• Мужчина по имени Чанек ждал на пустой стоянке. В конце концов его клиент подъехал на серебристом Rolls Royce. Сверкали фары. Он сел в машину.

- Добрый вечер, - сказал клиент. - Всё в норме?

- Нет, - сказал Чанек. - Тот же парень, те же движения, и я продолжаю слышать странные вещи по «жучкам». Они всё время упоминают о трансах.

- Трансы?

- Трансы.

- Я не понимаю. Продолжайте, - сказал клиент.

Чанек вручил ему манильскую папку с фотографиями. Клиент пролистал их и заметил:

- Забавно.

Зачем парню постоянно видеть фотографии, на которых его жена трахается с другим мужчиной? Но, эй, это были его деньги. Клиент передал ему конверт с десятью стодолларовыми купюрами.

- На следующей неделе, - сказал клиент.

- Да, сэр, - ответил Чанек, - и не волнуйтесь, с вами ничего не случится. Если они попытаются напасть на вас, я буду знать. Я защищу вас.

- Вы действительно думаете, что это может произойти? Страховка, наследство?

- Может быть, - сказал Чанек.

Вдруг клиент обнимал его, рыдая.

- Защитите меня! Я боюсь!

Это было неловко. Чанек попытался утешить старика:

- Не волнуйтесь, если этот толстый подонок попытается наброситься на вас, я разнесу его дерьмо с тысячи ярдов.

- Вы бы действительно сделали это? Для меня?

- Конечно, сделал бы. Это часть моей работы. Я буду защищать вас, - повторил Чанек и похлопал клиента по плечу.

Он вернулся к своей машине. Rolls Royce уехал. Звали клиента Сальтенстолл.

• Полицейский по имени Поркер сидел у стола регистрации и ел коробку пончиков с кремовой начинкой. Другой полицейский по имени Пирс сидел за столом начальника, переворачивал цилиндр своего Ruger Blackhawk и разглядывал глянцевый журнал «Обильные оргазмы». Другой полицейский по имени Уайт сидел в подсобном помещении. Дверь была заперта. Он считал смазку в этом месяце. Ещё один полицейский по имени Лидия Прентисс сидела одна в своей постели, гадая, куда делась её жизнь.

• Студентка по имени Лоис Хартли села на диван своего парня. Мальчишку звали Зайро, и он печатал свою последнюю рукопись «Билли Бад 1991», в которой, как он утверждал, была «бесчеловечность человека по отношению к человеку, психическая аллегория, изображающая подавление духовной свободы капиталистическим принуждением». Речь шла также о «результате самопаразитизма корпоративной тирании». Однако для издателей это была чушь собачья. Лоис смотрела «Ночь живых мертвецов» по ​​кабелю.

- Это про зомби, - сказала она.

- Это не про зомби! - крикнул в ответ Зайро. - Речь идёт об охоте в убежище охотника! Речь идёт о циклической тщетности чёрной расы, запертой в мире белого превосходства! Это не про зомби!

Лоис Хартли вздохнула.

- Это про зомби, засранец.

• Ещё двое студенток по имени Стелла и Лидия играли в «Голого обманщика» с третьим студентом по имени Дэвид Уиллет. Они вместе играли во множество игр. Другие были «Смазать огурец», «Съешь его» и «Сэндвич с людьми». Прозвище Дэвида Уиллета было «Жеребец», которое он получил, когда впервые снял одежду в раздевалке.

• Красивый молодой человек по имени Вильгельм воскликнул:

- Боже! Что это за дерьмо?

Картинка на телевизоре погасла.

- Вилли, что случилось? - спросила его новая американская подруга Сара.

- Твоё американское телевидение - это кусок говна.

- Это японское, - поправила его Сара.

- Да, верно, вы, американцы, даже не поддерживаете свою экономику.

Кот Сары, Фрид, промурлыкал с холодильника.

- Забудь о телевизоре, - проворковала Сара.

Она сбросила халат и оказалась обнажённой.

• Человек по имени Сладдер поспешно ехал к электростанции в кампусе.

- Перебои в электроснабжении, - пробормотал он. - Чёрт возьми!

Но внезапно у него заболела голова. Это было так сильно, что ему пришлось съехать с дороги и остановиться.

• Соседка по комнате Нины МакКаллах и её друзья всё ещё находились в соседнем помещении, употребляя наркотики и служа Сатане, Великому Обманщику.

- Пожалуйста, прости их, Боже, - молилась Нина.

«Они идут за тобой, Барбара», - услышала она по телевизору.

«Они идут за тобой, Нина», - сонно подумала она.

Позже ей снилось приближение чего-то огромного - Сатаны. Но чем ближе он подходил, тем меньше становился.

• Гладкая тень тихо двигалась по главному холлу административного здания. Фонарик освещал мушкеты и пороховые рожки - экспонаты колониальных реликвий. Зазвенели ключи; тень открыла последнюю витрину. Был взят большой объект. Тень удалялась, когда объект отбрасывал свою собственную тень в лунном свете - тень невероятно большого топора.

Пенелопа вытерлась и осмотрела себя обнажённой во весь рост. Она зачесала волосы до тёмно-красных линий на коже. Лёгкие веснушки покрывали её тонким туманом. У неё были большие груди с бледными сосками. На прошлое Рождество бабушка назвала её «производителем», глядя на её грудь и широкие бёдра.

- У тебя есть все данные хорошего производителя, дорогая. Когда-нибудь у тебя родятся чудесные дети.

«Родятся. Дети».

Что ещё можно было сказать на Рождество? Картинка в голове заставила её сжаться.

Её лобок был покрыт блестящим рыжеватым мехом; розовый бутон выглядывал из расщелины. Она обнажила пальцами нежное отверстие и вздрогнула. Как могли родиться дети из чего-то такого маленького?

В общежитии нечего было делать, да и поговорить было не с кем. Сара и сёстры Эрблинг были единственными девушками, которые присутствовали здесь на время летних занятий, но все они были слишком заняты мальчиками, чтобы беспокоиться о Пенелопе. На неё смотрели её плакаты с лошадьми. Свет слишком ярко отражался от стен; она чувствовала себя пойманной его пламенем, за ней наблюдали воображаемые глаза. Она быстро оделась, села в свой ZX и уехала.

Ей было одиноко даже в толпе. Большинство её друзей были поверхностными; они были дружелюбны, но на самом деле не считали её другом. Они держались на расстоянии, потому что думали, что она странная. Она догадывалась, что её единственным настоящим другом был мистер Сладдер, а он был стариком. По крайней мере, он был мил с ней. По крайней мере, ему было до неё дело.

Она выехала из кампуса, опустила стекло ZX. Двигатель тихо урчал, её рыжие волосы развевались на ветру.

«Лошади!» - решила она.

Вот что она сделает, она поедет посмотреть на лошадей.

На факультете агрономии / сельского хозяйства было шесть коров, несколько свиней, овец и цыплят. У них также было четыре лошади - две чёрные как смоль и две паломино, одна коричневая, одна белая. Они были для неё особенными. Папа договорился с деканом, чтобы она могла ухаживать за животными. Это был хороший способ уберечь её от «хандры ещё одного лета», как она слышала, как он говорил её матери. Но это её устраивало; ей не нужно было посещать психиатров, и она любила ухаживать за лошадьми. Ей нравилось чистить их щёткой и кататься на них. Они были красивы, и были её единственным покоем.

На территории кампуса была агроусадьба, потому что многие студенты Эксхэма были из богатых фермерских семей. Участок занимал несколько десятков акров сельскохозяйственных угодий возле Шоссе#13. Мысли о лошадях вызывали у неё улыбку. Ей не терпелось их увидеть. Мистер Сладдер, ночной сторож, всегда впускал её, даже так поздно. Другие сторожи были молоды и злобно ухмылялись, но мистер Сладдер всегда был с ней очень мил и никогда не груб. Он был худощавым и старым и имел обыкновение болтать о своём прошлом, но Пенелопа не возражала. Он был просто милым, дружелюбным стариком и одним из немногих людей, которые не заставляли её чувствовать себя неловко. Её психиатры, конечно же, сказали ей, что всё это было подсознательным «подкреплением устранения фаллического страха», вызванным её «псевдомандалой»: она приняла бессильного старика, потому что он не способствовал её страху проникновения.