- Сначала мне нужно ваше разрешение на кое-что. Я хочу попытаться найти топор.

Уайт прищурился.

- Топор? На топоре много не заработаешь, девочка. Топоры есть у всех.

- Я знаю, но этот топор другой. Линия клинка прямая, а заточка плоская. При первых ударах была ржавчина.

- Прентисс, о чём ты, чёрт возьми, говоришь?

- Отложения ржавчины, оставленные холодным оружием, можно проанализировать. В разных инструментах и ​​оружии используются разные марки стали. Другими словами, анализируя ржавчину, иногда можно определить пластичность и марку стали и, возможно, найти производителя. Но мне нужна хорошая криминалистическая лаборатория...

- Нет, - сказал шеф Уайт.

- Шеф, этот топор настолько уникален, что я смогу сопоставить марку стали производителя и найти продавца, который его реализовал.

- Нет, - сказал шеф Уайт. - Ты должна быть не в своём уме. Я не собираюсь выделять время для отдела, чтобы ты могла провести какой-нибудь глупый тест на кучке ржавчины, которую ты нашла на заборе. Это тупик, Прентисс. Это всего лишь грёбаный топор.

- Давайте, шеф. Я догадываюсь...

- Иди домой, - сказал Уайт. Это было последнее слово. - Завтра увидимся. Ты так долго не спишь, что голова затекла.

Уайт вышел, потянув за собой сияние сигарного дыма.

Лидия потёрла глаза.

«Идти домой? - думала она. - Зачем?»

Дома её ждало только собственное одиночество.

«Ржавчина», - в отчаянии подумала она.

Вчера она нашла серьёзные улики. Под микроскопом Брауна ржавчина мерцала перед ней, даже при семидесяти пяти кратном увеличении. Но может быть, Уайт был прав; возможно, ржавчина была тупиком.

С другой стороны, возможно, это было не так.

- ЧЁРТ ВОЗЬМИ! - крикнул Уэйд.

Он замер, стоя в одним трусах. «Страж Эксхэма» сегодня утром дрожала у него в руке. Заголовок гласил: «УЭЙД СНОВА ПОГОРЕЛ».

На фотографии на первой полосе Уэйд стыдливо подписывал штрафные квитанции, а офицер Лидия Прентисс улыбалась в сторону.

Знаменитый сердцеед кампуса и нарушитель порядка Уэйд Сент-Джон (см. выше) на собственном горьком опыте знает, что такое иметь дело с полицией Эксхэма, с их новым суровым преследованием пьянства и превышения скорости на дорогах кампуса.

Шеф Х.К. Уайт сказал репортёрам:

- В таком колледже, как Эксхэм, дети склонны принимать вещи как должное. Ответственное вождение - это часть взрослого человека, и если ученики не собираются вести себя как взрослые, то, чёрт возьми, они заплатят. Что касается Уэйда Сент-Джона, мы хотим показать ему пример, когда это возможно, поскольку он представляет собой полную противоположность взрослому поведению.

Уэйд, который сейчас учится на шестом курсе в Эксхэм, но с только младшим статусом, в среднем получает десять штрафов за нарушение правил дорожного движения за семестр, что является рекордом для кампуса. Ходят слухи, что отец заставил Уэйда пойти на летние занятия в наказание за низкие оценки. Надёжный, но нераскрытый источник сообщил, что было начато дополнительное наказание - что Уэйд был вынужден сделать что-то ещё более неслыханное в его жизни: работать.

- Чёрт возьми! - снова крикнул Уэйд.

Это должно было быть незаконным. Все в кампусе могли прочитать это.

Сообщается, что Уэйд работает в составе обслуживающего персонала «Научного центра Кроуфорда Т.» в Эксхэме. Репортёры «Стража Эксхэма» намеревались проверить этот слух в офисе самого декана С.Ф. Сальтенстолла, где он был более чем счастлив ответить на вопрос дня.

- О, это совершенно верно. Уэйд действительно работает в научном центре, чистит туалеты за минимальную зарплату.

Уэйд выбросил газету в окно и выругался. Часы только усугубили его унижение; пришло время для работы.

Он чувствовал себя идиотом в своём халате и резиновых перчатках. Ему потребовалось два часа, чтобы вымыть туалеты на первом этаже. Голова болела, горло пересохло. Двух часов было достаточно; ему нужен был перерыв.

Он поплёлся в тёмный зал. Где-то здесь был автомат с колой. Он попытался отвлечься от газетной статьи, но не смог. Теперь его репутация была испорчена навсегда. Но пока он размышлял о своём гневе, изображения офицера Прентисс продолжали появляться.

«Не будь болваном, - подумал он. - Зачем думать о ней?»

Для неё он был символом противоположности. Возможно, это объясняло его влечение к ней; Уэйду нравились вызовы. В жизни у него было много вызовов, и за своё время он растопил много женского льда. Да, Уэйд Завоеватель.

Оу! Вот он и начал снова, нарушив обещание вчерашнего сна. Девчонки с пристани будут преследовать его ещё долго. Было ли это в его генах рассматривать женщин как объекты, как трофеи для своей социальной и сексуальной охоты?

Позади него распахнулась дверь. Уэйд обернулся. Фигура вышла из дверного проёма и чуть не врезалась в него.

- Иисус! - сказали они оба.

Это была офицер Прентисс.

- А я думал о вас, - восторгался Уэйд. - Прямо сейчас.

Лидия Прентисс поморщилась.

- Опять вы, - пробормотала она.

Она проскользнула мимо него по коридору. Уэйд бросился следовать за ней.

- Что вы здесь делаете? - произнёс он, не отставая.

- Полицейское дело, и это вас не касается.

«Полицейское дело? В научном центре?»

Она пошла дальше, не обращая на него внимания. Уэйд не мог её хорошенько разглядеть. Она собиралась бросить деньги в автомат с колой, но повернулась.

- Пожалуйста, не стойте так близко, мистер Сент-Джон. От вас пахнет водой из туалета.

Это его укололо.

- Вы бы тоже так пахнули, если бы вычистили столько туалетов, сколько я. О, и спасибо за то, что рассказали о моих личных делах на первой полосе газеты.

Его глаза скользили по её спине. Длинные ноги, аккуратная талия. Её красивые яркие светлые волосы распущенными ниспадали до декольте. Но её лицо оставалось невидимым.

«Я... должен увидеть её лицо», - подумал Уэйд.

- Я просто отдала вам штрафные квитанции, которые вы по праву заслужили, - сказала она. - Я не виновата, что «Страж Эксхэма» был рядом.

Затем она вынула свою диетическую колу из автомата и пошла обратно по коридору.

Уэйд последовал за ней, как щенок. Она работала в одной из биолабораторий уровня 400, за столом, полным книг, снимков и неопознанных наборов, содержащих кисти и бутыльки. Что-то вроде тензорной лампы с выгнутой вверх ручкой на ножке. Странный синий свет заполнял её. Что всё это было?

Она повернулась и нахмурилась.

- Вы по-прежнему здесь?

И тогда Уэйд увидел её лицо. Красота офицера Прентисс смотрела на него, как яркий свет, и это никоим образом не было похоже на промывшую мозги красоту светской высокой моды, которую его, как и весь остальной западный мир, учили прославлять. Это было намного сложнее, чем высокие скулы, макияж глаз и вульпийская ухмылка. Слишком много элементов влилось в её загадку. Резкая, но очень плавная. Жёсткая, но мягкая. Холодная голубая, но с бахромой, скрывающей обжигающий жар. Она была воссозданной автокатастрофой противоречия - как женщины во сне? Глаза у неё были прекрасные, мягко-серые.

Она опустилась на табурет, не обращая на него внимания. Она казалась уставшей перед разбросанными блокнотами, схемами и прочим беспорядком.

- Эй, а что это? - спросил Уэйд и взял крошечную бутылочку.

- Это тетраоксид осмия, и он ядовит. Не трогайте это.

Он поднял предмет, похожий на тензорную лампу.

- А что это за штука?

- Ультрафиолетовый корректировщик. И его не трогайте.

Он взял толстую книгу.

- Это новый Клэнси?

- Не совсем. Положите. И, пожалуйста, уходите.

Затем он взял несколько полароидов.

- Что... Эй...

Она схватила их.

- Они похожи на картинки с пятнами крови.