— Что случилось? — еле произношу внезапно онемевшими губами.

— В аварию попал, — а он стоит и просто пожимает плечами.

Мне хочется одновременно кричать, топать ногами и ударить его чем-нибудь тяжелым. Глубоко вдыхаю, готовясь произнести гневную тираду, но давлюсь воздухом, и вылетает только жалкое:

— Почему ты… как ты…

— Случайно вышло, погода была плохая, но сейчас же вот я стою перед тобой, живой и здоровый, чего переживать? Разве что лицо немного испортил, но я и так неотразим, — и подмигивает мне. А потом продолжает уже на другой ноте: — А вот машина моя… Нет ее больше.

И опускает голову низко-низко. Я теряю возможность видеть выражение его лица, но мое возмущение сразу смывает с меня, будто окатили ведром воды. Это же Егор. С его профессией и страстью к машинам, я понимаю, как много она для него значила. Теперь все, что мне хочется сделать — это взять его за руку в немом жесте поддержки, что я и делаю.

— Пойдем в дом, а то замерзнешь, — тянет он меня за эту же руку, и я с радостью слушаюсь.

Ада

А дальше все идет своим чередом.

Весна понемногу вступает в свои права. Я осматриваю прилегающую к даче землю, отмечаю инвентарь и крытую стеклянную теплицу, которую отсутствие хозяев не сильно испортило. Баб Вера щедро делится со мной рассадой, которой у нее оказывается в избытке. Потому что как всегда в конце уборочного сезона "ой, не буду больше сажать", а к весне от пластмассовых стаканчиков ломятся подоконники. Это все привычная для меня работа: копаться в земле, формировать грядки, выращивать рассаду сначала дома, а потом пересаживать в грунт на улице. Только сейчас я делаю это для себя, по своему желанию, в небольших количествах, а от того получаю удовольствие. Кроме пары перцев, помидоров и зелени я планирую украсить дачу цветами, поэтому заказываю в интернет-каталоге несколько понравившихся мне луковиц и получаю их посылкой на почте. Подача воды со шланга из ближайшей реки делает процесс еще приятнее, избавляя меня от необходимости таскать тяжелые ведра. Егор посмеивается и много подкалывает меня, когда ходит по моим новым владениям, но за этой маской я различаю его удивление, и начинаю собой гордиться.

Что касается моей учебы, мама Егора — отличный преподаватель. Строгая, но интересно и понятно подающая материал. Наши видео занятия проходят два-три раза в неделю, а между ними я выполняю задания, предназначенные для самостоятельной работы. Я еще совсем не чувствую себя уверенной в своих силах, но грызть гранит науки мне комфортно, интересно, и, кажется, у меня все понемногу получается.

Мое хобби в виде рукоделия тоже приносит мне огромное удовольствие. Я все меньше вяжу игрушки и прочие милые мелочи, и все больше развиваю себя в разработке и пошиве нижнего белья. Без ложной скромности, получается у меня все лучше и лучше, все больше моих идей удается перенести в реальность. Для себя я практически не шью, получаю заказы, в весьма скромном количестве, но мне больше и не нужно, у меня ведь нет целого ателье работников и техники, чтобы с ними справляться. Так же я заканчиваю заказ для Евы, только все не нахожу подходящего случая его отдать. В гости она больше не приезжает. Конечно, можно было бы запустить всю вот эту вот цепочку, передать Егору, чтобы он отдал Паше, и только тогда тот бы уже вручил ей. Но мне очень хочется из рук в руки. Потому что это очень личное — для меня, и для нее, я уверенна, тоже. К тому же, Егор про мое это увлечение знает лишь в двух словах. Я очень стесняюсь говорить с ним на эту тему, а уж что-то показывать — тем более. Но про мою предпринимательскую деятельность он в курсе, так что, думаю, найти мои группы и пролистать трудности не составило. Но то восхищенное одобрение в его глазах — еще один повод для меня гордиться собой.

Я в целом чувствую его молчаливое одобрение во всех своих начинаниях, в легком кивке головы, подмигивании, блеске глаз. Его присутствие за спиной придает мне уверенности шагать в неизвестность, потому что я знаю, что моя спина всегда найдет в нем поддержку, если придется отступать назад. И то, что у меня всегда есть возможность вернуться и попасть в спасительные объятия, придает мне уверенности нырять с головой в волны, на которые раньше боялась даже взглянуть.

Егор старается находить для нас время среди своей интенсивной работы и усиленной подготовки к поступлению в университет в городке. Он планирует подавать документы уже этим летом. Я же мечтаю о следующем, прекрасно понимая, что не успеваю подготовиться, а еще неизвестно, когда решится ситуация с тем, что мне нельзя в город.

Только времени наших встреч с Егором все равно всегда оказывается катастрофически мало. Поэтому он все чаще остается у меня ночевать, чтобы хоть сном рядом постараться заполнить эту прожорливую пустоту от нехватки друг друга. Причем часто приезжает уже ближе к полуночи. Я одновременно до дрожи в ногах обожаю и до сальто моего сердца в груди смущаюсь от этих ночей.

Нет, все проходит максимально невинно. Насколько может быть невинно, когда рядом лежит горячий во всех смыслах искуситель с грешной улыбкой и гипнотическими глазами. Призраки прошлого больше не прерывают нас, поскольку я по совету Егора приучилась держать глаза открытыми во время поцелуев. Так я всегда вижу, что рядом со мной именно он, и мне ничего не угрожает. А уж когда он тоже распахивает свои, сверкая сталью, когда наши взгляды встречаются, происходит какая-то магия притяжения. Высоковольтный разряд прошибает насквозь. И руки сжимаются крепче, пытаясь привлечь в более тесные объятия, тела прижимаются ближе, желая стать одним целым, раствориться друг в друге… Я жалобно всхлипываю и прошу о передышке, жадно вдыхая воздух. Но буквально через пару вдохов губы Егора снова сминают мои, горячие руки снова, пусть через одежду для сна, отрывисто блуждают по моему телу, в полушаге от того, чтобы не позволить себе лишнего. А я и не против. Это цунами по имени Егор на полной скорости врезается в гипотетическую плотину, за которой запечатаны все мои чувства и желания, все, что я считала невозможным, все, о чем я когда-то мечтала, но спрятала подальше от жестокого мира, все, о чем даже мечтать не смела… Обрушивается на меня сплошным водным потоком, накрывая меня с головой чувственностью и эмоциональностью. Так страшно и так хочется поделиться этим всем именно вот с этим человеком рядом.

Я отвечаю на поцелуй самозабвенно, как будто в последний раз, отпускаю свои руки в полет по широким плечам, позволяю закинуть свою ногу на мужское бедро, прижаться ко мне пахом, закатываю глаза от простреливающего удовольствия…

И тогда уже Егор просит пощады. Отодвигается, тяжело дыша, глаза шальные, губы искусаны мной. Но мы все еще в одежде, мы все еще держимся. Больше, конечно, он, я же с его помощью понемногу борюсь со своими страхами. Я верю, что однажды придет день, когда я буду целовать его с закрытыми глазами, и перед моими веками будет только его лицо. Лишь его одного.

После таких марафонов Егор обычно уходит на улицу остыть и покурить, а я, разнеженная, устраиваюсь удобнее и понемногу засыпаю. Через некоторое время ощущаю тепло его рук, обнимающих меня сзади, и проваливаюсь в сон окончательно.

Ада

А в июне Егор неожиданно говорит мне по телефону:

— Собирайся, мы едем на свадьбу.

— Куда? — оторопело спрашиваю я.

— В Москву, — и хохочет.

— К кому?

— Угадай с одного раза.

Паша и Ева. Я улыбаюсь. Я правда рада за этих ребят. Только вот для меня-затворницы это так неожиданно и волнительно. Сама того не заметив, вскакиваю и начинаю расхаживать по комнате.

— Но мне нечего надеть на свадьбу, — выдаю в растерянности.

— Все купим там, у меня тоже костюм только с выпускного, и то, из садика. Как понимаешь, немного жмет в коленках, — в трубке я слышу какой-то шум и звук захлопывающейся двери. — Все, Ада, я серьезно, собирайся, морально настраивайся, вечером я за тобой заеду. Отказы ребята не принимают. И, главное, помни, что ты едешь вместе со мной, а значит, переживать нечего.