— Если бы только, девчонка. — Король нахмурился. — Иногда мне кажется, что у большинства людей мозгов меньше. чем Господь дал барану. Я думал, что после лондонских волнений пожар был потушен раз и навсегда, но угли, как оказывается, ещё тлели.

— А когда в Лондоне был бунт?

— В день моей коронации. А ты разве не слышала?

— В день твоей коронации мы с Жофре играли свадьбу в Руане, — с улыбкой напомнила ему племянница.

— Ах, да, всё так. — Ричард улыбнулся в ответ, но улыбка его померкла, стоило всплыть воспоминаниям о неприятном событии, омрачившим торжественную дату, тот день, когда его помазали священным елеем, возложив на чело английскую корону.

— В прошлом, когда объявлялась война с сарацинами, это подстёгивало ненависть к евреям, этим «неверным среди нас» — так, я слышал, их называют, — продолжил король. — Я надеялся избежать вспышек, запретив иудеям присутствовать при коронации. Но двое влиятельных евреев, Бенедикт и Жоск из Йорка, всё равно приехали. Они привезли дары в расчёте снискать королевскую милость. А вместо этого невольно стали причиной бунта. У дворцовых ворот собралась толпа, некоторые набросились на евреев, осыпая их ругательствами и ударами. Жоску удалось бежать, а вот Бенедикта сильно избили и угрозами заставили принять крещение. Опьянённая кровью толпа ринулась в Лондон, нападая на всех попавшихся на глаза евреев. Чернь убила по меньшей мере три десятка из них и подпалила еврейский квартал.

— Какой позор, когда люди убивают, прикрываясь именем Божьим. — Рихенца помрачнела. — В Писании ясно сказано, что евреев нельзя убивать. «Не умерщвляй их», — говорится там. ибо наступит день и они придут к спасению через Господа нашего Иисуса Христа, и наступит Второе пришествие. Удалось тебе покарать виновных, дядя?

— Нескольких схватили, троих повесили, но толпу наказать невозможно. Архиепископ Кентерберийский и я поговорили с евреем Бенедиктом, который отрёкся от крещения. Архиепископ разгневался на него за это, не в силах понять, почему жид предпочитает быть «человеком дьявола, но не Бога», но ведь крещение с приставленным к горлу ножом не угодно Господу. Меня больше беспокоило, чтобы подобное не повторилось в других местах, и я разослал по королевству указ, предписывающий моим подданным оставить евреев в покое. И они повиновались... до тех пор, пока я находился в Англии. Но стоило мне переправиться в декабре в Нормандию, как сразу начались проблемы.

— Имеется в виду нападение на евреев в Йорке?

— Нет, всё началось в Восточной Англии, в Линне и Норвиче, а оттуда зараза перекинулась на Стэмфорд, Сент-Эдмундсбери и Линкольн. Люди, принявшие крест, рвались сражаться с неверными, а иудеи оказались под рукой, в отличие от сарацин. Пьяная толпа разграбила еврейские кварталы в названных городах, вынудив их обитателей искать убежища в королевских замках.

Отзвуки гнева в голосе Ричард не удивили слушателей, потому как бунтовщики посмели нарушить королевский указ и угрожали миру в государстве. Никакому королю не понравится такое беззаконие, особенно тому, который собирается отплыть в крестовый поход.

— Спустя какое-то время безумие распространилось и на Йорк. — Ричард встал и принялся расхаживать, не обращая внимания на попадающие под ноги маргаритки. — Но там всё пошло иначе. В Йорке чернь подзуживали люди с положением, те, кто задолжал евреям деньги. Сначала мятежники устроили пожар, чтобы отвлечь стражу, потом ворвались в дом Бенедикта. перебили его семью и разграбили вещи. Большинство евреев укрылось в королевском замке, но толпа продолжала бушевать на улицах. Смутьяны напали на дом другого ростовщика, Жоска, избили всех иудеев, которых нашли, и заставили принять крещение. Йорк, город в моём королевстве, превратился в территорию без закона!

Возглас получился резким, как удар плетью, заставив сидящих в гнёздах птиц взметнуться в небо.

Жофре ёрзал, не зная, как уберечь супругу от этих страшных историй, которые наверняка ранят её нежное сердце, ведь женщинам так тяжело слышать об убийстве детей, даже если это дети неверных. Не подозревая о тревогах мужа, Рихенца озадаченно смотрела на Ричарда.

— Но если Йоркские евреи укрылись в замке, то почему они не оказались в безопасности от толпы?

— Потому что кастелян покинул замок, и пока он отсутствовал, эти идиоты запаниковали и решили, что ему нельзя доверять. Когда он вернулся, евреи разоружили гарнизон и отказались впустить кастеляна.

Жофре пытался встретиться взглядом с королём в надежде послать безмолвный сигнал, но Ричард ничего не замечал.

— Это была первая ошибка. Вторую совершил глупец-кастелян, который в свою очередь перепугался и обратился к шерифу графства. Тот допустил третью, непоправимую ошибку, решив осадить замок и выкурить евреев. — Ричард сделал паузу, чтобы охарактеризовать действия шерифа особо цветистым эпитетом, но, поскольку выражался король на ленгва романа, поняла его только Алиенора.

— Естественно, пьяные скоты-горожане примкнули к осаде. а когда шериф понял всю серьёзность своей ошибки, было уже поздно, — продолжил король. — Толпа совершенно вышла из-под контроля, подстрекаемая чокнутым отшельником, который убеждал людей, что они творят богоугодное дело. Евреи держались два дня, но когда подоспели осадные машины, поняли, что обречены.

Ричард опять остановился, заново переживая гнев, охвативший его при вести о резне в Йорке.

— Чем быть растерзанными толпой, евреи предпочли смерть от собственных рук. Мужья перерезали глотки жёнам и детям. Жоск первый покончил со своей семьёй. Потом вместе с раввином, так у них называют священников, они убили остальных. Мне сообщили, что в убежище в замке нашли примерно полтораста евреев, и большинство из них предпочло умереть. К утру — то был канун Вербного воскресенья, кстати, — в живых оставалось всего десятка два.

Рихенца в ужасе воззрилась на него.

— Господь всемогущий, — прошептала она. Жофре торопливо вскочил и подбежал к ней. Молодая женщина отмахнулась от утешений и не сводила с дяди глаз, словно предчувствовала, что худшее ещё впереди. — И что случилось с этими остальными евреями?

— Уцелевшие просили о милосердии, предлагали обратиться в христианство и добились обещания сохранить жизнь. Но стоило им с семьями выйти из замка, толпа нахлынула и перебила всех.

Рихенца вздрогнула, инстинктивно положив руки на живот, будто в попытке защитить своё нерожденное дитя от такого ужасного мира.

— Даже детей, дядя Ричард?

— Да, девочка, даже детей.

В глазах Ричарда самым отвратительным выглядело то, что толпа предательски убила людей, искавших Божьей милости. Его взрастили в убеждении, что Господь призревает каждого из евреев в ожидании их обращении к Христу как Спасителю. Король догадывался, что тех евреев принять крещение побуждал страх, но вдруг потрясение помогло им увидеть божественную истину? Их не только предательски убили, им отказали в надежде на спасение души.

— Последующие события выявили истинные причины бунта, — продолжил Ричард. И теперь его обуревал гнев государя, а не верующего. — Вожаки толпы ворвались в Йоркский собор, где евреи хранили долговые обязательства. Запугав монахов, негодяи заставили отдать им расписки, после чего сожгли их прямо в нефе церкви.

Ричард снова принялся расхаживать. Уничтожив расписки, мятежники нанесли удар по самой короне, поскольку должники евреев являлись и должниками короля. Иудеи служили важным источником государственного дохода и находились под королевской защитой. Поэтому выступление приобретало политический смысл, не говоря уж о кощунственном обращении с Церковью и законом. А правосудие свершить не удалось. Горожане Йорка поклялись, что не принимали участия в осаде замка. возлагая вину на пришлых и принявших крест воинов А те, чьи личности удалось установить — кто сжигал долговые расписки, — сбежали из города задолго до приезда Лоншана. Зато шерифа и кастеляна канцлер наказал так сурово, чтобы другим знатным чиновникам, людям, не привыкшим отвечать за свои грехи и проступки, было неповадно. Их опала предупредит повторение Йоркских событий. Но Ричарда это утешало слабо. Человек, оскорбивший корону, должен быть повешен.