И про то, что встретили нас с автоматами, упомянуть не забыл.

Короче, голые факты, без эмоций и размышлений на тему, без рефлексии и предположений.

Я слушал и понимал: вот он, будущий учёный!

И тут Артём, смущаясь, сказал:

— Когда выходили, слаймы напали на нас, и я, кажется, убил одного или несколько. К сожалению, образцы тканей взять не получилось, потому что не было подходящего контейнера.

— Что? — сразу же оживился начальник. — Убил⁈ Что ты чувствуешь? Есть ли какие-то изменения в организме?

Его отношение к Артёму сразу же изменилось. Из снисходительно уставшего он моментально превратился в очень заинтересованного.

Я даже подумал, зря Артём про это упомянул. Сейчас же его начнут исследовать, как лабораторную крысу.

Но Артём, несмотря на изменение отношения начальника, оставался спокойным.

Что ж, будем надеяться, он знает, что делает.

— Сильно болят руки, — ответил Артём на вопрос своего начальника и показал ладони с облезшей кожей. — Про остальные изменения ещё рано говорить, прошло слишком мало времени.

Кстати, лечащий артефакт действовал, и уже видна была местами новая розовая кожа.

— Да-да, конечно! — засуетился начальник, уступая места лекарям. И приказал уже им: — Обожжённую кожу срежьте аккуратно и отправьте в лабораторию! Артём Владимирович, вы же не против?

Резкий переход с покровительственного тона на уважительный, а также с «ты» на «вы» и на имя отчество сказали мне, что Артём в безопасности, и я немного успокоился. Как лабораторную крысу его резать не будут. Хотя наверняка какие-то исследования проведут. Да и сам Артём будет рад подробнее изучить процесс становления магами. Тем более, что у него есть возможность посмотреть на это изнутри.

Знать бы ещё, какую способность он получил… Но это позже обязательно выясним.

А начальник тем временем продолжал:

— Вы же писали, кажется, заявление, чтобы вас приняли в штат?

— Да, — немного растеряно ответил Артём.

— Я скажу, чтобы мне нашли это заявление и подпишу его. Поздравляю! С сегодняшнего дня вы официальный лаборант Императорского института по изучению процессов, происходящих в иномирских Складках, — торжественно произнёс он. И добавил едва слышно со счастливой улыбкой: — Наконец-то у нас есть свой маг!

— Наконец-то у нас есть свой маг! — едва слышно со счастливой улыбкой произнёс начальник Артёма.

Я удивился настолько, что вопрос сорвался сам собой:

— В институте нет одарённых?

Начальник посмотрел на меня снисходительно и ответил:

— А зачем бы мы тогда заключали договора с такими как вы?

— Василий Иванович имел ввиду проводников, — тут же поспешил объяснить Артём.

Я кивнул Артёму, принимая его объяснение, хотя посыл профессора я, конечно, прекрасно понял. Этот Василий Иванович имел ввиду алкогольное прошлое моего предшественника. Артём же просто постарался сгладить ситуацию.

Что ж, отчасти я понимал профессора, но всё равно это было грубо. Тем более, что я больше не выглядел как алкоголик. Да и не был им больше.

Василий Иванович, видимо, и сам понял, что переборщил. Он вздохнул.

— Артём прав, я конечно же про проводников. Если бы в институте было больше одарённых, нам не было бы необходимости приглашать проводников, бюджет-то не резиновый. — Помолчав, он продолжил: — Во всём институте само собой есть одарённые. Не так много, как хотелось бы, но есть. А вот на нашей кафедре Артём будет первым.

— Это в случае, если дар появился, — заметил Сергей. — Не всегда одной Складки достаточно. Бывает, что первая не подходящая для человека и…

— Не бывает не подходящей Складки, — перебил Василий Иванович. — Бывают, не подходящие условия при самой инициации. Либо монстр сильно ослаблен, либо эмоциональный план очень низкий, либо мотивации не хватает.

Ну я где-то так и думал, потому и Ольгу, и Артёма заставлял убивать по нескольку тварей, чтобы дар наверняка закрепился.

Спрашивать у профессора, почему так получилось, что в императорском институте мало одарённых, я не стал. И так понятно почему. Потому что своих Складок не имеет, а клановые не потерпят конкурентов.

Ну или потому что кому-то очень нужно ослабить науку в Российской империи.

Как бы там ни было, я был рад за Артёма. Ну и за себя, конечно, тоже. Потому как Артём получит больше доступа к нужной мне информации, что для меня хорошо.

Поняв, что с отчётами мы закончили, я дождался, когда все ожоги и раны будут обработаны, и предложил:

— Может, поедем по домам? Нужно отдохнуть, подлечиться. А потом уже со свежими силами встретиться и отметить совместную работу в Складке.

Вообще-то я имел введу делёжку трофеев, но не мог же я об этом сказать прямо! Представляю, как возбудился бы профессор, если бы узнал, сколько у нас всего с собой есть!

Ольга посмотрела на забинтованные руки Аллы и сказала несмело:

— Может, позвоним папе? Твоему или моему. Чтобы за нами прислали транспорт. Я конечно всё понимаю, но ты, наверное, не сможешь вести машину.

Алла вздохнула и согласилась:

— Звони!

Но сама при этом смотрела на меня.

И я понимал, что её интересует яйцо слайма. Но я понятия не имел, как ей его передать. Ведь сделать это нужно было незаметно. А как незаметно передать сгусток огня?

Пока мы с Аллой играли в гляделки, Ольга позвонила своему отцу.

Из задумчивости меня вывел её голос:

— Нет, папа! С нами всё в порядке! Мы в безопасности! Нас никто не украл! С Аллой тоже всё в порядке! Она тоже не ранена! Просто приезжай и всё!

Я в первый момент удивился такому напору Ольгиного отца, но потом вспомнил, что девушки говорили об объявлении войны, и всё встало на свои места.

В этой ситуации позвонить отцам было самым верным решением. В кабриолете, который к тому же знают практически все в городе, ехать нельзя. И как у Аллы хватило ума приехать на нём утром⁈ Тут точно нужен другой транспорт!

И кстати, я понял, как незаметно передать Алле яйцо огненного слайма. Машина, которая придёт за ними, наверняка будет не кабриолет. Вот внутри можно будет и передать.

Открылась дверь, и в лечебное отделение вошла известная мне кассир Тамара Петровна.

— Хорошо, что вы все ещё здесь! — сказала она и разложила на столе ведомости. — Получите расчёт!

Все, кроме разве что Артёма и других сотрудников института, с удивлением уставились на неё.

А она деловито произнесла:

— Соколова Алла Глебовна, распишитесь вот тут! — и ткнула пальцем, где Алле нужно было расписаться.

Алла демонстративно посмотрела на свои забинтованные руки. Но кассирша осталась невозмутимой. Поэтому девушке пришлось кое-как пристроить между бинтами ручку, причём получилось у неё это не с первого раза. А после она поставила в графе закорючку — какую смогла.

После того, как Алла расписалась, кассирша отсчитала какую-то смешную сумму и протянула её девушке:

— Получите!

Алла с удивлением посмотрела на деньги.

— Что это? — наконец, спросила она.

— Оплата вашего труда, — раздражённо ответила кассирша.

— Это⁈ — уточнила Алла, показывая купюры.

— Это! Берите деньги и не задерживайте! — отрезала кассирша и назвала следующую фамилию: — Ольга Леонидовна Брагина, распишитесь вот тут.

Девушка поставила подпись и взяла деньги. Покрутила их перед глазами, пожала плечами и сунула в карман.

Следующим расчёт получил Сергей, потом мы с Сойкой, и последним — Артём. И у всех суммы были мизерными. В смысле, как обычно. Просто если сравнить доходы Соколовых или Брагиных… Да хоть и Сиротиных, то становится понятен весь юмор ситуации. Зато, вполне возможно, это их первые собственноручно заработанные деньги!

Сергей, убирая свой заработок в карман, негромко сказал:

— Теперь понятно, почему наука у нас в таком состоянии. Кто будет работать за такие деньги? На них же невозможно прожить!

— Ты не прав, друг Сергей, — ответил я. — Здесь могут работать только истинные патриоты своего дела! Те, кто любит науку всем сердцем! Кто будет проводить исследования даже если его самого заставят платить!