Устало Тонис сказал ей:

— За час ты делаешь это уже четвертый раз. Продолжишь — снова потеряешь сознание. Прекрати, Енина, ты околдована.

Но девушка не хотела останавливаться, она снова бросилась на мужчину. И опять гадкий щит.

— Енка!

Ведьма агрессивно обернулась на вход, там стоял черный блестящий кот, по размерам чуть больше, чем обычные домашние кошки. Его растерзать не хотелось.

Муська ошалел от увиденного, никогда он не созерцал Енину в таком состоянии. Котт укрылся за входом в пещеру и только слушал. Сердце радостно стучало. Енина и Тонис живы!

— Енка, — повторил кот, — мне нужна твоя помощь. Помнишь про Марису?

Енина и сама не поняла, что она прорычала в ответ.

— Альда ждет тебя, — продолжал Муська. — Котт переживает.

Енина мотала головой, пытаясь освободить голову от воспоминаний.

— Они предали! — лопочет, как маленький дикий ребенок. — Они меня не любят.

— Пётка, помнишь его? — ласково мурлычет демон и все ближе подходит к чародейке. — А меня?

— Ты демон!

— Верно, твой любимый демон. Я тебя никогда не предавал, помнишь, я даже спас тебя, когда вы с Анькой были в плену.

Енина снова прорычала что-то нечленораздельное. Анька. Она любила животных, даже таких, как этот черный кот. Зрение шалило и дергалось, голова раскалывалась от борьбы с дурманом. Муська подбирался все ближе.

— У меня с демонами договор, — не пойми откуда появившаяся Ринмория сжала кулак, и Енина, задыхаясь, повисла в воздухе. — Проваливай, а то твоя подружка сию минуту отправится к Смерти, а следом и ты.

Муська не боялся Смерти, демоны и так ей служили, но своего тела он мог лишиться. Как демон он уже и так набедокурил. Он долго не размышлял, в какой-то степени, Муська ожидал, что так для него все и закончится. Мгновенно он запрыгнул на грудь Енины и вцепился когтями в ее потасканное платье. Дотянувшись до запястья, он впился в него клыками.

Дурман, текший в крови чародейки, втягивался в демона, ослабляя и исчерпывая силы. Все произошло настолько быстро, что Ринмория не успела скинуть тельце демона с зачарованной ведьмы. Муська шлепнулся на твердый пол без сил, но зато Енина освободилась от дурмана. Чародейка скинула оковы Царицы и жарко воспламенилась, полыхали волосы и глаза.

— Сними щит, — прохрипел Муська. — Забери Марису, Акторит пропал.

Ринмория замешкалась, а Енина, выплеснув щит из Черной Магии оградила себя и Муську от воздействий. Кровь хлестала из руки.

— Эй, вставай, — потрясла она кота, нервно оглянувшись на Ринморию, сотворяющую заклинание.

— Увидимся через век, если доживешь, — проговорил Муська и обмяк в руках ведьмы.

Тем временем, Ринмории удалось сбросить свои же щиты, стены пещеры задрожали, посыпались валуны, разбиваясь о черную защиту Енины. Девушка подхватила тельце демона и бросилась к Тонису. Тяжелый камень свалился сверху, прижав ей лодыжку, вырвавшуюся из зоны действия щита.

— Ена, — Котт не вытерпел и, наплевав на просьбы Муськи не показываться, заглянул в пещеру. — Тонис!

Кон гира армии Кота накрыла каменная лавина. Котт не стал драматизировать, он протянул ладонь Енине. Чародейка бросилась к королю, выставив свободную руку вперед. Ринмория, сама того не желая, оградила себя от пленников дождем из валунов. Когда она разрушила свои же чары, Котт и Енина с бездыханным Муськой на руках неслись изо всех сил в сторону Урфрига.

Разбойница протянула руку Марисе. Девушки отправились к выходу из разрушенного храма.

Послышался приглушенный раздраженный шепот:

— Ты должен был сказать! Я тоже имею право принимать решения!

Голль и Анолль спорили, девушке явно не нравился этот разговор.

— Я не знала о его планах, — злобно она бросила Марисе. Ответа не получила, да и не нуждалась в нем.

Бандитка ухмыльнулась и небрежно бросила:

— Ваше участие больше не требуется.

— Куда же мы теперь? — Голль обреченно склонил голову перед черноволосой бестией.

— Мне вы не нужны. Когда власть Асирам станет всеобъемлющей, вы получите по заслугам. А пока… вы мешаетесь.

Дреяггх дернул Марису выпалить:

— Но вы можете пойти со мной.

Сказала и пожалела, на кой ей вообще сдалась эта парочка предателей, наверное, хотелось сделать наперекор сопернице.

Но Мариса-разбойница и глазом не повела. Зато к компании выбежал радостный Батька, принялся вылизывать лицо хозяйке. Расчувствовавшись, девушка разрыдалась. Хоть одно существо в этом проклятом измерении ее любило.

Бандитка свистнула и, откуда ни возьмись, прискакала лощеная вороная кобыла с такой же необузданной гривой, как и у хозяйки.

— Мы договорились, но ты остаешься моей пленницей. Тебе дозволено обращаться ко мне только Асирам, — черноволосая кивком отбросила пряди с лица и стегнула лошадь. Остальным полагалось путешествовать на своих двоих.

Путь предстоял неблизкий, Асирам не давала спать больше шести часов, ее спутникам приходилось семенить трусцой весь путь. Слабость подстегивалась плетью. Возражения не принимались. Мариса терпела, сжав кулаки и зубы. Больше всего жалела Батьку, который непонимающе заглядывал ей в глаза. «Скоро это закончится», — твердила она себе.

Голль жалостливо смотрел на Марису, Анолль шепотом читала проклятья. Где-то там Летучее море становилось все ближе. Ближе. Кожаная курточка Марисы превратилась в лохмотья от частого применения плети. Тело покрывали красные полоски, со временем превращаясь в коросты. Ненависть трех подростков плавила воздух, но Асирам, казалось, только питалась ею.

Через вечность компания добралась до золотистого песчаного берега Летучего моря. Путники жадно вдыхали влажный воздух побережья.

Скинув одежду до исподнего, Мариса бросилась в соленую воду, издав писк от боли. Вода жалила раны и бодрила. К ней присоединились Голль и Анолль. Море дурманило и придавало сил. Искупавшись, Мариса вернулась на берег и уселась на песок, глядя на горизонт. Чайки верещали, легкий прилив прибивал к босым пяткам склизких медуз.

Асирам слезла с лошади и подошла ближе.

— Мы на месте, Акторит говорил о том, где найти Праотца?

— Не за чем. Я живу в сердце тех, кто верит.

Девушки резко обернулись, перед ними предстал мужчина с дымной бородой и серебряными волосами. Мариса отметила, что мир остановился. Чайки замерли в небе и замолчали, брызги, что Голль отправил в сторону Анолль застыли в воздухе.

— Я жду Марису, — голос Праотца звучал мягко и глубоко, словно шум морской пены.

— Это я, — заявили обе девушки.

Праотец смотрел въедливо в глаза то одной, то другой, и что-то нашел. Он прикоснулся средним и указательным пальцем ко лбу Асирам, и ее пряди перестали развеваться по ветру.

— Ты в опасности, — сказал старик Марисе.

— Знаю.

— Ты в смятении.

— И это верно.

— Акторит сказал, что ты придешь. Он отметил, что ты будешь не одна. Но он также и выразил опасения, что не знает, с кем ты явишься.

— Где он? — отчаянно воскликнула девушка.

— Мне неизвестно, дочка.

— Помоги мне! — взмолилась Мариса. — Эта, — она указала на Асирам, — враг! Она все погубит! Ты ведь бог, верни меня поскорее домой, молю. Я прославлю твое имя!

— Мне тебя очень жаль, дитя. Я — бог, а не исполнитель желаний. Знаю, что Акторит и тебя хотел видеть богом. Это непростая работа. И история вершится не по щелчку или по желанию семнадцатилетнего ребенка. Наверное, поэтому ни ты, ни она никогда не станете богами. Но я дал Акториту обещание помочь. Мой фламберг я отдаю тебе. Он сразит любого названного бога.

Мариса дрожащими руками приняла волнистый меч из рук старика.

— Убей свою соперницу, — обывательским тонам заявил Праотец. — Прямо сейчас, я даже не сниму чары времени. Проткни ее насквозь или перережь горло. Избавься и исполни свои мечты сама.

Фламберг излучал легкий свет и нетерпеливо дрожал в ее руках. Мариса даже поддалась его вибрациям. Она подошла к Асирам и приложила острое лезвие к ее шее. Резкий рывок — и все будет кончено. Тело затрясло, колени отказывались удерживать ее. Мариса вспомнила все издевательства, гнев людей, ухватила рукоять сильнее. Глаза Праотца загорелись в ожидании кровопролития. Но Мариса не смогла.