— Римосус — гареловский курощуп, выпер…

Земля сотряснулась, похлебка и пиво из кружек расплескались. Постояльцы опасливо оглянулись и бросились к окнам. Из вулкана извергались черные клубы дыма. Марисе даже показалось, что некоторые огромные комья как будто бы на иглах двигались отдельно.

— Бегите! — крикнул кто-то.

Все и побежали. Куда? Не имело значения, животный страх за свою жизнь бездумно шевелил ногами подальше от этого места. Но не успели жители и путешественники далеко отбежать, как их остановила стража:

— Назад! Отстоять деревню! Назад!

Кто-то продолжал бежать, напарываясь на копья, но Мариса с друзьями остановилась.

— Хватайте камни, оградите деревню! Заприте ворота!

Стражники выглядели устрашающе, но стихии поддаваться, видимо не стремились.

— Что будем делать, Мурыса? — Голль, запыхавшись схватил ее за руку. — Нам здесь находиться ни к чему. Уйдем другим путем.

— Нет! — решилась девушка. — Я должна спасти их.

— Да что же ты можешь? — слезы Анолль оставили чистые дорожки на закопченном лице.

— Например, это.

Мариса принялась колдовать. Магии в сосуде накопилось достаточно для того, чтобы левитировать неживые предметы. Она решилась с помощью колдовства помочь жителям, позабыв о своей осторожности. Ее, хоть и неумелое, колдовство выглядело завораживающе. Голль и Анолль открыли рты, глядя на плавно плывущие по воздуху валуны. Жители благоговейно приковали к ней взгляды.

— Шрея (богиня земли в пятом измерении), Шрея, — скандировали жители и кланялись.

Мариса тем временем не только выстроила каменную баррикаду, но и пробороздила глубокую колею, по которой лава сможет стечь в болотистую местность за полями.

— Призови Гарелия! Он поможет усмирить Римосуса! — слышались голоса. Но Мариса не слышала, пока воплощала один из заветов богини — спасти жизнь. Мысль об этом ее вдохновляла и придавала сил, расширяя сосуд.

Разбередились мысли, взбудоражилось сознание и Мариса обрела смелость и громогласно заявила:

— Меня зовут Асирам! Я — богиня справедливости! Расскажите всему миру о моей милости и любви к вам, люди! Я знаю, что есть самозванка, присвоившая себе мое имя! Она истребляет всех неповинных. Я — не она! Отныне вы под моей защитой и покровительством! Вы спасены от проклятья Римосуса.

— Лгунья! — одинокий выкрик из толпы.

— Ты нас не обманешь, паршивка!

— Римосус проснулся из-за тебя!

— Ты — зло, ступившее на нашу землю и пробудившее Римосуса!

Мариса глядела на них пристально, пытаясь учуять истинное настроение толпы. И поняла — они ненавидят Асирам, не смотря ни на что. Что же она за дура! Как же так получилось вдруг поверить в себя и так жестко оступиться. Знала же, чувствовала же, что нельзя открываться.

— Мариса, пойдем, — потянула ее Анолль за рукав. — Они убьют тебя.

— Почему вы не верите мне? Я же помогла вам!

— Пошла отсюда!

— Но я же помогла…

Не оценили помощь Асирам. Тот самый житель, что оповестил об извержении, расстегнул ширинку и опорожнился в сторону Марисы. Туда же полетел подхватываемый с земли щебень. Ее ненавидели. Проклятое имя сыграло роль и Мариса позволила себя уволочь.

— Отомсти им, — шипел Голль, — отмени свою магию.

— Нет, — плакала Мариса, а вслед ей летели камни.

Несмотря ни на что девушка чувствовала начало ее божественной сущности: когда-то у нее был храм; она проявила милосердие к Голлю и Анноль; она спасла жизнь этим людям и у нее уже целых два последователя. Ей совсем чуть-чуть оставалось до того, чтобы стать богиней. Пусть самое сложное, но уже не так уж и страшно.

— Меня зовут Чхирь.

— А мое имя Амэс. Я — советник королевы и смогу хорошо оплатить тебе твой труд.

Внезапно лицо мужчины мерзко скривилось.

— Я знаю, кто ты, дракон. И не надо мне твоих подачек.

Амэс нахмурился, недобрый тон собеседника ему жутко не понравился.

— Кто ты такой?

— Я уже говорил — никто.

— Ладно. Не хочешь беседы — не нужно. Я просто возьму ее и мы уйдем.

Чхирь рассмеялся.

— Не возьмешь! — хохотал он.

Амэс глядел на мужчину, явно сошедшего с ума. Тот, то принимался рыдать от смеха, то плакать, то пялился в стену без единой эмоции. Сумасшедший Чхирь стоял между Амэсом и бесчувственной Белдрой, дракон боялся даже придвинуться к нему.

— Она во истину богиня, знает каждый ваш жалкий шаг наперед. Ха-ха. Почему ты, дракон, не со своей королевой? Ведь ты — один из Семи. А она знала, знала, что ты струсишь. Угадала и то, что эта чокнутая ведьма тебя пережмет, что ты не справишься с ее характером. Трусишка.

— Заткнись! — рыкнул Амэс.

— О чем и говорю, ха-ха. Ты жалок, не можешь справиться с правдой.

— Что тебе нужно⁈

— Мне ты совершенно ничем ты не сможешь помочь. А вот моей богине ты пригодишься. Вы все Семеро слабы и не сможете противостоять ей. Вы раздроблены, разобщены.

Чхирь говорил правду, Амэс, наконец, понял, что прятал в груди. Как он мог? Ведь именно сейчас, когда он так нужен своим друзьям, что он сделал? Сбежал. И бежал он не для того, чтобы на самом деле сразиться с Белдрой, а для того, чтобы уйти от правды, что втолковывала ему Енина. Он оставил их там. Может, в этом и было его предназначение в этой семерке?

— И какова же моя помощь по-твоему? Убивать моих друзей? Не будет этого! Никогда!

— Нет, останься здесь, ха-ха, буквально на три дня. Когда Царица покончит с твоими, кхм-кхм, приятелями, то волшебная завеса спадет с этого измерения, тогда сможешь исполнить свою мечту, сбежать отсюда. Но только ты один.

— Как она узнала, где и с кем я окажусь?

— Не твоего ума дело, — ухмыльнулся Чхирь.

— Фри-да, — простонала Белдра.

— Точно-точно, — что-то вспомнил Чхирь и куда-то ушел, совершенно не заботясь о том, что Амэс может и уйти.

Дракон долго размышлять не стал, подскочил к женщине и взял ее на руки.

— Нужно уйти, — шепчет ей.

— Нет, нет, Паврус, Фрида, они у него.

— Кто это?

— Мои дети.

Действительно, вскоре явился Чхирь с двумя белокурыми подростками на цепи.

— Мама! — заплакала Фрида.

— Я просто раскушу тебя сейчас напополам и дело с концом!

Амэс задумал превратиться.

— Стой, — притворно сжался Чхирь, — мне так страшно, не убивай меня, ха-ха.

Мужчина приставил к горлу Фриды хрустальный кинжал.

— Умрут детки Белдры, оба. Знаешь, точно также как ты однажды погубил ее сына, я отрежу им их прелестные головы.

— Что ты сказал? — Паврус вдруг расправил плечи и злобно глянул на Амэса. — Ты убил нашего брата? У нас был брат?

— Тише, — не поднимая головы, прошипела Белдра. — Я его простила.

— Я не прощу! — вспылил юный дракон. — А ну, отпусти меня! Я убью его! Ты же этого хочешь, поганый усач?

— Не нужно, — бормотала Белдра.

— Мы по его душу явились в это измерение, мама, — вмешалась Фрида. — Почему это чокнутое недоразумение, — она кивнула на Чхиря, тот лишь блаженно улыбался, — говорит о брате, которого убил этот негодяй. Я думала, он виновен только в твоем изгнании, но теперь он должен умереть.

Чхирь нажал на маленький рычажок в руках и ошейники спали с близнецов.

— Пощади, — одними губами сказала Белдра и вновь потеряла сознание. А Фрида и Паврус к тому времени приняли обличье двух изумрудных драконов.

— Не хочешь ничего нам рассказать, госпожа богиня Асирам? — надула губки белокурая Анолль.

Мариса отвернулась от девушки и палкой колупала потухающие головешки. Она знала, что ее друзья пострадали от рук самозванки.

— Оставь ее, Ан.

Голль присел рядом и положил руку на плечи Марисе.

— Она сама все расскажет, если захочет.

— Ну уж нет. Я бы хотела послушать ее оправдания по поводу сожженного дома, в котором я жила. Ее приспешники спалили нашу деревню, кричали ее имя, ради нее выполняли те зверства, а я должна просто находится рядом и жалеть ее?