— Очевидно же, что это не моих рук дело! — вспылила Мариса.

— Неужели? Ничего очевидного я не наблюдаю. Ты слышал ее! «Я — Асирам!»

— Я действительно Асирам. Если ты назовешь ее имя наоборот, то получишь Мариса.

— Так и знала, точно ведь, — Анолль наигранно шлепнула себя по лбу. — Могла бы догадаться! Это прямое доказательство твоей невиновности!

— Это сложно объяснить, просто поверь. Есть я и есть самозванка, которая украла мое имя, пользуется им и порочит его! Вообще говоря, мне уже все равно. Через три недели меня здесь не будет. А это измерение пусть процветает или прогнивает под властью этой мерзавки. Если выполню задания — смогу обладать полной силой богини, не выполню — и наплевать! Я просто хочу домой.

— Какие еще задания?

— Построить храм, найти семь последователей, проявить милосердие, покарать, принести жертву, спасти жизнь, забрать жизнь, — отчеканила Мариса.

— Ну, у тебя уже есть два последователя, осталось пять, — ободряюще приобнял Голль.

— Кто второй? — ощетинилась Анолль.

— Не капризничай, — отмахнулся парень. — Ты знаешь, Мариса нам еще ни разу не причинила зла, я даже не представляю, как она руководит бугаями, отдавая приказы: «Сожгите тут все», — попробовал сыграть Асирам Голль.

— Фитиль по-твоему не признал меня?

— Я не знаю, что было, когда мы ускакали. Может, ты все сочиняешь.

— Хорошо, — сдалась Мариса. — Если я поганка-Асирам, то здесь нам самое время разойтись.

Ни брат, ни сестра не сдвинулись с места.

После привала три человека и один пес вновь отправились в путь.

Путники шли к городу под названием Ецелей. На его окраине Акторит построил когда-то храм Асирам, в котором девочка потом и росла. По словам Муськи храм разрушили и Мариса спешила туда, чтобы найти рукописи своего наставника и сотворить портал, что перенесет ее обратно в свое измерение.

Ецелей — крупный торговый город расправил щупальца дорог во все стороны света. Мариса практически не гуляла по его улицам — Акторит не разрешал. Можно было разве что сходить в соседнюю лавку за молоком или хлебом. Бродить можно было только по лесам или полям.

Поэтому увидев Ецелей издалека, Мариса завороженно вздохнула. Город пестрил разными красками и манил.

Голль потянул девушку за ладонь на обходную дорогу.

— Не стоит задерживаться. Нам лучше бы поспешить к храму. Чем быстрее мы провернем дело, тем быстрее окажемся в твоем измерении.

Мариса позволила утянуть себя. Слезы навернулись на глаза, когда она увидела руины ее дома, ее храма. Груда камней — вот что осталось от него. Ветер волочил по земле тяжелые листы пергамента. Битое стекло от пузырьков зелий устилало подходы к зданию.

— Чего стоишь? — немного рассердилась Анолль. — Входи, ищи свою дурацкую книгу или портал. Я немного запуталась в твоих желаниях.

— Давайте для начала осмотрим руины. Прямо сегодня портал не появится. На моем измерении установлен щит, только когда он спадет, мы сможем переместиться.

Мариса аккуратно шагнула в чудом уцелевший дверной проем. Стекло хрустело под ее сапожками. Батька принюхивался.

— Библиотека находилась на втором этаже.

— Но его, как видишь, нет, — продолжала язвить Анолль.

— Поищем под ней, значит, — раздражалась в ответ Мариса.

Она рыскала среди каменных обломков, пытаясь разыскать хоть что-то похожее на рукописи, но ничего не разглядела. Когда отчаяние готово было выплеснуться слезами из глаз, она услышала мягкий шорох, как будто ткань волочили по полу. В тот же момент из глаз посыпались искры, а затылок накрыла тупая боль. Чудом Мариса не потеряла сознание, но потерялась в пространстве. Глупой оказалась идея повернуться лицом к обидчику, но она хотела видеть глаза того, кто ударил ее. Второй удар пришелся по носу, что-то хрустнуло, кровь хлынула из ноздрей. Последнее, что запомнила Мариса — ехидная улыбка лохматой черноволосой девушки.

Платье Енины уже давно утеряло свой лоск. Несколько дней путешествия ее вымотали. Ее окружало войско Котта, но в безопасности чародейка себя не ощущала. Дреяггх Царицы размолол армию первородных, как гнилую картошку. Те даже не успели сообразить, как сражаться с порожденными тьмой монстрами. Еще бы, Ринмория все сделала грамотно и внезапно, первородные даже не успели сообразить.

— Мы позволили им всем умереть, — тихо сказал рядом идущий Котт.

Его поход не измотал. Молодой король, казалось, даже не утомился от долгого передвижения.

— Я знаю, — в голову Енины тоже закрадывались сомнения по поводу правильности их поступка. Пётка велел подружиться с первородными. Они могли помочь в войне. — Перестань кручиниться. К тому же, кто знает, чем это могло кончиться.

— Твой Пётка знал…

Енина перебила Котта:

— Подумай про Альду, мне не хотелось рисковать вами обоими. Через сколько мы уже придем?

— За тем холмом Урфриг.

Котт указал на не самый близкий бугорок. Но чародейку это порадовало. Хотя бы в пределах видимости.

— Ваше Величество, — к королю подошел один из солдат. — Сумерки сгущаются слишком быстро, не к добру это.

— Ты прав, Ерган, — подтвердил Котт. — Будьте готовы. Отправь в разведку пару воинов, мы пока остановимся на привал.

— Нет, — зажглась Енина, — осталось всего ничего до замка. — Давай, поднимай своих воинов, идем домой!

— Нет, — отрезал король. — Нужна разведка и отдых. Остановись, — поднял руку король, когда Енина попыталась возразить. — Не спорь, это необходимо, поверь. Если они не отдохнут…

— Я поняла, — буркнула чародейка. — Тоже огляжусь пока.

Ведьма покинула молодого короля, сделав вид, что заинтересовалась местной фауной, хотя уже давным-давно уже все тут облазила и изучила. Добравшись до чащи, Енина уселась под березу и разревелась. Никто тут не услышит ее вой. Она всю душу вложила в свои слезы. Все-то не так и все-то у нее не получается. Талантливая чародейка, красивая девушка, много всего умеет и знает, и что? Сидит под трухлявой березой и воет. К чему все годы обучения? Муське под хвост! А красота и обаятельность ей для чего? Одна-одинешенька: ни поддержки тебе, ни крепкого плеча. Амэс, будь он проклят, и то не оказался рядом сейчас.

Что же за напасть такая? Отдается Енина своему делу полностью, колдует очень даже ничего! Неудача — да к дреяггху ее, стерву недружелюбную! Смеется Енина в лицо опасности, жизнью рискует, решения волевые принимает, но все равно в стороне всегда. Не в центре своей жизни. Вот бы оскалиться да всем неудачам глотку перегрызть, но знает Енина себя, знает, что силы кончаются. Знает Енина и то, что не с кем ей идти по жизни под руку. Подножки ставит каждый, кому не лень, пытается ее такую, на вид сильную, столкнуть с пути. Не выходит. Но только видят ее: очаровательную, сильную, бойкую — так сразу будто спесь сбить пытаются. Обижаются, ругаются, козни строят. И Енина знает, что сдается, понимает, что тяжело ей дальше так.

Именно поэтому к ней пришла Ринмория: неприятно красивая, стройная и каменно-холодная. Речи ее лились как благодать, как холодный ручей в плавящейся пустыне, как теплый снег после заморозка, как бокал вина после тяжелой битвы, как песнь во время войны, как доброе слово среди стены брани.

Енина и сама не поняла, почему ее ноги волочат вдаль от Урфрига, почему она идет по пятам Царицы. Она хотела расцвета своих сил, хотела оказаться нужной, а не виноватой во всем. Она шла за Ринморией и думала о том, как изменится мир, когда очистится от зла людей.

Ее заслуги оценила лишь она. Кто еще мог восхвалить ее два наивысших Потенциала? Кто-то разве восхищался ее виртуозным обращением с Магией?

Злодейка. Воровка. Коза. Уходи. Сжечь. Хамка. Прочь. Мерзавка. Негодяйка. Казню. Ненавижу. Хорошо без тебя. Стерва. Ты делаешь не так. Дрянь. Разлучница. Из-за тебя.

Слова мешались в голове. Но слезы иссушили другие.

Ты лучшая чародейка, что я встречала. Ты сможешь достичь небывалых высот. Я помогу. Женственная и красивая. Восхищаюсь тобой. Безупречное владение Магией. Неоценимая Сила. Крепкий дух. Невероятные способности. Свободная душа.