– Это какой-то кошмар! Какой-то Готтем, не могу поверить, что такое творится в городе, и никто ничего не делает. Да что там! Я сама была ни сном, ни духом пока не вляпалась.

– Слава богу, о тебе есть кому позаботиться, – Юлька говорит это таким тоном, что мне снова становится не по себе.

– Ты считаешь, что мне что-то угрожает даже дома?

– Не знаю, – но в ее голосе я слышу сомнение. – Быть врагом Ярика опасно. Он псих, наркоман и у него много связей.

– Сейчас он не в чести, на него дело завели, – пытаюсь успокоить себя я.

– И что? Знаешь, сколько у него компромата на всяких шишек и их детишек. Я прям стихами заговорила. Так что держись за своего Гордеева. Кстати, ты так и не рассказала мне про него. Откуда ты его знаешь? Я ведь про Лютого тебе рассказала!

И рассказывать не хочется, но и вешать сейчас трубку не хочется еще больше.

Звонить маме или Полинке… Ну поболтаем мы полчаса ни о чем, но я себя знаю: буду только думать о том, как не дай бог не проболтаться.

А так хоть время убью.

– Ну, слушай. Мне было лет пятнадцать, и я мечтала о собаке…

Мне было лет пятнадцать, и я мечтала о собаке. Большой собаке. С самого детства. Но мы жили в маленькой хрущевке, почти все мое время занимали занятия балетом, и заводить пса, которому нужны внимание, простор и постоянная дрессировка, – было бесчеловечно.

Пока был жив папа, я еще надеялась: родители планировали взять ипотеку на квартиру побольше, но папы не стало, и одна мама ипотеку не потянула бы.

Я смирилась, но, когда тете и дяде прислали приглашение на свадьбу какие-то родственники, и оказалось, что ехать надо на два с половиной дня в другой город, встал вопрос, что делать с их немецким догом. Взять Чарли с собой не представлялось возможным, так как у приглашающих родственников было три шкодливых и задиристых кота. Чарли, конечно, сдержанный и воспитанный парень, но и его терпению пришел бы конец.

У меня как раз были зимние каникулы, и я вызвалась выгуливать пса, пока тетя и дядя в отъезде. С Чарли мы были знакомы давно и ладили неплохо.

На второй день нашего приятного во всех отношениях общения и произошло событие, которое свело нас с Гордеевым.

Немецкий дог, как известно, собака, требующая длительного выгула, и мы с Чарли давали нехилый такой крюк вокруг парка. Особенно нам нравились аллеи напротив ресторанной улочки, как ни странно место было довольно тихое, наверно, потому что рестораны те были очень дорогими.

Проходя первый круг по нашему маршруту, я все разглядывала праздничное оформление улицы. Каждый из ресторанов выставил украшенные елки, на деревья повесили гирлянды, и в свете фонарей снег искрился как-то совсем сказочно.

Картину портил только мотоциклист возле одной из елок.

После несчастного случая с папой, мотоциклы просто бросались мне в глаза. Я все время ждала от них подвоха.

Если говорить откровенно, тогда они вызывали во мне ненависть. Я могла ненавидеть незнакомого мне человека, просто потому что он сидит на мотоцикле.

В тот момент, совладав с этой беспричинной ненавистью к мотоциклисту, я подумала, что только дебилы используют такой опасный транспорт в зимнее время. И сами рискуют, и угрожают чужой жизни.

На проходя через тридцать минут в этом же месте, я обнаружила этого же мотоциклиста на том же самом месте.

Мне как раз пришлось остановиться, потому Чарли решил сделать неотложные собачьи дела, когда двери одного из ресторанов выпустили высокого темноволосого мужчину в черном пальто нараспашку. Он приковывал взгляд. Бывают такие, одного взгляда достаточно, чтобы понять, что он – хозяин жизни.

А он был совсем недалеко, может, метров пятьдесят.

Мужчина разговаривал по телефону и оглядывался вокруг, словно кого-то высматривал, но улица была практически пуста.

Краем глаза я заметила, что ездок, которого гостю ресторана не было видно из-за пушистой елки, достал телефон и что-то в нем проверил.

Как в замедленной съемке, я смотрела, как мотоциклист убрал мобильник, не спеша надел перчатки и, зажав в руке что-то, вынутое из кармана, тронулся с места.

А мужчина в пальто, продолжая разговаривать по телефону, двинулся через дорогу в парк. Он шел не торопясь, дорога-то пустая, а мотоциклист выехал совсем рядом. Незнакомец даже оглянулся на рев мотора, но, видимо, решил, что места много, и его объедут.

А меня как толкнул кто.

Перед глазами пронеслись воспоминания, как отец выходит из торгового центра, и его сбивает несущийся мотоцикл.

Не осознавая, что делаю, бросилась к мужчине в пальто.

Я успела толкнуть его в сторону за несколько секунд до того, как мимо нас пролетел мотоцикл.

От неожиданности мужик не устоял на ногах, и мы вместе полетели в грязный дорожный снег, перемешанный с песком и реагентами.

А мотоциклист, развернувшись недалеко, от нас остановился. Видимо, прикидывал, стоит ли возвращаться.

Внезапно у меня прорезался голос, и, выбросив руку вперед в указывающим жесте, я заорала:

– Чарли, фас!

Парень в шлеме завертел головой, но не успел сообразить, откуда ждать опасности, и Чарли выбил его с мотоцикла и вцепился ему в плечо.

Не знаю, как быстро все это происходило на самом деле, мне казалось, что вечность. Но вот поваленный мной мужик поднялся на ноги, поднял за шкирку меня и смело пошел к добыче Чарли.

– Отзови пса, – услышала я его слова, но не поняла, что он от меня хочет.

– Отзови, иначе он и в меня вцепится.

Я позвала:

– Чарли ко мне!

Дог нехотя выплюнул рукав и потрусил ко мне. Я обняла его за шею и снова сползла на вниз. Стоять почему-то стало больно.

Похоже, адреналиновый взрыв прошел, и у меня начался откат.

Я сидела в грязи на дороге в обнимку с догом, и пялилась на то, как спасенный заламывает руку мотоциклисту, и из нее что-то выпадает в снежную кашу. Не задав ни одного вопроса, он нанес укушенному несколько ударов куда-то в живот, а потом стащил с него шлем. И только после этого начал его о чем-то расспрашивать.

Нога болела все сильнее.

Я хотела подняться, держась за Чарли, но с жалобным скулежом сдалась после первой же попытки. Лишь бы не перелом!

Дожидаясь помощи, я продолжала сидеть, пока хозяин жизни звонил кому-то по мобильному, предварительно вырубив мотоциклиста. Сидела, когда подъехала машина, из которой выскочили трое парней и забрали бессознательное тело.

Но в конце концов про меня вспомнили.

Спасенный вернулся ко мне:

– Ушиблась?

– Не знаю, щиколотку больно, – пожаловалась я.

– Денис, – представился он и сел передо мной на корточки.

Чуть задрав штанину, он пощупал ногу над ботинком, и я тут же зашипела. На глаза навернулись слезы.

– Отек сильный. Или перелом, или связки растянула.

– Вы – доктор?

Он хохотнул:

– Не-а, я же говорю, я – Денис. Встать сможешь?

Мотаю головой:

– Нет, пробовала уже.

– Сейчас отвезем тебя в травмпункт, врач посмотрит. Хватайся за мою шею.

Я ухватилась, думала он поможет встать, но Денис подхватил меня на руки и понес к припаркованному недалеко автомобилю.

Он усадил меня сзади боком, чтобы я могла пристроить свою ногу. Было так больно, что я даже не пожалела дорогой кожаный салон, вытягивая ногу в ботинке прямо на сидение.

Дога Денис пригласил на пассажирское место спереди, но Чарли пошел только после моих уговоров.

– Ты чего ревешь? Совсем плохо? – заводя двигатель, спросил у меня Денис, поглядывая на меня в зеркало заднего вида.

Реву? Стянула варежки и потрогала пальцем, и впрямь.

– И это тоже, – признала я.

– А еще что? – удивился он.

– У меня скоро показательное выступление, – всхлипнула я.

Понятно же, что я не успею восстановиться. Столько сил и времени, и все напрасно.

– Гимнастка, что ли? То-то ты мелкая.

– Нет, балерина.

– Жизель, значит. Не вешай нос. Я в должниках ходить не люблю. А если бы не ты, у меня бы в печени оказалась заточка. Так что найдем лучших врачей и быстро тебя на ноги поставим.