Вообще-то я видела здесь что-то вроде гостиной, но русские люди в большинстве своем стремятся именно на кухню. Впрочем, кухня Макса, плавно переходящая в столовую, мне нравится и самой.

– Макса нет, – сообщаю я очевидную информацию. – И я не знаю, когда он будет.

Телефон в руке пиликает.

«Скоро буду».

Нет, ну надо же. Когда я звонила, он сбросил. Только узнал про Олега, и сразу освободился!

– Я знаю, чем Макс занят. Скажи мне, Карина, а почему ты обратилась за помощью к Максу, а не ко мне?

Олег занимает полюбившееся мне кресло, и мне приходится занимать место напротив.

– У меня нет твоего номера телефона, – искренне отвечаю я.

Выражение лица Раевского надо видеть.

– Логично, – вынужден согласиться он. – А давай прямо сейчас это исправим. На будущее.

Я диктую свой номер телефона, и Олег мне перезванивает.

М-да, теперь в моем мобильнике номера троих не самых последних людей в городе.

– У меня все равно остаются вопросы. Хорошо, со мной ты связаться не могла, но почему ты не позвонила Никитину? Если он взял тебя под свое крыло, значит, должен о тебе позаботиться. Я наслышан о нем, на самом деле у него достаточно влияния. Тем более, что он как раз занимается уголовными делами.

Я вздыхаю.

– Потому что Сергей Михайлович ни под какое крыло меня не брал.

– Не понял, – хмурит брови Олег. – То есть урвал себе молоденькую любовницу, но помощи от его никакой? Он тебе хоть бабки дает? Или ты на голом энтузиазме?

Вот сами все придумают, а мне теперь объясняй.

– Я не его любовница.

Ого, Раевский таращится на меня так, словно увидел впервые. Кажется, меня наконец выслушают. И я даже смогу до кого-то достучаться.

– Макс сказал, ты…

– Да, припоминаю, он сказал что-то вроде «соска того хмыря», – усмехаюсь я. – Но с чего он это взял, я не знаю. Я в тот день, только заехала в квартиру. А квартира принадлежит по документам Сергею Михайловичу, но по факту там живет его дочь Полина – моя подруга.

– Вот это поворот, – присвистывает Олег. – Так ты – свободная телочка!

Я морщусь. Телочкой мне быть не нравится.

– У меня нет любовника, папика, спонсора, если ты это имеешь в виду.

– А Макс об этом не знает? – задумчиво уточняет Олег. – Это меняет дело. И многое объясняет. Да почти все.

– Я пыталась ему рассказать, но он меня не слушает, – пожимаю плечами. – Может, хоть ты ему объяснишь?

– Нет, милая, это не в моих интересах, – открещивается Олег.

– Каким боком это вообще может относиться к твоим интересам? – поражаюсь я.

– Я, Карина, все еще рассчитываю на укрепление нашей с тобой нежной дружбы. И мне совершенно не нужно, чтобы кто-то вставлял мне палки в колеса.

– Наша с тобой дружба останется ровно в тех же рамках, что и прежде, – твердо обещаю Раевскому.

– Почему? Тебе просто надо узнать меня поближе, и ты оценишь все мои достоинства, в том числе и скрытые, – усмехается он.

Эти мужланы меня доканают!

Оба прям уверенные в своих скрытых достоинствах!

– Иногда мне кажется, – задумчиво произношу я, – что мужчины выбирают неопытных девушек, чтобы их не могли сравнить с более одаренными конкурентами.

У Олега вытягивается лицо, он весь подается вперед.

– Неопытных? Девушек? Не хочешь ли ты сказать, что ты девственница?

– Я ничего не хочу сказать.

Раевский откидывается в кресле и смотрит на меня разочарованно.

– Нет, девственницы – не мой профиль. Если б я еще жениться собирался, но извини, – он разводит руками.

Офигеть! Можно подумать, я на что-то такое рассчитывала!

– Теперь ты донесешь до Максима, насколько он ошибся?

Раевский продолжает разглядывать меня:

– Не-а. Я еще не полностью отказался от своего плана.

– А не много ли ты о себе думаешь? Макс сказал, вся эта ситуация продлится неделю максимум, и сдались вы мне оба потом!

– Неделю? – удивляется Олег. – Это Макс так сказал?

– Да. Я даже не уверена, что останусь в Полинкиной квартире: не самые приятные воспоминания связаны у меня с этим домом, знаешь ли!

– Тогда зачем тебе что-то доказывать Максу?

Не объяснять же ему, что Лютаев требует от меня в уплату самое ценное!

– Просто неприятно, что кто-то обо мне так думает!

– Тебе надо, ты ему и объясняй.

Как же объяснишь ему. Упертый викинг никого не слушает.

– Карина?

О, вот и он.

Почему-то после краткого ответного сообщения Лютаева, мне кажется, что он будет недоволен наличием Раевского на своей кухне.

Но ничего подобного.

У Макса прекрасное настроение, и на Раевского он поглядывает, словно победитель.

Нервно допиваю свой остывший ни фига не успокаивающий чай.

– Ну как успехи? – безразлично интересуется Олег.

– Отличные, – так же отвечает Лютаев, не вдаваясь в подробности. – Ты какими судьбами?

У меня четкое ощущение, что этот диалог ведется исключительно для меня, и сами они имеют в виду, что угодно, только не то, что говорят.

– Да вот… Заехал навестить свою девушку, и с тобой заодно пообщаться, раз уж ты так удачно как раз освободился. Я даже чаю попить не успел.

Я возмущенно смотрю на Олега. Что он несет? Не он ли пять минут назад рассказывал мне, что девственницы его не интересуют?

– Может, ты и на сладкое рассчитывал? – подкалывает Олега Лютаев. – Увы, не получится, я все съел!

В смысле съел? Я видела оставалось еще немного в холодильнике… Или он опять имеет в виду что-то другое?

– Макс у нас сладкоежка, – с ухмылкой поясняет мне Олег. – И сладким делиться не любит.

– Именно так. И раз уж ты так вовремя заехал, как насчет небольшого спарринга?

А обстановка становится напряженней.

Если бы не знала, как Макс относится к тем, за кого он меня принимает, подумала бы, что ревнует.

– Почему бы и нет, – соглашается Олег. – Кажется, в прошлый раз форму я оставил у тебя.

Мужчины выходят из кухни, и я как привязанная иду за ними. Следую до огромного зала, на который, наверно пошла большая часть одной из квартир, которые Макс объединил. С ужасом смотрю на установленный по центру ринг. Это они, что, сейчас драться будут?

Перевожу взгляд на этих воинственных особей, а они тем временем спокойно начинают переодеваться.

Макс первым замечает, что я на них пялюсь.

– Карина!

Я вздрагиваю и перевожу взгляд с его голого торса на лицо.

– Мне показать тебе что-то, чего ты у меня еще не видела?

Ойкнув я отворачиваюсь.

– А я не возражаю, – доносится до меня голос Раевского, – пускай на меня посмотрит.

И я тут же озадачиваюсь, а за что меня отчитали?

Они ж не догола раздеваются, не на письках же махаться будут! А в плавках я мужчин видела на пляже! Возмущенно поворачиваюсь, но все уже пристойно облачены в спортивные штаны.

Меня хватает буквально на пять минут.

Что-то подобное я однажды видела по телевизору, и разумеется не запомнила, как называется эта борьба. Только там были невысокие и легкие азиаты, а здесь на ринге – два здоровенных мужика, на вскидку каждый из которых весит не меньше девяноста килограмм.

Они двигаются на огромной скорости, даже не запыхавшись, бьют друг друга руками и ногами, и… нет я не могу на такое смотреть.

Я сливаюсь.

Пусть мальчики играют в свои куличики, мне этого не понять. Меня учили танцевать – создавать прекрасное.

Завариваю себе нормальный чай и убредаю в свою комнату. Надо же. Уже своя.

Стараюсь не прислушиваться как страшным звукам, доносящимся из другого конца квартиры.

Тоже мне! Брачные игры самцов!

Я бы с большим удовольствием послушала, что там у Макса за отличные дела. И имеет ли это отношение к моей проблеме.

И Гордеев еще не звонит.

В какой-то момент, когда мне кажется, что эти двое прекратили мутузить друг друга заморским способом, я даже снова суюсь в зал, но быстренько прячу нос за дверью.