– Следак не соврал, позавчера ночью действительно напали на Сапегина, и дело по факту заведено. Сапегин – известный трудоголик. То, что он задерживается на работе до самого закрытия центра, знают все, кому это хоть сколько-нибудь интересно. В общем, ловушку на него поставили простейшую, но она сработала. Охрана на своей машине ждала его уже на выезде с парковки, так что пока они добежали, наш бизнесмен уже получил черепно-мозговую и разрыв некоторых внутренних органов.

– Хороша охрана, – фыркаю я, ставя чашку и тарелку перед Лютаевым.

Да уж, это тебе не фильмы про телохранителей.

– Когда Сапегин уже сел в машину, на пустой парковке, откуда ни возьмись, выскочила девица и начала вредительствовать, чем и выманила его наружу.

– Погоди, – озадачилась я. – Если парковка была пустая, откуда взялись свидетели?

Макс, демонстративно отпивая из чашки, закатывает глаза.

– Будет чудно, Карина, если ты дашь мне сначала все рассказать, а вопросы задашь уже потом, если они у тебя останутся.

Запихиваю в рот бутерброд и усаживаюсь напротив.

– В общем, скорую вызывала уже охрана, нападавших, что удивительно, им задержать не удалось. И когда полиция приехала, ни о каком найденном пропуске речи не шло. Твой пропуск всплыл вчера вечером совершенно неожиданно. Один их охранников Сапегина вдруг про него «вспомнил», вот так и появилась на свет эта улика.

– Но я никак не могла потерять его возле «Парижа»! Это бред!

– А этот самый охранник, опять же совершенно внезапно, после дачи показаний угодил в больницу. Ничего серьезного, травма челюсти. Говорить пока не может. Что веселее всего, у Сапегина он работает недавно, может, месяца два-три. А до этого работал у Ярослава Каплина.

Я знаю только одного Ярослава, и, сдается мне, его фамилия именно Каплин.

– И что ты об этом думаешь?

– Я думаю, что нападение на Каплина само по себе, а тебя в это решили впутать уже мимоходом, раз выдалась такая возможность. Сейчас ищем нападавших, если найду быстро, это все упростит. Я бы еще переговорил с охранником «Амодея», думаю, его легко вывести на чистую воду.

– Мне уже можно задавать вопросы?

Получаю царственный кивок в ответ.

– Что мне делать?

Макс держит паузу, доедая колбасу с бутерброда.

– Думаю, если полиция не получила разнарядку закрыть глаза на нестыковки, то разберутся так или иначе, но это долго. Я помогу ускорить процесс. Только вот история с крысой мне не нравится.

Я вздрагиваю. Я почти про нее забыла! Вот зачем он напоминает?

– Думаю, тебе лучше пока пожить у меня.

И смотрит на меня так испытующе.

– Что?

– Тебе стоит перебраться ко мне, – терпеливо поясняет Лютаев. – На время.

Мне, конечно, не по себе после это крысы, но не настолько, чтобы переезжать к незнакомцу.

– Ты считаешь, что мне до сих пор что-то угрожает? – я смотрю на него недоверчиво. – Они же натравили на меня полицию. Зачем им сейчас вредить мне каким-то другим способом?

Макс равнодушно пожимает плечами:

– Я думаю, они захотят тебя убедить в том, что тебе стоит пойти навстречу их желаниям. Так сказать, дополнительные аргументы.

В раздумьях, я закусываю губу, но спохватываюсь, поймав на себе взгляд Лютаева.

– Надолго? Как быстро ты сможешь с этим разобраться?

Он щурит свои зеленые глаза, что-то прикидывая в голове. Много бы я отдала, чтобы понять, что в ней творится.

– Где-то неделя, – выносит он свой вердикт. – Максимум.

Неделя, вообще-то, не так уж и мало. Честно говоря, я думала, Лютаев управится за пару дней. Видимо какие-то сомнения проскальзывают на моем лице.

– Я предпочитаю все утрясать легальным способом. Это надежнее, но и занимает больше времени, – объясняет он.

– А… как же рыбки? – вдруг вспоминаю я про Полинкиных питомцев.

Мы оба косимся на огромный аквариум.

Макс вздыхает.

– Будешь кормить под моим присмотром.

Даже рыб кормить под присмотром?

– То есть ты серьезно уверен, что в этом есть смысл? В том, чтобы перебраться к тебе? Это не шутка?

Лютаев смотрит на меня с какой-то жалостью, как на несмышленыша.

Но в еге взгляде мелькает что-то еще, но разобраться с налету у меня не получается.

Понимая, что я никак не могу ни на что решиться, Макс принимает командование на себя.

– Собери все необходимое.

Действительно проще, когда решение принимают за тебя. Все еще не веря, что я действительно это делаю, иду и достаю спортивную сумку.

И тут у меня возникает насущный вопрос.

– Постой. А... э… У тебя же есть еще кровать или диван в какой-нибудь другой комнате?

Лютаев сжевывает проклюнувшуюся улыбку и отвечает максимально серьезно:

– Да, Карина. У меня есть и диван, и кровать.

Потоптавшись на кухне, я все-таки иду собираться.

Когда я наконец готова, Макс хмурится, поглядывая на мою сумку.

– Это все?

Перебираю в голове собранные вещи и киваю. Необходимое я сложила. Я же к нему не на год переселяюсь, и не в глухую тайгу. Если мне что-то понадобится, то достаточно подняться всего на два этажа.

– Карина, – опять как к ребенку обращается Макс. – У меня, как ты можешь догадаться, дома нет женских прибамбасов.

Его взгляд останавливается на моих волосах.

– Даже фена у меня нет.

И внезапно эта обыденная фраза кажется мне такой интимной. Ведь она подразумевает под собой, что мне придется делить с Лютаевым ванную. Это очень неловко.

– Я думала, мужчинам не нравятся женские штучки на их территории.

Макс снова закатывает глаза, похоже, это входит у него в привычку.

– Надо же какая сознательность! Я потерплю, Карина, – усмехается он и добавляет: – Буду считать тебя с барахлом тоже своей территорией.

У меня вытягивается лицо.

А Макс демонстративно указывает мне глазами на сумку и продолжает невозмутимо пить кофе.

Посверлив Лютаева взглядом, я иду захватить еще кое-что. И почему мне кажется, что его ситуация абсолютно устраивает?

В итоге сумка получается тяжелее, чем я планировала.

Пока я раздумываю, что же все-таки выложить, Макс подцепляет ее одним пальцем и быстренько подталкивает меня к выходу. Видимо, чтобы я не передумала, еле успеваю выключить везде свет.

Мы так стремительно оказываемся в квартире Макса, что я теряюсь. В голове только одна дурацая мысль: может, мне удастся вызволить свои трусишки?

Вру. Еще есть вторая, и не менее дурацкая. Дадут ли мне кусочек «Праги»?

– Где мне можно разместиться? – спрашиваю я.

Еще помню, как мне было сказано, чтобы по квартире не шлялась.

Макс ведет меня за руку в комнату, расположенную напротив его спальни. Она светлая и просторная.

– Ты интересовалась спальным местом – вот.

Комната, скорее всего, задумывалась дизайнером, как гостевая. Здесь есть все необходимое: кровать, встроенный шкаф, зеркало, комод, кресло с торшером.

Испытываю одновременно и облегчение, и непонятное разочарование.

Когда Макс произносит «перебраться ко мне», я почему-то представляю его комнату.

Под внимательным взглядом Лютаева обхожу спальню, хлопаю дверцами, выдвигаю ящики выглядываю в окно, выходящее на парк.

– Красиво, – надо же что-то сказать, но я от смущения не нахожу слов. Я никогда не жила с парнем, даже просто как с другом.

Макс как-то облегченно выдыхает, словно ему важно, чтобы мне понравилось.

Неужели он думает, что я буду воротить нос, даже если меня что-то не устроит? Уж неделю я точно протяну и в менее комфортных условиях.

– Располагайся, как закончишь, найди меня.

Да мне особо и раскладывать нечего, поэтому я справляюсь весьма быстро и отправляюсь на поиски Макса. Квартира же огромная, может, попросить экскурсию?

Но далеко идти не приходится Лютаев обнаруживается у себя лежащим на постели. Заложив руки за голову, он с закрытыми глазами слушает музыку.