Пока Кира искала жертву, чтобы выместить на нëм всю обиду, рядом вырос профессор Фринн. Откуда он взялся, Кира не заметила. И вздрогнула, когда он вдруг заговорил.

— Васина, а почему, разрешите поинтересоваться, вы не идëте домой?

Кира взглянула на него и невольно подумала, что такой кандидат подошëл бы отлично. Да и за Милу отомстить можно.

— Здравствуйте, профессор. Я не заметила, как вы подошли, извините. А домой… Да как-то не хочется пока. Погода хорошая стоит, охота под солнышком погреться.

— Безусловно, погоды стоят шикарные. Позволите, я присяду?

Кира кивнула, и Фринн сел на почтительном расстоянии.

— А вы почему домой не идëте? — спросила Кира, чтобы поддержать разговор.

— Дела пока преподавательские не отпускают. Я ещё к этому не привык, так что приходится подолгу задерживаться в академии.

— Но вы ведь не в кабинете, — улыбнулась Кира.

— Вы заметили? Да, я не умею маскироваться, каюсь. Просто решил прогуляться, размять ноги. А тут смотрю, лицо знакомое. Да ещё вы плакали недавно, если не ошибаюсь.

— Нет-нет, просто аллергия, наверное. С чего бы мне плакать? — смутилась Кира и соврала, сама не зная, зачем.

— Действительно. Таким девушкам плакать не к лицу. Ваша улыбка нужна миру гораздо больше, чем слëзы.

Слова Фринна проникли в душу Киры и разлились по телу тëплой волной. Она не могла уже смотреть на него лишь как на профессора. Учтивый, обаятельный, он источал ту уверенность, которой Кире так не хватало. А Мила… Впрочем, она и сама не знает, чего хочет. Может, не так уж страшно ей немного помочь?

— Вы думаете? — снова улыбнулась Кира.

Она и не заметила, как Фринн придвинулся. Да и он не придал этому особое значение.

— Я в этом уверен, — сказал он и погладил ладонь Киры, которую та держала на скамейке. — Улыбки, особенно такие прелестные, как у вас, делают мир лучше. Когда в глазах искрит радость, она способна проникнуть во всех, кто рядом.

— Ну что вы, это всё такое обыкновенное.

— Зря вы так считаете. Могу рассказать одну историю из недалëкого прошлого. Мы с командой возвращались из затянувшейся экспедиции. Смертельно уставшие, все израненные в бесконечных стычках с дикарями. Мы уже забыли, что такое радость. Но стоило сойти на берег в Порт-о-Лейне и увидеть улыбчивых девушек, как мигом всю усталость будто рукой сняло. А все красавицы архипелага Грин, уж поверьте, померкли бы рядом с вами.

— Спасибо. Но всë-таки улыбаться постоянно — это странно. Немного смахивает на психическое заболевание.

— Бесспорно, — согласился Фринн, лëгким движением смахнул невидимую соринку с плеча Киры и положил руку на спинку скамейки. — Но именно поэтому рядом с красавицами должны быть люди, которым хочется улыбаться. У вас же есть такой человек?

Кире хотелось сказать, что таких людей полно, но гораздо интереснее было, куда Фринн клонит. Он соблазнял, обволакивал своим обаянием. Кира это понимала совершенно отчëтливо, вот только сопротивляться не хотела. Дыхание еë учащалось, жар подступал к щекам.

— Нет, — в итоге произнесла Кира.

— Вот поэтому вы и плакали. Нужно срочно выпить что-нибудь такое, что поднимает настроение. Знаете, у меня в кабинете есть отличный кофе. Понимаю, как выглядит моë предложение, но не подумайте дурного. Просто хочу угостить вас тем, что сам люблю безмерно.

Кира кокетливо хихикнула и встала.

— Хорошо. Пойдёмте пить ваш кофе.

Фринн явно не ожидал такой прыти и замер на секунду, прежде чем сообразил, что и ему надо вставать.

По пути к кабинету он охотно, во всех подробностях рассказывал об одном из своих многочисленных приключений. О том, как месяц выживал на необитаемом острове, потом спасся на корабле пиратов, но в первом же порту был продан в рабство. Особенно красочно рассказал Фринн и о том, как бежал из рабства, а потом скитался по дикому лесу, пока не набрëл на военное городище Румелии. Кире показалось, что он слегка привирает. Не верилось, что за считанные месяцы можно пережить столько опасностей. Но Фринн говорил искренне и просто, и Кира понемногу прониклась к нему почтением.

— А что случилось с вашим замком? — спросила она уже в аудитории возле двери в кабинет.

Дыра на месте ручки, заткнутая тряпкой, выглядела неказисто и совсем не клеилась с образом идеального мужчины.

Фринн усмехнулся на вопрос, провëл рукой по двери, отчего по ней прошла серебристая волна, и произнëс:

— Забавная история приключилась. Вчера у меня выдалось окно в расписании, и я решил вздремнуть часок. Тут прибежал один из студентов и самым наглым образом вырвал ручку. Я и проснуться толком не успел, а его уже след простыл. Одним словом, завхоз обещал заменить дверь в ближайшее время.

— Да уж. У нас таких двинутых на факультете магических существ половина студентов, — протянула Кира и прошла внутрь. Осмотрелась по-хозяйски и села на диван со словами: — Так где ваш кофе?

— Сейчас всё будет. Надо только воды вскипятить.

Пока Фринн возился с плиткой и туркой на письменном столе, Кира уселась поудобнее. Гадала, на этом ли диване лежала сегодня Мила, в какой позе. Не осталось ли после неë следов на обивке. Почему-то сейчас это представлялось забавным: пройти по стопам подруги, но сделать всë правильно. Может, Мила была слишком напряжена и всë время думала про Олега?

— Этот сорт выращивают на Москитных островах, — произнëс Фринн, разливая кофе по чашкам. — Туземцы, которые часто устраивают набеги на плантации, предпочитают жевать эти зëрна. Такое себе занятие, если честно. В сыром виде они вяжут нëбо и никаким кофе совсем не пахнут. Но что с них взять? Дикари.

Кира приняла чашку на блюдце и глотнула. Обжигающий, крепкий кофе огнëм проник в желудок. А на языке остался привкус далëких стран.

— Я не предупредил, он горячий, — сообщил Фринн и сам приложился к чашке.

— Я заметила, спасибо. Но чем горячее, тем лучше, как по мне.

— Прекрасно. У нас с вами много общего, Кира, — профессор мило улыбнулся.

— Возможно. Правда, с дикарями я совсем не общалась. Хотя, интересно, как там у них это всë устроено.

— Примитивно, — коротко описал Фринн, отпил ещё немного и произнëс: — Если вникнуть в их быт, то легко разочароваться. Они всë делают из подручных материалов, готовят непритязательную пищу, носят грубую одежду.

— А обряды? — запротестовала Кира.

Ей туземные племена казались более затейливыми. Это же сколько напридумывать надо, чтобы выжить на природе без эфира и прочих благ цивилизации.

— И они тоже примитивны. Поначалу всë выглядит необычно, но на деле у всех примерно одно и то же. В любой части света, пусть и с поправкой на климат, дикари одинаковые.

— У нас был курс по обрядам племëн из долины реки Жень-Сой, — не сдавалась Кира. — Я такого и представить бы не смогла. Столько эротизма и мистики, такие сочетания причудливые. Как же вы говорите, что это примитивно? Нам до их способностей к любви очень далеко.

— Эротизм любят многие племена. Это ведь основа жизни, — Фринн допил чашку и отставил еë на стол. Продолжил проникновенным голосом: — Что может быть заманчивее сочетания цветка женщины и копья мужчины? Ласка и сила, нежность и твëрдость.

Кира подалась вперëд и шëпотом спросила:

— А вы в них участвовали?

Приблизился к ней и Фринн:

— А вы бы хотели узнать, что такое дикая страсть?

Кира прикусила губу, давя улыбку, и кивнула. Фринн встал, прошëл к двери и мановением руки закрыл еë. Вернулся к дивану.

— Есть один обряд, в котором я принял участие против своей воли, но нисколько об этом не пожалел, — сказал он, расстëгивая манжеты и засучивая рукава.

Потом обнял Киру и положил на диване. Навис над ней. Секунду смотрел в глаза, пока Кира не начала извиваться от нетерпения. Тогда Фринн хищно оскалился, оголив удлинившиеся клыки, неестественно раззявил рот.

Кира только и успела, что набрать в грудь воздуха для крика. Но в следующий миг клыки Фринна сомкнулись на еë шее.