Облако медленно отползла назад, пытаясь поднять руку и что-то сказать, но выходило так, что она только сплёвывала воду.

— А теперь, поговорим о том, что нужно мне, поняла дрянь? — сказал Вадим и закрыл балкон.

***

Международная выставка еще не закончилась, но Вадиму настала пора возвращаться. Император с семьёй отправлялся на личной яхте чуть позже и в составе небольшого флота. Небольшим он был только по численности. Так то там были новейшие винтовые пароходы с бомбическими орудиями. Но главной их силой считались не орудия, а чудовищная по местным меркам скорость. На всех кораблях стояли паровые машины от корпорации Вестник. Каждый из котлов набирал мощность в семь тысяч лошадиных сил, разгоняя трехтысячный пароход до двадцати трех узлов. Оставались проблемы с надёжностью, но их удалось решить на первых ледоколах.

Вадим стоял на палубе, пока дочки и Софья загорали на кушетках. Причал порта медленно удалялся. Чтобы с ними простить пришла даже Белла с семьей, и отдельно стояла хрупкая фигура Облака в белом воздушном платье с зонтиком.

Для семьи Мартыновых Вадим оставил несколько подарков, им еще год назад в особняк установили небольшой генератор на угле, чтобы поставить электрическое освещение в доме. Тогда новинка быстро привлекла множество гостей к графу Мартынову.

На этот раз Белле помимо проигрывателя и десяток пластинок к кнему, фотопроектора, нового фотоаппарата, достался целый гардероб. Белла долго изучала странный корсет, пока не прочла зашифрованную инструкцию и не попробовала его проткнуть стилетом. Ничего. Лезвие завязло в прочных нитях. Тогда Белла померила, чтобы узнать вес, и все оказалось отлично, корсет выходил не тяжелее обычного.

Были в наборе косметики и бижутерии замаскированные и другие интересные инструменты, вроде закаленных щипчиков, которыми можно было перекусить небольшие замки. Поэтому Вадим со спокойной душой отправлялся обратно в Россию.

Путешествие до Петербурга заняло чуть больше четырех дней. Если корабли своего торгового флота Вадим мог переделывать и строить как он захочет, то с военным встречал ужасное сопротивление. После изгнания адмирала Горынина в Северодвинск, многие инициативы по перевооружению парусных кораблей на винтовые затихли. Не помогло и то, что Вадим в Петербурге, Мариуполе и Николаеве начал массовое строительство Повелителей ветров и клиперов. Только если корпорация снабжала корабли паровыми машинами, хотя бы для экстренных случаев, то военные экономили до последних лет.

Переломить ситуацию удалось начав с паровых фрегатов. Увидев преимущество паровых машин вроде фрегата Метеор, английской постройки и флагмана торгового флота Вестника, остальные торговцы тоже подтянулись, постепенно заказывая перестройку в Петербурге, Риге и других судостроительных городах. Военные поняли, что отстают не только от западных держав, но и от собственных торговцев и заказали модернизацию линейных кораблей. Вадим и Николай Павлович долго боронили командование за медлительность, но ничего поделать уже не могли.

На Балтике у России на пятьдесят первый год было только три линейных корабля с винтами. Еще два ожидали закончить к пятьдесят второму.

Вот с чем шло веселее, так это с перевооружением крепостей. Корпорация распространила сеть новых цементных заводов, начав с обех столиц. А потом началось. Обычно, степень индустриального развития страны оценивали по количеству производимого ею металла, а основное потребление металла обеспечивали не железные дороги, не кораблестроение, а обычное строительство. Так вот с супербетоном полностью пропала нужда в арматуре. Николай Павлович посмотрел на это безобразие, сравнил прочность уже имеющихся береговых крепостей и новых строений из супербетона. В императоре заиграла военно-инженерная кость и началась перестройка.

И когда показались кирпичные стены Кронштадта, Вадим знал, что за ними уже готовится сюрприз. Местами еще проглядывали орудия старого поколения, но многие бойницы перекрыли на момент “реставрации”. В газетах пустили несколько громких статей, о кошмарных проблемах и уровне коррупции, которую якобы развернули на, казалось бы государственных военных объектов.

Не удалось только спрятать бетонные гнезда. Их конечно оградили забором, но со стороны проходящих кораблей вопросы у гостей России все равно возникали. Официально же, готовили новые артиллерийские позиции. Отдельно выделялись курсирующие бетонные суда с обеих сторон Кронштадта. Это новые паромы обслуживали поток грузов на остров-крепость.

Тема перестройки затронула и сам Петербург. Император волевым решением приказал сносить или достраивать дома ниже трех этажей дальше исторического центра, начиная с южной портовой зоны. Масштабные работы решили запустить после чрезмерного увеличения числа горожан и появления настоящих трущоб. Вокруг когда-то маленького села Заводского вырос полноценный пригород состоящий из кирпичных домов в пять этажей типового проекта, более того с центральным отоплением и канализацией. Понаблюдав пять лет, мэр, потом губернатор, а потом и император решили, что негоже заводским рабочим жить лучше дворян, чиновников и офицеров. И началось.

В какой-то момент потребление супербетона настолько подскочило, что корпорации пришлось остановить постройку судов, двух новых портов и нескольких мостов на пути к Москве, такое было давление со стороны чиновников. Зато скорость с которой менялся город, пугала любого гостя. За три года в строй ввели больше тысячи новых типовых домов из крупных панелей с облицовкой под гранит. Несмотря на указ, в городе остались и другие здания, в основном относящиеся к культурному достоянию, военным или производству.

Программа связанная с переходом беглых крестьян сначала в отряды дружина, а потом и в обычных граждан действовала во всех крупных городах империи, поэтому участь перестройки уже затронула Москву, Киев, Брянск, Самару, Екатеринослав и другие промышленные центры.

— Хорошо вернуться дома, — высказалась Софья, прижимаясь к Вадиму, — дышать здесь даже как-то легче.

Они стояли на верхней палубе и смотрели, как приближаются буксира, дымя трубами.

1 августа 1851 года. Петербург. Офис корпорации “Вестникъ”

Хоть собрание и планировали заранее, но не все участники совета директоров успели прибыть вовремя. Пришлось потратить еще два дня, пока люди не подтянуться, ведь офисы корпорации располагались по всей стране. Единственным, кому Вадим разрешил не приезжать, стал генерал-губернатор Живой Александр Юрьевич. Он управлял русско-американской компанией, руководя Дальним Востоком и Американскими землями империи.

Николай послал отдельных губернаторов в новые губернии на Западном берегу Северной Америки, на Хоккайдо, на Гавайях остался местный король, который принял подданство, но светлейший князь Живой остался, как в шутку называли, Тихим Наместником, то есть наместником за Тихоокеанской зоной. В отдельные регионы выделили Камчатку, Аляску и Сахалин.

Здание корпорации выросло на один этаж, и со всего проспекта Невского к нему тянулись телеграфные провода. За последние пару лет к телеграфным добавились и электрические, так что проводов стало слишком много, и Николай просил что-нибудь придумать. И в новые кварталы вместе с водопроводом и отоплением стали прокладывать кабели под землёй.

Первый этаж переделали из магазина в офисные помещения, а все торговые помещения перенесли в здание напротив. На проходных теперь сидели милые секретарши и секретари, встречающие посетителей. Внутри коридоры и комнаты освещали лампочки накаливания. Сильнее всего дух прогресса тронул специальные комнаты для телефонистов и телеграфистов. Операторы переводили звонки и сообщения прямо руководству, руководя потоками поступающей информации. Такого слаженного уровня координации не удалось еще добиться нигде, даже в адмиралтействе и штабе вооружённых сил. Там молодые офицеры только познавали все прелести новой связи, вырабатывая алгоритмы работы.