— Разумеется.

Зима подобралась к Орэдне незаметно, покрыв инеем древний камень, перетерпевший не одну сотню бурь. Ведьмаки уже давно были готовы к зиме. Запасены необходимые ингредиенты, провизия и зелья. Предупреждены ведьмовские кланы о небезопасности на дорогах. Теперь увидятся они только весной, когда раскрыть их тайные тропы чужакам не получится.

Молодняк был отпущен с занятий и сейчас играл в стенах крепости, пока многие старшие ведьмаки занимались своими делами. Ауррис снова решил проверить способности Менсиса, поставив его одного против десяти ведьмаков.

Мастер-ведьмак наблюдал за всем с того самого балкончика, пока Феррунес крутился в кругу своих противников, демонстрируя куда более лучшие навыки боя.

Менсис с лёгкостью уходил от ударов мечей, уворачивался от большинства рун и сам пользовался ими. Он уже уверенно владел руной Эйваз, закрывая себя магическими щитами от рун противников. Вполне справлялся с руной Иса, замораживая неприятелей.

Глядя на Феррунеса, Ауррис невольно вспоминал его отца. Аргентиус был его любимым учеником, и весьма способным. Какие-то его таланты всё-таки передались его сыну, что не могло не радовать старика. Феррунес станет достойным преемником, настоящим мастером-ведьмаком в будущем и воспитает поколения таких же способных.

С каждым разом молодой ученик держался всё дольше и дольше. В этот раз ведьмакам пришлось постараться, чтобы вымотать его, прежде чем они смогли нанести несколько ударов плашмя по нему — в реальном бою то были бы удары, от которых он погиб бы.

— Достаточно! — крикнул Ауррис, и все во дворе обратили свои взоры к нему. — Феррунес, ты стал более способным, — улыбнулся старик. — Ты достойный сын своего отца.

— Спасибо, — кивнул Менсис. Он всё никак не мог привыкнуть к своему настоящему имени.

— Сегодня можешь уже отдохнуть. Завтра продолжим твои тренировки, — мастер-ведьмак скрылся в тёмном проёме двери.

Ведьмаки разошлись по своим делам, и Менсис направился в трапезную, чтобы восстановить силы после утомительного боя. За столами сидело несколько его знакомых, коротко поприветствовавших его. Кто-то даже похвалил его за старания. Мужчина улыбнулся, сел за стол, и ему пододвинули кружку с пряной настойкой и тарелку с различными закусками. За едой они обсуждали последние новости, смеялись над понятными только им шутками, и Менсис переставал чувствовать себя здесь чужим.

Неожиданно сюда влетел взлохмаченный и радостный Виурс.

— Мужики! У меня сын родился! — запыхавшийся, он плюхнулся на скамью за стол, и тут же его начали поздравлять. — Осенью заберу к себе. Воспитаю ведьмаком.

— Везёт же, — хмыкнул Герренс, отпивая из кружки. После ухода Вики он стал чувствовать себя хуже. Эта чёртова метка у неё на руке всё не давала ведьмаку покоя. Он даже начал изучать, а есть ли что-то, что способно было свести метку, сделать её бесполезной? Увы, книги не давали чётких ответов, а изучать литературу Дарроса он не мог как минимум из-за незнания тамошнего языка.

Виктория была той ещё девкой, за которой хотелось кинуться в самое пекло, потерять голову и встать под град стрелы, лишь бы она удостоила его своего внимания. Но кто-то ей приглянулся больше, чем беловолосый ведьмак. И от того воспоминания об их единственном поцелуе отдавали горечью и терзали его сердце.

Другой бы на его месте сказал, что и чёрт с ней. Много других девок хороших, но Герренс забыть её не мог. Что-то в ней было необычное, манящее. Опасное.

***

Кархай заполнялась Тьмой.

За эти месяцы изначальная, истинная, магия её Сердца почти угасла. Те крохи, что удалось ещё сберечь, таились не в самом Сердце, а были сокрыты в одном из множества камней.

Когда кровавый зверь придёт — Кархай воспользуется убережённой силой. Но пока могла лишь стонать от боли и дальше, наблюдая, как её дети всё больше погружаются во Тьму.

Вокруг Каменного Сердца теперь сидели маги Дикой Охоты. Их извращённая Тьмой сущность поддерживала всё тёмное, что Орест принёс в крепость. И если бы Кархай не сберегла свою магию, то вскоре умерла бы, став пристанищем этих… демонов.

Ей было больно видеть происходившее в этих стенах. Дикая Охота всё больше распоясывалась, упивалась своей властью, чего не было в те давние времена.

Ведьмаки почитали свою родную крепость, как мать. Хранители Сердца денно и нощно оберегали то от вмешательства иных сил. Другие — старались поддерживать свой дом в изначальном состоянии. Латали, если потребуется, берегли, украшали…

Вспоминая, как ребятня носилась по этим коридорам, ныне обагрённым кровью невинных, Кархай горестно вздыхала. Вспоминая, как ведьма́ки танцевали во дворе по праздникам, звонко смеялись и прыгали через костры, она тихо стонала от боли. Вспоминая, как ведьмаки тренировались до крови, до полусмерти, чтобы защищать родные стены, Кархай рыдала.

Свинульф вальяжно вошёл в ранее пустовавшую комнату, где теперь обжился. Восстановил полки и столы, скинул в дальний угол шкуры, создав подобие лежанки для себя. И если изначально комната ещё не вызывала ужаса, то теперь, когда на полках лежали отрезанные головы — здесь не только ужасно пахло для смертного, но и весь вид преобразился до неузнаваемости.

Остекленевшие глаза устремили свои взгляды на лежанку в углу. Обезображенные лица было не узнать.

Свинульф, довольно улыбаясь, поставил на полку новую голову пленницы, которую притащил сегодня. Поправив её, чтобы и её глаза смотрели в нужную сторону, всадник Дикой Охоты отошёл на пару шагов назад, любуясь этим жутким произведением искусства.

Возможно, среди этих трофеев не хватало ещё пары голов. В том числе головы бывшего Генерала Хаоса.

***

Райдо перехватил топор поудобнее и снова замахнулся.

Рубка дров помогала отвлечься. Непрекращающаяся череда кошмаров преследовала его до сих пор, а уж после того случая у алтаря мужчина начал панически бояться темноты. Выматывая себя тяжёлой физической работой, он надеялся довести себя до изнеможения, чтобы сваливаться в кровать без сновидений. Лучше бесконечная чёрная пустота, чем его двойник.

— Ой, а ты уже проснулся? — мужчина замер и обернулся, услышав голос Валки. Девушка вышла из длинного дома, держа в руках крынку с тёплым молоком.

После того, как Валькаса признали вожаком, его семья перебралась в длинный дом. У Сверра осталась вдова, которая, в прочем, быстро нашла себе сожителя — одинокого кузнеца в их деревне. Так что длинный дом перешёл семье нового вожака.

Их престарелая мать не горела желанием покидать дом, в который её привели ещё совсем девчонкой — едва ли начавшей крепнуть от физической работы. Но младшие дети, Валькас и Валка, не желали оставлять её в одиночестве, поэтому женщина теперь занималась днями напролёт шитьём и вязанием, стремясь себя занять работой от мыслей. Старшие дети давно покинули их деревню, разве что старшая дочь осталась.

Она вдовствовала уже пять лет, и от брака у неё остался семилетний сын. Райдо, в прочем, почувствовал в том мальчишке кровь погибшего Сверра. Валькас сам как-то проболтался, что Рота не была верна своему мужу. Да и странно было, что того задрал какой-то зверь на охоте. Но обвинять старшую сестру без доказательств волколак не мог, а потому лишь искал хоть какую-то зацепку, чтобы пристыдить её.

Пока Валькас занимался управлением деревней, помощью местным и прочими обязанностями вожака, Валка старалась помочь ему с гостями. Именно она готовила для Четверых и помогала им с бытом. Рота же… Рота не особо была рада новому статусу младшего брата, а в особенности — его знакомствам.

Райдо так пошёл однажды в баню — так эта баба учудила же. К нему зашла в чём мать родила, думала соблазнить. Вампир лишь вышел в предбанник, оделся и ушёл, оставляя её ни с чем.

К Хагалазу она тоже лезла, но Повелитель Душ в последнее время был слишком занят исследованиями, что его хватало лишь на вежливые улыбки и парочку комплиментов в её сторону.