— Братцы! — крикнул знакомый голос. Лейкнир повернул голову в сторону источника звука и увидел медленно проваливающегося ещё глубже в снег Альцида. — Помогите!

— Ему уже ничем не поможешь, — прохрипел идущий рядом Орест. — Оставим.

Суровая правда жизни. Сейчас всем была важнее лишь их собственная жизнь. Лейкнир отвернулся, подавляя в себе чувство жалости. Он не мог рисковать собой ради товарища, чтобы оставить свою жену вдовой, а детей — безотцовщиной.

— Идём, — произнёс он, обнимая Магрит за плечи.

Когда сумерки начали сгущаться, им удалось добраться до укрытия. Потеряв ещё десяток тех, кто глубже провалился под снег или просто не выдержал и окоченел. Костры едва согревали их. Лейкнир смотрел на выживших, понимая, что с каждым днём всё меньше оставалось тех, кто был слабее.

Магрит прижалась к нему под плащом, но заледеневшие доспехи не могли согреть её. Дети спали, Лейкнир придерживал рукой своего сына, а дочь спала в объятьях его супруги. Они обязательно доберутся до безопасного места. До пещеры, где был портал в другую крепость, где они смогут отогреться и вернуться к прежней жизни.

Его сын обязательно станет ведьмаком, а дочь — ведьмакой. Нужно просто дождаться этого момента.

— Я люблю вас, — прошептал Лейкнир, целуя покрытые инеем волосы Магрит.

Утром он проснулся. Снова поцеловал свою супругу, но увидел, что её кожа уже посинела, как и губы. Грудь больше не вздымалась при дыхании. Лейкнир перевёл взгляд на детей и обессиленно застонал.

Он снова сдирал руки в кровь, почти негнущимися пальцами копая снег. Слёзы текли по его щекам, почти сразу замерзая. То и дело мужчина вытирал лицо, чтобы ресницы не смёрзлись между собой. Он потерял свою семью. Смысла жить уже не было.

— Мы обязательно встретимся. Я люблю вас, — прошептал он, в последний раз глядя на лица дорогих ему людей.

От поспешного решения лечь рядом с ними и замёрзнуть насмерть, как и они, его отговорил Фаргрим, потащив дальше, к той самой пещере — цели, что ещё давала остальным надежду.

Но у Лейкнира уже не было желания жить.

Вика очнулась в кровати. Лицо, к её удивлению, было мокрым. Девушка растерянно провела рукой, вытирая влагу. Это была вода, обычная вода. Или всё-таки та вода из фонтана? Девушка привстала в кровати на локте и увидела, что её сапоги были небрежно брошены у кровати, а ведь она вечером аккуратно ставила их у изножья.

Значит ли это, что то был не сон? Она реально посещала мир мёртвых каждую ночь? И сегодня говорила с Шестым?

Виктория сползла с кровати и потёрла лицо руками, сгоняя остатки сна. Она абсолютно ничего не помнила, кроме самой встречи и воспоминаний Дикой Охоты. А как же способ, который поможет их убить? Шестой не мог её обмануть… Но Вика абсолютно не помнила, чтобы он ей что-то говорил ещё!

Девушка тихо рыкнула в гневе, понимая, что ей ничего не остаётся, кроме как смириться с происходящим и попытаться выиграть ещё время.

Утром они с Хагалазом отправятся в Орлет. Нельзя больше терять время.

***

Для Менсиса тренировки стали возможностью выплеснуть накопившиеся эмоции. Ведьмак выкладывался на тренировках так, что едва доползал до своей койки. Он был зол. Обещания Аурриса всё рассказать уже казались пустыми. Почему за прошедшее время он ни разу не выполнил их? Его родители могли быть всё это время здесь, но даже не знать о своём сыне! И старик молчал с таким упорством, будто хранил страшную тайну.

— Достаточно, Феррунес, — крикнул Ауррис, когда Менсис разошёлся не на шутку, молотя чучело тренировочным мечом с такой силой, что мешок уже истёрся в некоторых местах и оттуда топорщилась солома. — Отдохни.

Молодой ведьмак вернул меч на его место и отошёл в тень стен, чтобы медитировать. Это было единственным способом окончательно подавить свой гнев внутри. Усевшись на каменную площадку, сделанную специально для медитаций, Менсис прикрыл глаза и сосредоточился на своём дыхании.

Звуки тренировок других звучали так, словно постепенно отдалялись, пока не стихли совсем. Мужчина слышал лишь биение своего сердца и дыхание — спокойные и размеренные. Потому стук второго сердца заставил его открыть глаза и удивлённо осмотреться.

Перед ним сидел чёрный лис. Этого зверька Менсис стал замечать уже давно, и постоянно на границе зрения чёрное пятно с золотыми глазами исчезало ровно в тот миг, когда ведьмак оборачивался к нему. Но мужчина понял, что это тот самый наблюдатель, чей взгляд он ощущал на себе в последнее время.

Менсис протянул руку и коснулся пушистой шёрстки лиса — зверь позволил себя погладить и почесать за ухом, а после поднялся на все четыре лапы и спрыгнул с площадки, обернувшись на мужчину. Словно звал за собой.

Ведьмак пошёл следом, не понимая, зачем это делает. Он лишь на пару мгновений осмотрелся вокруг, видя абсолютно пустой двор. Ни души, кроме них.

Лис завёл его в незнакомый уголок двора, куда вёл узкий проход. Менсис едва смог протиснуться следом, а когда всё-таки пролез, то зверька уже не было. Он растерянно посмотрел на то место, где должен был быть лис, а после поднял взгляд.

В десяти шагах спиной к нему стоял мужчина в знакомой броне и с чёрными длинными волосами. Ведьмак несмело сделал пару шагов вперёд, а после выдохнул:

— Отец?

Неизвестный обернулся, и догадка Менсиса подтвердилась. Лицо этого мужчины походило на его собственное, такие же глаза, черты лица… лишь пара шрамов отличала их. Аргентиус улыбнулся.

— Я так долго тебя ждал, — выпалил тут же Менсис, делая ещё пару шагов вперёд. — Ты всё это время был здесь? А почему не выходил? И где мама?…

Вопросы лились из него бесконечным потоком, но Аргентиус молчал, продолжая улыбаться. А когда юный ведьмак выдохся и замолчал в ожидании ответов, то лишь покачал головой.

Стоило мужчине моргнуть, как отец будто… испарился. Сердце гулко забилось в груди, он прошёл дальше и только теперь понял, что же было сокрыто от чужих глаз стенами.

Кладбище ведьмаков. Воткнутые в землю мечи, на которых были подписаны имена. Менсис понял, что стоял рядом с тем мечом, на котором была выгравировано имя его отца.

Мужчина обессиленно упал на колени и вцепился в гарду отцовского клинка, прислонившись к рукояти лбом. Металл приятно холодил разгорячённую после тренировки кожу, а слёзы невольно потекли по его щекам.

Его отец был мёртв. Давно? Неизвестно. Но всё это время ему лгали те, кому он хотел довериться.

Именно поэтому Орэдна, едва успев вернуть под своё крыло Чёрного Лиса, потеряла его снова.

***

Доступ в зал командования был закрыт всем тем, кто не имел с собой Печати Хаоса. Лишь сам Владыка и его Тринадцать Генералов могли войти сюда беспрепятственно.

Переодевшись в привычные доспехи, Райдо посмотрел на себя ещё раз в зеркало и усмехнулся. Бо́льшая часть брони была создана из кожи дракона, одного из крепчайших материалов. Металлические части были выполнены из особого сплава, созданного лучшими кузнецами Тьмы. Ни одно светлое заклятье не могло разрушить магию Тьмы, наложенную на эти доспехи.

Тринадцатый Генерал хмыкнул, поправил наплечник и направился из своих покоев в зал командования. Он был готов ко всему, ведь остальные Генералы уж точно были недовольны его возвращением. Ничего… он наведёт здесь свои порядки. Уже очень скоро.

Огромные тяжёлые двери перед ним раскрыло двое крепких демонов, ростом вдвое больше самого вампира. Райдо вошёл в зал командования — вытянутое помещение с высоким сводчатым потолком, длинный стол стоял посередине, во главе находился трон Владыки Хаоса.

Сейчас здесь присутствовали остальные двенадцать Генералов, и появлению Тринадцатого они не были рады.

— Явился, не запылился! — фыркнул Восьмой Генерал, недовольно скрещивая руки на груди. В отличие от большинства других, его доспехи были «живыми» и реагировали на состояние своего хозяина. Сейчас защитные пластины на спине вздыбились, как шерсть на разъярённой кошке, обратившись в шипы.