Из двенадцати капитанов городской стражи девять принадлежали к старым аристократическим семьям Лордэна, члены которых занимали все высшие руководящие посты в рядах гвардии Сената, городской страже и на флоте, удерживая узаконенное право на насилие в своих руках. Остальные три капитана, среди которых были Хромос и Лормин, являлись, по сути дела обычными наёмниками, приглашёнными из соседних королевств за свои выдающиеся магические силы. Единственным исключением из этого правила был капитан Манек, не обладавший и толикой магической энергии, но у него была особая и невероятно важная роль, на которую подходил только он один.
Этот мир был устроен так, что магическая сила каждого живого существа и даже духа принадлежала к одному из стихийных элементов: вода, огонь, земля, воздух, молния, свет или тьма. В большинстве людей была заложена только одна стихия, однако встречались и те чрезвычайно редкие индивиды, которые в наследство от родителей получали власть сразу над двумя элементам, один из которых явно доминировал над вторым. Зато вот народ высших эльфов мог похвастать куда более широким и равномерно развитым спектром колдовских сил, но даже самым везучим и искуснейшим эльфийским архимагам не было дано вобрать в себя силу всех стихий разом. Впрочем, эти слова справедливы только для ныне живущих эльфов, в то время как их история, относящиеся к самой заре существования их вида, знают много могущественных магов, обладавших всей полнотой власти над явлениями природы, среди которых особо выделялись легендарные Перворождённые — великие прародители всего эльфийского народа, почитавшиеся за полубогов.
Среди капитанов стражи, не считая Хромоса, были только маги огня, воздуха и земли. Все чародеи водной стихии служили на флоте, по той причине, что для колдовства им было необходимо находится рядом с водой, которую они не могли создать сами из ничего, и чем большее её было, тем могущественнее и опаснее они становились, а не суше им приходилось держаться речек или же таскать за собой пару бочонков с жидкостью, если только они не обладали куда более сложной в освоении тайной магией. Капитан Нейдуэн не был единственным человеком в городе, кто был способен повелевать молниями, но в данной части света подобные колдуны встречались не слишком часто. Зато на родине Хромоса, в Королевстве Ста́граз, этим видом колдовства владела значительная доля магической аристократии, в то время как маги воздуха находились в заметном меньшинстве. Что же до суровых Северных Островов, среди которых лежал заснеженный Кваркенхамен, то его обитатели, проводившие половину жизни в море, слыли одними из лучших магами воздуха и воды, и напротив заклинателей огня можно было запросто пересчитать по пальцам одной руки, причём из всего рода Уонлингов за всю его многовековую, сохранённую в высеченных на рунных камнях сагах историю лишь Хейндир обладал подобными способностями, да и к тому же он единственный был черноволос.
Особый же интерес представляли из себя люди с силами света и тьмы. Избранные солнцем колдуны чаще всего становились клириками и обучались магическим методам исцеления ран и болезней или же, если природа заодно одаривала их внушительной силой и крепким здоровьем, специализировались на испепеляющих заклятиях и вступали в ордена паладинов и инквизиторов, чтобы нести волю Старейшей Звезды и карать всяческих отступников, нечестивцев и богомерзкую нечисть. Одними из таких безбожных еретиков были как раз люди, в чьих сердцах от рождения таилась магия тьмы. Об этих зловещих, могущественных, но невероятно скрытных, а потому и совершенно неприметных чародеях ходило множество ужасающих слухов и таинственных легенд, в которых адепты изначальной тьмы вытворяли гнуснейшие и поистине невероятные вещи с умами людей. Одной лишь силой мысли они были способны внушать человеку любые образы, звуки и ощущения, тем самым сотворяя иллюзии, неотличимые от действительности или поражавшие воображение своей фантастической и сюрреалистической кошмарностью, заточая человека в царстве абстракций. Чернокнижники запросто убеждали людей, что их самые верные и преданные друзья, любовники и родители на самом деле были лицемерными завистниками и тайными врагами, терпеливо выжидающими подходящего момента для вероломного предательства, тем самым заставляя их грызться между собой. В пару мгновений они могли привнести в чужой разум любую идею, или переписать, исказить воспоминания, перекроив личность жертвы по своему желанию и в соответствии со своими нуждами, ведь именно пережитый опыт делает из человека того, кем он является в текущий момент, и порой тёмные колдуны полностью стирали людям память, чтобы сделать из него послушного раба, безвольную и бесчувственную марионетку, не смеющую ослушаться железной воли своего бессердечного кукловода. Оттого-то всякий человек, от дремучего крестьянина до просветлённого монарха, терял всякий сон и аппетит от одной только мысли о том, что где-то подле него под личиной самого что ни на есть заурядного простофили притаился тёмный гений, желающий сделать из него очередную пешку его утончённой и жестокой игры за власть. Стоило кому-то навлечь на себя малейшие подозрения подобного толка, как его тут же волокли в тюремные залы, где его предавали нескончаемым пыткам, пока неповинный бедолага не сознавался во всех грехах перед людьми и Богами, чтобы ему наконец-то позволили умереть на кострище, и развеяли его бренный прах по воздух. Впрочем, нередко испуганная и разъярённая толпа обходилась без пыток и церковных судилищ и самостоятельно растерзывала подозрительного и невезучего чужака одними голыми руками.
Каждый чародей, начиная многолетнее обучение, должен был избрать для себя один из двух путей. Вместо того, чтобы посвящать время боевой подготовке и раскрытию разрушительного потенциала стихийной магии, юные дарования могли выбрать дорогу освоения так называемой «тайной» магии. Несмотря на своё название, какого-то особого секрета в ней не было, но она представляла собой то самое единое природное начало, которое скрывалось в каждой стихии, та самая чистая магическая энергия, которая пронизывала всё мироздание, соединяла его в одну колоссальную живую систему. Именно тайная магия позволяла постичь законы пространства и открывала своим адептам способ открытия межмирных врат и иных порталов, давала возможность создавать колдовские артефакты необычайной силы. Но, чтобы достичь подобного мастерства, приходилось более проводить время в библиотеках, корпя над старыми томами и производя сложные расчёты и геометрические построения, чем непосредственно оттачивать сами заклинания на тренировочной площадке.
Боевые маги, в отличие от своих учёных собратьев, предпочитали активные действия корпению над книгами и очень любили помериться между собой силами и мастерством. Прибывшие на совет офицеры не были исключением из этого правила. Время от времени они принимали участие в товарищеских дуэлях на главной городской арене под пристальным вниманием сотен и тысяч пар жадных до зрелищ глаз. И действительно там было на что посмотреть и чему поразиться! Потоки стихийной магии с ревом и грохотом сталкивались, перемешивались и превращались в неудержимое буйство чистой энергии. Капитан Нейдуэн не раз выходил на усыпанную мелким, жёлтом песком площадку, чтобы принять брошенный ему вызов, и зачастую ему удавалось уйти с поля брани победителем, под крики ликующей толпы, но порой и ему приходилось терпеть горькие поражения. Как-то раз на одном званном ужине он осмелился бросить вызов командиру гвардии Сената — Ви́льдио Валенте́ру, считавшемуся непревзойдённым мастером магии земли, и тот, пребывая в хорошем расположении духа и желая немного поразвлечься, принял вызов тогда ещё дерзкого и самонадеянного юнца, порадовавшего этой дерзкой выходкой своего учителя, большого любителя до драк. Товарищеская дуэль состоялась буквально через день, и для Хромоса тот бой вышел чрезвычайно тяжёлым. Земля под ногами тряслась, раскалывалась и двигалась, словно живая, из неё стремительно вырастали множественные каменные шипы, способные запросто пронзить человека. Подобраться вплотную к заклинателю, не попав в земляную ловушку, было практически невозможно, и капитан пытался атаковать прославленного гвардейца с дальней дистанции, но Вильдио с непринуждённой лёгкостью, граничившей с рефлексом, воздвигал вокруг себя надёжные укрытия из камня и параллельно с этим оттеснял оппонента к краю арены. В итоге, Хромос чуть было не оказался погребённым заживо и был вынужден скорейшим образом признать сокрушительное поражение, но в душе он дал себе клятву непременно взять реванш.
