Я живу с проклятием бессмертия и с тревогой думаю над будущем. Если бы не Сюзанна и Ребекка, я бы, наверное, сошёл с ума, ибо одиночество это яд для разума. Но на какие муки я их обрёк? Они ведь совсем молоды и не понимают того, что их ждёт. А ведь они ещё и женщины! А что если у них заиграет материнский инстинкт? Им придётся наблюдать за тем, как стареют и умирают их собственные дети. А если они попросят сделать их бессмертными? Это же цепная реакция, я стану кем-то вроде графа Дракулы, который был прародителем рода вампиров. Кто-то может сказать, что в этом нет ничего плохого, но я уже боюсь последствий. Фактически я буду ответственен за то, что натворит будущий клан, которым я не смогу управлять. Уж извините, но я немного знаю как устроено человеческое общество, и понимаю, что потомки будут думать о своём сохранении и процветании. В конечном счёте они начнут бороться за власть и выживание организации, а для этого нужно принимать в свои ряды новых членов. Вот это как раз и будет то, чего так боялся комитет.
Всё! С нытьём закончили, возвращаемся к делу. Наступило ужасное утро непонятного дня. Состояние было таким невнятным, что я решительно не понимал, что произошло прошлой ночью. Я открыл глаза, но ничего не изменилось. Я хотел позвать на помощь, но опять ничего не получилось — раздались какие-то непонятные звуки и бульканье. Потом я наконец додумался поднять голову из тарелки с салатом, который уже пустил сок.
— Чёрт! Сюз! Ребекка! Почему я опять ничего не вижу! — озадачился я.
— Сними повязку, Эдмон, — раздался голос Ребекки в моей голове.
— О, спасибки! — я убрал с глаз бинты и попытался разглядеть комнату, в которой находился. — Странно… В одном глазу мутнее, чем обычно.
— Ты после операции, тебе пересадили донорский.
— Так вот почему у меня так голова раскалывается. Это отходняк от наркоза! Одна загадка решена. А что у меня в тарелке? Очень похоже на салат с курочкой.
— Это был наш крокодильчик Данди, он опять цапнул твои штаны, и ты в жару гнева пристрелил его из Магнума 44 калибра.
— Ну, что могу сказать? Я разочарован таким неоригинальным вкусом. А давайте заведём страуса?! Я слышал, что у них самые огроменные яйца.
— Не надо! Они могут прибить человека одним ударом ноги!
— А кенгуру?
— Они боксируют так, что мало не покажется. Всё, что родилось в Австралии, должно остаться в Австралии. Предлагаю взять колибри, они милые, красивые и забавные.
— Да… Не плохой выбор…
— Эдмон! Я уже чувствую, как ты хочешь попробовать их на вкус!
— Их мясо должно быть очень нежным! Возьмём сразу десяток, устроим им дивный сад с растениями и гнёздами. Обещаю, что съем только одну. Ну максимум три, если будут очень вкусными.
— Ну, зная тебя, можно сказать, что это уже большое достижение.
Кажется мы находились на моём космическом корабле и где-то на земной орбите (точнее сказать, это была очередная версия Земли в очередной параллельной реальности). Космический корабль звучит гордо, но как я уже говорил в самом начале, наш вид не успел довести эту технологию до высокого уровня. Потом, после геноцида, мы бродили с Рэдом по мирам второго эшелона, у которых дела были ещё хуже. Поэтому пришлось ремонтировать и копировать то, что уже было под рукой. В какой-то момент мой кузен угнал армейскую посудину одного продвинутого тоталитарного режима (ему нравилась его огневая мощь), а я так привык к этой тачке, что решил использовать её до самого конца. Всё-таки это было напоминание о родном доме. Наверное, в этом были все мои проблемы, я не мог отпустить прошлое также легко как Рэд. Вот он мог запросто сжечь все мосты за собой, он осознавал себя как уникальную сущность над вселенной, для него весь мир — это игрушка, созданная исключительно для его развлечения.
Издали наш корабль походил на гигантского спрута с солнечными панелями, хаотично расположенными отсеками, ядром генератора и роборуками манипуляторами. В “стоячем” режиме он раскладывался на составные части, а во время путешествий всё упаковывалось в компактный шар и защищалось энергетическим барьером. Стыдно сказать, но гравитация была только в кухонном отсеке. Гравипол — дорогая игрушка, которая жрёт много энергии, и для её установки на нашу посудину потребовался мастер с золотыми руками. Но вот на панорамные иллюминаторы я не пожадничал, уж больно они были красивые.
Я подошёл к “окну” и присмотрелся к планете — половина континентов была покрыта пустынями.
— М-да… — вздохнул я. — Чувствую, что мы не увидим там процветающие цивилизации…
В комнату вошла Сюзанна.
— Зацените штуковину! — после перестрелки с бандюками Рэда она потеряла кисть, и теперь весело размахивала крюком вместо неё. — Я настоящий пират!
— Вот это жуть! Я в прикольном смысле этого слова.
— Не волнуйся, я сделала съёмный киберпротез. Я теперь вообще трансформер! — убрала крюк и нацепила модель, которая была похожа на обыкновенную человеческую руку, её лишь немного выдавал оттенок кожи и специфическая моторика пальцев.
К сожалению, человеческие тела страдали плохой ремонтопригодностью, их приходилось восстанавливать киберимплантами, а не лечить в полном смысле этого слова. Но это гораздо круче, чем быть диплокроном с планеты Фаеркриз, где каждая взрослая особь носит в себе выводок, и если она получает сильную рану, то её организм просто взрывается, а так называемые детки по-быстрому сжирают носителя и расплываются по океану. Не сочтите за расизм, но ничего лучше гуманоидов вселенная не придумала!
Сюзанна тоже подошла к окошку и включила на нём лазерную проекцию, ей не терпелось как можно быстрее перейти к делу и потенциальной заварушке.
— На этой планете творится странная ерунда.
— А разве ерунда может быть не странной?
— Тогда назовём её загадочной. Так вот! Раньше здесь была высокоразвитая цивилизация, но теперь её города брошены на произвол судьбы. Никаких следов войны и хаоса. Никакого мусора на улицах, никаких баррикад, следов взрывов и человеческих останков. Их просто бросили.
— Ух, какая интрига!
— Это ещё не всё. Люди исчезли, а роботы нет! Целая армия примитивных роботов перекапывает землю на континентах, они добывают металлы и редкоземельные элементы, обрабатывают их на заводах и отправляют в один центр, находящийся в середине Евразии.
— А кто их ремонтирует и производит?
— Рядом с тем центром полно автоматизированных заводов. Я отправляла туда разведывательные дроны, и они успели заметить только роботов.
— Успели?
— Их сбили системы ПВО. Там есть боевые машины.
— Действительно загадочно. Куда им столько металла и прочего сырья? Они там что, пирамиды складывают?
— Складывают, но не из металла, а из грунта и скальных пород. Роботы копают циклопические катакомбы, в которые уже сейчас можно поместить несколько мегаполисов. Из одних тоннелей выносят почву, в другие заносят металлы и ископаемое топливо. Судя по сканерам энергии там творится что-то грандиозное. Извиняюсь за туфталогию, — оговорилась она, — но в центре этого центра находятся ускорители частиц и генераторы на основе элемента Вальмана-Штрасса. И судя по тем координатам, что ты получил из устройства Рэда, приёмник находится именно там.
— Один из приёмников, — грустно уточнил я.
Эх, как вы могли догадаться, с Рэдом не бывает просто, когда мы обработали сигналы с его устройства, то обнаружили, что существует два адресата в двух разных мирах. Сами понимаете, какие тут могли быть расклады. Возможно в обоих мирах существовали свои автономные машины судного дня. Возможно даже то, что если обезвредить одну, то активируется другое. От моего кузена можно было ждать всего чего угодно. Но всё-таки оставалась надежда на хороший исход, вряд ли он соорудил банальную бомбу, вирус или нанооружие. Подобные штуки могли навредить многим мирам, но они не представляли угрозу для мультивселенной. Если же Рэд действительно собрался изменить ход истории, если ему нужен был максимальный масштаб, то это должно было быть чем-то хитрым и сложным. Скорей всего, в каждом мире была только часть замысла, и чтобы остановить Рэда, мне нужно было увидеть картину целиком.
