Дэмиан сразу оттолкнул меня.

— Ты настоящий демон. Как ты смеешь обвинять моего отца?!

— В этом и заключается моё пари с тобой. Я предлагаю доказать тебе обратное. Если победишь, то я от тебя отстану раз и навсегда.

— А если проиграю?

— То ты станешь бароном и организуешь мне встречу с князем Тартара Дарием Драксем.

— На кой хрен?

— Бизнес расширять, но обо всём по порядку. Вначале разберёмся с твоим отцом. Просто приди к матери и скажи, что тебе рассказали правду про твоего брата Дэйва. Наверняка она давно обо всём догадалась, но боится отца, с другой стороны она уже в возрасте и ей почти нечего терять. Уверен, что в такой ситуации она проговорится. Но не иди в лоб, а то она, как опытный игрок, может подумать, что тебя послали проверить её на благонадёжность.

— Не идти в лоб? Мне что намёками разговаривать?

— Да ёлки-палки! — я развёл руками. — Дэмиан, тебе уже давно пора научиться просчитывать людей. Такс, кто был с Дэйвом в ту ночь? Кто мог выполнить приказ отца и сохранить его в тайне?

— Визирь Томас, он правая рука отца и тот ещё прихлебатель, из-за этого его недолюбливают остальные. Томас держится за отца, если будет новый барон, то его скорей всего опустят на землю. И он как раз в тот вечер «помогал» Дэйву.

— Ну вот всё и сложилось. Скажи своей матери, что тебе рассказали про странный разговор между Томасом и твоим отцом в тот вечер, и там упоминалось её имя, что если она будет ерепенится, то её нужно будет хорошенько побить и запугать для надёжности. Потребуй объяснений и тогда она, наконец, скажет правду.

— Этого будет достаточно, чтобы закончить пари?

— А ты сам как думаешь? Я предлагаю не цепляться к деталям и формулировкам нашей сделки, я хочу выполнить уговор по существу. Поставь в деле точку, убедись, что докопался до дна, а потом приходи ко мне. Уверен, что ты узнаешь много нового о своей семье. Ставлю три бутыля вискаря, что твоему братцу не терпелось стать бароном, он нравился другим упырям, и они тоже хотели его поднять вверх по лестнице. Твой старик не хотел уходить на покой и решился на убийство собственного сына. В феодальных семьях такое случается сплошь и рядом.

— Ты ошибаешься во всём. Я уверен, что моя мать развеет все сомнения за две минуты.

— В таком случае я предлагаю тебе выгодную сделку, не так ли? — я театрально протянул руку. — Заключим пари?

Дэмиан засомневался и ответил.

— Но если я проиграю, то придётся выполнять твои дурацкие указания?

— Они все будут взаимовыгодными. Чем больше у тебя власти, тем больше возможностей помочь моему бизнесу. Слушайся моих советов и сможешь приблизиться к трону Тартара.

— А разве тебе он не нужен?

Я рассмеялся, а потом ответил.

— Для меня титулы не более, чем шутка.

— А как же повстанцы? Разве всё это не идёт в разрез с их планами?

— Они просто меня крышуют в обмен на услуги в области химии. Но я бы хотел, чтобы у меня была своя крыша, понимаешь? А для этого нужно будет неплохо поработать.

*** Кому война, кому торговля ***

Конечно я пудрил ему мозги, но мой проект действительно выглядел как построение автономного бизнеса под крышей повстанцев. Уже после первой сделки с Самантисом я почувствовал облегчение. Другие крестьяне увидели, что схема работает, и раз так, то к ней можно было присоединиться. И вуаля, количество переросло в качество, я всегда удивлялся тому, как быстро распространяется коррупция: вот вроде только началась торговля и проверяльщики всё ещё следят за порядком, а потом я неожиданно для себя узнаю, что половину из них уже купили. И крестьяне сделали это сами, мне стоило только принести грех, и он распространился словно чума. И дальше больше, старостам жутко не понравились те проверяльщики, которые стали проявлять упорство или чрезмерную жадность. Представляете, ко мне приходят крестьяне и просят помочь устранить упырей и прочих бандюков? Сколько лет повстанцы добавилась от них активных действий, и только сейчас дело сдвинулось с мёртвой точки. В одно мгновение у нас везде среди крестьян появились свои шпионы и даже диверсанты. Некоторые просто сообщали нам по рации, когда приезжали проверяльщики и рядовые бандиты, чтобы мы их сами подловили. А кто-то стал настолько смелым, что просил дать ему винтовку или бомбу. Из негативных последствий — появилось пьянство и бытовые преступления, хотя мне было смешно слышать, как бандиты жаловались, что на них стали по пьяне нападать бедняки. После принятия алкоголя многие набирались смелости и как минимум забывали про раболепство перед самоназванными господами.

Помимо всего прочего мы получили экономический эффект. У нас стало так много продовольствия, что нам удалось принять много новых заключённых, брошенных в Тартар. И опять количество переросло в качество, среди большой массы нашлись ценные специалисты, способные улучшить быт, хозяйство и даже военную технику. Даже организация крестьян изменилась, раньше каждая деревня держалась обособленно, а теперь появилась специализация и кооперация. На одном острове хорошо росла картошка, на другом кукуруза, на третьем репа, каждый занимался максимально эффективным производством, а потом обменивался через твёрдую валюту на недостающие в рационе ингредиенты. Я даже помогал им с транспортом и погрузкой за символическую плату, ибо что не сделаешь ради прогресса? Одна беда во всей этой истории — пришлось искать и производить кучу ёмкостей для «денег», а потом просить крестьян возвращать бутылки. Но в целом у нас были сплошные плюсы, а враги, вместо того, чтобы собирать силы для возврата Гранд-Вилладж, занялись бесполезной борьбой с самогоноварением и с диверсантами.

Я потирал руки, наша схема, «изобретённая» ещё во времена странствий с Рэдом, опять принесла плоды. Повстанцы, особенно контрразведчики и Боб, внимательно следили за моими успехами. Они согласились выделить мне отдельное представительство в Гранд-Вилладж, но подселили ко мне Уилсона, чтобы он подглядывал за мной. Мне как бы доверяли, но проверяли — вдруг я сам поддамся разложению бизнеса и совершу глупость. Наверное, это были правильные меры, хотя я сам считал, что надёжно защищён от такой нелепости — ибо я уже давным-давно прогнил и насытился этой дряни. Просто это самое лучшее, что у меня получалось, я был просто непревзойдённым специалистом по гнили (если не вспоминать Рэда, он тоже был глубоко в теме, но с уклоном в рэкет, оргпреступность и наёмный терроризм). Вскоре Гранд-Вилладж стал крепостью, моя лавка расширилась, я приобрёл привычный для себя деловой костюмчик, люди стали ходить ко мне в открытую, и я даже приглашал рядовых бандитов заходить ко мне на огонёк и предлагал им «боевые» снадобья, способные придать им невиданных сил в сражении. К сожалению, затея с наркотиками не зашла, и поэтому потребовалось найти что-то другое. В какой-то момент, я даже привык к этому дурацкому ошейнику, точнее говоря я приобрёл привычку дёргать его, когда нервничаю, а потом приходилось снова засовывать его обратно под воротники, чтобы не вызывать лишних вопросов у любопытных крестьян.

Ещё одна интересная деталь, которая совсем вылетела у меня из головы — мы же все участвовали в реалити-шоу Тартар, вся наша общественная жизнь записывалась, цензурировалась и показывалась остальным жителям мегабункера. Мои похождения стали известны широкой публике, и, о Боже, им это понравилось. Однако этот Кабал выкинул фортель и лишил меня славы, представляете, я стал единственным персонажем за всю историю шоу, которого стали заменять компьютерной графикой. Пришедшие с верхних этажей искали какого-то пухлого картавого Эда Экмана и ничего не знали про поджарого басистого Эдмона Пикмана. Я возмутился от негодования, но никакой логики в этом не нашёл. Не то, чтобы я жаждал популярности — чёрт с ней, но я привык искать в каждом поступке конкретную выгоду. Как говорили древние гуру бизнеса: «Если ты не понимаешь, кто в схеме лох, то значит лох — это ты.». Поэтому за долгие годы странствий я научился подмечать детали разговоров и запоминать фразы, которые были произнесены случайно или вынужденно, зачастую именно они позволяли проникнуть через завесу лжи и секретов. Это словно пазлы одной большой картины, которую нужно сложить, чтобы избежать сюрпризов в будущем.