— Слушай, ну развяжи мне руки. Больно же! И воды, я хочу воды.
— Тебе нужен сервис? О, извини, сейчас не рабочее время. И у меня отпуск.
— Я не знала, что ты такой жестокий.
— О, напротив. Я — само милосердие и аскетизм. Не веришь мне? Как думаешь, сколько мне довелось вытерпеть выходок этого блондинистого кретина еще до твоего появления?
Румар, словно почувствовав, что говорят о нем, застонал и начал шевелиться. Тиур довольно потер ладони.
— А второй тоже крепкий. Это славно. Это очень-очень хорошо!
Он поднялся, неторопливо направился к Румару. Тоомаш смотрел на Тиура затуманенным взглядом, явно не до конца понимая, что происходит и куда он попал.
Тиур коснулся лица Тоомаш, оценивающе повертел им, а затем удовлетворенно потрепал пленника по щеке.
— А вот Тоомаш младший — в нем я, как раз, заинтересован. Какое замечательное тело, а какой потенциал в нем! Как же неумело ты с ним обращаешься, калечишь, травишь всякой дрянью. Расточительно! Жаль, что мозгов нет, но это я исправлю, это в моих силах…
— Вот ублюдок, что ты собираешься с нами делать? — Румар начал вырываться, но результатов это не принесло. Узлы были завязаны на совесть.
Тиур широко заулыбался, и этот оскал уже не походил на человеческий. Он выдыхал зеленый яд, но на открытом пространстве отрава не причиняла вреда, ведь ветер дул в другую сторону.
— А какой пресс, ммм… — Рука Тиура скользнула к животу Тоомаш. — Просто камень! Неописуемый восторг и восхищение. И все это — для меня!
Поймав на лицах пленников недоумение, Тиур медоточиво пояснил:
— Друзья, вы уже никому ничего не расскажите, я могу быть откровенен? Да? Великолепно! Как приятно обсудить такое, о чем даже личному психологу говорить нельзя. О, да! Как же давно я хотел поговорить о том, что беспокоит меня на самом деле…
Он развернулся лицом к Мири, поднял на нее неистово горящий взгляд и провел когтистой рукой по своему лицу. На коже появились кровавые полосы. Тиур коснулся пальцем раны, затем облизал его.
— А этот жирдяй был сладеньким пирожком. Но таким никчемным и неповоротливым! Я не стану по нему скучать.
— Так приятно, что ты сам осознаешь свою никчемность, тварь, — прошипел Тоомаш.
Тиур лишь развел руками.
— Вам, людям, трудно понять невыносимую тяжесть существования подобных мне. Оболочка, шкура, к которой ты за десятилетия привыкаешь, начинает стареть и чахнуть, она портится. Увядает…
— Это называется старость, — с издевкой в голосе пояснил Румар. — Так у людей случается. Что естественно, то естественно.
Тиур перевел взор на Мири.
— Мири, милая, ты упрекнула меня, что моя тема для фильма крайне банальна, не так ли? А как тебе моя подача материала? Теперь я уверен, что допишу свое произведение так, как оно того заслуживает.
— Не понимаю…
— У постаревшей оболочки с каждым днем все меньше шансов влюбить в себя новое тело. Ставки понижаются, и я могу заполучить только такой же морщинистый мясной мешок, только другого пола. А может и не другого. Всякое бывает…
Тиур начал ходить кругами. Кровь текла по его лицу, а сам он исходил жаром и сильно вспотел, он был вне терпения, в сильнейшем предвкушении, его едва ли не трясло от возбуждения.
— Любовь — это вкуснейшее блюдо. Блюдо, которое я виртуозно готовлю веками! И я нашел идеальный ингредиент…
Тиур недвусмысленно посмотрел на Тоомаш и облизнулся.
— Эй, парень, палехче, ты не в моем вкусе, — отозвался Румар. Пытался кривляться даже в такой ситуации. Мири восхищалась его оптимизмом.
— Зато она — да. Не так ли? — довольно вздернул брови Тиур и протянул: — О, после прошлого неудачного отыгрыша, когда потерявшая лоск преклонных лет состоятельная женщина смогла влюбить в себя лишь тупого жирдяя с заниженной самооценкой, я получил в награду это, — Тиур указал на себя. — Отвратительное, никчемное тело, которое бесит меня, бесит!
Исповедуемый полосонул себя когтями по второй щеке. Он окончательно утратил прежний облик, хотя ни во что другое не превратился. Но Мири поняла — это настоящий демон!
— Чтобы подобраться к тебе, мой ненаглядный златовласый мясной мешок, я собирался воспользоваться твоей подружкой. Милая, мелкая серая мышь, ничего такого. Мне нужно было влюбить тебя в нее. Оказалось, это не так сложно. Небольшая конкуренция, азарт — молодая кровь жаждет всего этого сильнее, чем голодная псина мяса. Так что, оказалось не так сложно сложить эти ингредиенты. А вот держать ее на расстоянии, чтобы влюбить в себя — эта задачка посложнее… — демон хитро покосился на Мири. — Кто бы мог подумать, что твоя заторможенность и эмоциональная неразвитость неоднократно спасет тебя, милое дитя?
— О, так ты не смог влюбить в себя какую-то девчонку? Какой никчемный демон! — усмехнулся Румар.
— Поверь, с новым телом, у меня такой проблемы не возникнет, — бодро отчеканил Тиур и метнулся к Мири, схватив толстыми пальцами за горло. Сильная хватка.
Она начала дергаться и задыхаться, срывая ногти, хваталась за ствол и беззвучно открывала рот, в попытках набрать воздуха.
— Смотри, юный панк, расклад у нас такой. План «влюбить» в себя жертву не сработал, но это даже к лучшему. Зачем нам лишние жертвы? Я собирался использовать тело девчонки, чтобы подобраться к тебе и захватить твое тело. Так уж сложилось, что только влюбленный может пожертвовать свою оболочку. И вот что я хочу тебе предложить: если хочешь спасти девчонку, то пожертвуй собой. Иначе я просто прикончу вас обоих. Что думаешь?
Все это время демон сжимал горло Мири, и она была близка к тому, чтобы потерять сознание. Тоомаш молчал. Тиур отпустил Мири, отстранился. Направился к Румару.
— Или ты думаешь, я не сдержу своего слова? Ты правда думаешь, что сможешь спастись? Но ты можешь стать героем в ее глазах…
— Не верь ему, — прохрипела Мири. Воздух снова поступал в легкие. Наконец. — Он все равно потом убьет меня, как свидетеля.
— Да кому ты нужна? Кто тебе поверит? Твой новый друг скажет, что ты совсем с ума сошла и убила несчастного официанта в лесу. А если будешь хорошей девочкой — друзья нашего панка помогут утилизировать изуродованное тобой тело. Я против лишнего кровопролития, мне нужно лишь нормальное тело на несколько десятков лет. Учитывая статус Тоомаш — я смогу носить этот мешок до старости. И все это время — ни одного убийства. Таким как я, светиться ни к чему. Разве не чудесно? Что же ты молчишь, герой?
Тиур выжидающе уставился на окончательно поникшего Румара. Все-таки он смог его подавить и заставить смириться с поражением. Тоомаш больше не опускал шуточек, он хмуро молчал.
— Не надо! — закричала Мири. — Пусть он убьет нас обоих, а сам останется ни с чем! Со своим изуродованным мешком, которым никогда не сможет привлечь новую жертву.
— Да ты реально отмороженная, — повел бровью демон. — Тоомаш, а ты как считаешь?
— Твои друзья будут думать, что эта сволочь — ты. Ты действительно хочешь этого? — уточнила у друга Мири.
Румар продолжал молчать, выбор давался ему явно тяжело.
— Ладно. Сейчас же отпусти ее.
— Чтобы она не мешала, пусть постоит там. А потом, даю слово тай-демона, я освобожу ее, и пускай идет на все четыре стороны!
Румар молча пошевелил губами и опустил голову.
— Ну, что я могу сказать. Это чувство триумфа мне никогда не надоест. Как же долго я этого ждал и терпел. Иди же сюда!
Тиур прижал собой Румара к стволу и приблизил к нему окровавленное лицо. Оно начало рваться по сторонам, а из щелей сочился ядовитый дым.
— Будет не больно… — едва слышно шепнул демон и коснулся губ Тоомаш.
Выглядело это все крайне отвратительно. Мири сморщилась и отвернулась. Теперь вместо Румара в теле будет жить какая-то страшная демоническая тварь!
И зачем она согласилась ехать с Тиуром? А Румар ведь говорил ей…
Да, как никогда хотелось посмотреть в эти насмешливые, но искренние глаза и услышать: «А я же говорил!».
Неужели не будет больше этого забавного парня, который готов рвануть на край света, если с кем-нибудь из друзей случится беда?