— Знаю я всё. Если бы вы или Николай Гаврилович были замараны в той организованной охоте на людей, я с вами никогда не стал бы иметь дело. Брезгую я такими...

Снова помолчали. В этот момент я вёл интенсивный мысленный диалог с Мариной. Сергей Васильевич вздохнул.

— Насколько я понимаю, к компромиссам ты не склонен. Так ведь?

— Да, именно так. Только не я, а мы. Мы не склонны к компромиссам. Не переживайте, Сергей Васильевич. Генералом вы, может быть, и не станете, но ваши знания и опыт пригодятся при любой власти. Не только при диктатуре пролетариата. А если до серьёзного дойдёт, то в структуре КГБ быстро образуется масса превосходных вакансий. В течение одного дня образуются. Если я с вашей конторой по-настоящему сцеплюсь, бить буду в первую очередь по командованию. Опыт боевого применения магов и чародеев показывает, что так гораздо эффективнее выходит. Вот тогда о вас снова вспомнят и призовут.

Он мрачно усмехнулся:

— Не хорони меня раньше времени. Я ещё потрепыхаюсь. Юрий Владимирович мне никаких конкретных сроков не ставил.

— Не ставил, так через полгода поставит. Время-то идёт, и такие, как Пельше и Смыслов, моложе не делаются. Они его вынудят. Он сейчас кандидат в члены Политбюро? — Сергей Васильевич молча кивнул, — Ну вот. Андронов всё сделает, чтобы стать действительным членом. Мать родную продаст. Знаю я эту братию. Там все сплошь карьеристы.

— И что ты предлагаешь?

Я пожал плечами:

— Марина Михайловна спрашивает, а что конкретно хочет от нас ваш новый начальник? Как вы сами понимаете полученное от него задание?

— Она нас слышит? — он выпрямился на стуле и ощутимо напрягся.

— Угу, теперь слышит.

Он обвёл взглядом стены и потолок, ничего нового на них не увидел, откашлялся и как-то смущённо улыбнулся.

— Передавай ей привет.

Я и хотел бы усмехнуться, но что-то настроения не было. Разгорячён был предыдущим разговором, да и на душе было неспокойно. Значит, не закончилась та начавшаяся в конце июля 1969-го история. И состоявшийся через пару дней разговор с Брежневым не снял проблему окончательно. Вздохнул только тяжело и кивнул утвердительно на его вопрос о Марине.

— Конкретно? — переспросил он, гася улыбку, — Мне показалось, он и сам до конца не понимает, чего он хочет. Для начала прозондировать возможность встречи. Для начал просто встречи. В разговоре со мной он был очень серьёзным, но меня не оставляло ощущение, что он чувствует себя маленьким ребёнком, к которому пришёл Дед Мороз. Дед Мороз — это ты, разумеется. Он смотрит на него, на его мешок, его сердечко замирает в предвкушении чуда, но в то же время он мучается сомнениями. Дед Мороз настоящий или всё же нет? А если он настоящий, то почему его глаза, нос и голос так похожи на глаза, нос и голос их дворника?

Вот тут я улыбнулся. Не ожидал от Сергея Васильевича столь живого воображения. Он тоже улыбнулся.

— Мне кажется, он хочет для начала просто встретиться и поговорить. Может быть, надеется, что в ходе разговора сам лучше поймёт, что ему... им от вас нужно.

Марина вмешалась. Сказала, что она не против встречи, но что на сей раз она должна состояться на нашей территории. Если ему нужно просто поговорить, пусть приезжает в Иркутск. Прежде чем передать её слова Сергею Васильевичу, я спросил его о другом.

— Понятно... Скажите, Сергей Васильевич, а откуда вы узнали о визите Подборного и Смыслова к Андронову? Подождите! — я поднял руку, показывая, что ещё не закончил, — И второй вопрос: что означает ваше «я на твоей стороне?»

— Юрий Владимирович рассказал мне об их визите на Лубянку. Наверное, чтобы сразу завоевать доверие. А может, для того, чтобы произвести впечатление. Не знаю... Что касается того, на чьей я стороне... Как я могу оказаться на другой стороне, если знаю о тебе то, что знаю? Конечно, на твоей. Надеюсь на твою защиту, если до крайностей дело дойдёт. Сможешь хотя бы семью мою защитить?

— Конечно, смогу. Если хотите, прямо сейчас помещу их в одно уютное местечко, где их сам чёрт не найдёт.

— Рано! Если они исчезнут, Юрий Владимирович тут же узнает и насторожится. — усмехнулся он.

Не заезжая в гостиницу, Сергей Телюпа поехал в областное управление КГБ. Дежурный офицер уже сменился. Пришлось снова представляться и предъявлять удостоверение. Прочитав название его должности, дежурный подскочил со своего места и уже не садился, пока Сергей не исчез в коридоре за скрипнувшей вертушкой.

Ещё через пятнадцать минут он сидел в комнате спецсвязи, рассеянно помешивая ложечкой в любезно приготовленном для него стакане крепкого чая, и дожидался ответного вызова из Москвы. В уме Сергей повторял тезисы своего доклада. Первого доклада своему новому шефу.

«Интересно,» — холодно размышлял он, — «как Ювелир (1) отреагирует на то, что для встречи ему придётся через половину страны лететь? Поймёт ли он, что это не простой каприз, а своего рода тест на лояльность, и что любые дальнейшие переговоры станут возможными в одном единственном случае: если он пройдёт этот тест? И, самое главное, должен ли он излагать шефу эти свои выводы?»

Ещё через минуту он молча покачал головой. Нет, ничего он расшифровывать не будет. Юрий Владимирович должен сам догадаться. Если я догадался, то он, наверно, тоже сможет. А если не сможет, то сам виноват. А Марина Михайловна хитра. Ох, хитра! Это и мне проверка!

***

Юрий Владимирович не догадался. Когда услышал предложение Марины Михайловны, надолго замолчал. Попытку Сергея продолжить доклад довольно резко пресёк, велев помолчать. Микрофон у него был чувствительным, поэтому слышно было, как он мотает ложечкой в стакане с чем-то. Скорее всего в стакане с чаем. Не тот у него возраст, чтобы кофе пить. Минут пять пришлось Сергею слушать это негромкое позвякивание и его тяжёлое дыхание. Аж замутило слегка. Наконец, Юрий Владимирович оставил ложечку в покое, вздохнул и спросил:

— Как ты думаешь, реально заставить их приехать сюда?

— Заставить совершенно нереально, а уговорить можно попробовать.

— Почему считаешь, что нереально?

Сложный вопрос. На него так просто не ответишь. Если не говорить правду, то, наверное, и вовсе невозможно.

— Генерал Мирошниченко пытался, Юрий Владимирович. Вы в курсе того, что он посылал своего оперативника в Магадан с заданием доставить Сашу Кузнецова в Москву?

— Да, что-то такое он рассказывал. Не сказал, правда, почему тот не справился с заданием.

— Я беседовал с непосредственным исполнителем, и он очень подробно рассказал, что с ним в тот день произошло. Когда он попытался обездвижить Кузнецова с помощью спецсредства, тот просто вышвырнул его из Магадана и добросил аж до какого-то южного моря! Представляете себе силу этого мальчишки?

— Хм... Да, впечатляет... А что ещё он умеет в силовом плане? Владение оружием?

— Нет, такой информации не имеется. Николай Гаврилович говорит, что стрелять, к примеру, он совсем не умеет.

Про виртуозное владение Сашей приёмами рукопашного боя в папке Мирошниченко ничего не было. Не счёл нужным Николай Гаврилович внести это в свой список, значит и я могу об этом промолчать.

— Ну так, может, ещё раз попытаться? — продолжил Андронов, — Подготовиться получше, людей побольше задействовать, более высокой квалификации специалистов послать? Кстати, я слышал его мать где-то у нас в Москве проживает. Может, через неё?

— Ни в коем случае, Юрий Владимирович! Это сразу война! Он очень остро реагирует, когда его родных и друзей задевают. Мать он в любом случае вытащит, в этом нет ни малейших сомнений, а после этого всем станет тошно! Вот тогда головы точно покатятся! В буквальном смысле покатятся. Вспомните Магадан 69-го года и шесть отрезанных голов! Вы же знаете о тех казнённых кем-то уголовниках?

— Знаю, но я же не имею в виду насильственный захват. Встретиться с нею, поговорить, — может быть даже у неё дома, — постараться убедить её, что гораздо больше пользы её сын принесёт Родине, если переедет в Москву. Она член партии?