— Постой! — перебил его начальник, — Ты сказал «вплоть до окончания конфронтации». Какой конфронтации? Мне кажется, до недавнего времени мы не мешали вам жить. Откуда взялось это противостояние?

— Я же говорю: оттуда же, откуда вы получили задание о сборе информации о нас. Из Москвы. Подробнее не могу. Подробнее я буду разговаривать с Сергеем Телюпой. Он частично в курсе последних событий. Только и он вряд ли сможет удовлетворить ваше любопытство. Мне кажется он связан серьёзной подпиской о неразглашении. Не знаю, какой гриф Москва присвоила этому делу, не было времени поинтересоваться, но не думаю, что ниже государственной тайны.

— Ладно, — согласно кивнул Алтынбек, — это понятно! О гостайне говорить не будем. Не нашего ума это дело. Давай дальше! Ты говорил о нескольких вещах, которые мы должны понять. То, что вы сильнее — это было раз. Что ещё?

— То, что мы не стремимся к власти. Ни в каком её виде. А стремимся мы к спокойствию. Мы хотим и дальше жить так, как жили пару недель назад. Я хочу ходить в институт и учиться. Хочу свободно общаться со своими друзьями и подругами. Марина Михайловна хочет и дальше делиться своим опытом со студентами и заниматься научными исследованиями. Её старшая дочь хочет спокойно закончить десятый класс, получить свою честно заработанную золотую медаль и уехать поступать в институт. Короче, мы хотим жить жизнью обычных людей. Это понятно?

Алтынбек пожал широченными плечами:

— Понятно. Если не врёшь, конечно.

— Зачем мне врать? — смешливо фыркнул Саша, — Ты, полковник, представь себе на секундочку, что тебе доступно всё! То есть по-настоящему всё! Возникла бы у тебя нужда врать?

— А ты можешь всё? — усмехнулся Алтынбек.

Саша не ответил. Вместо этого он нашёл взглядом подполковника Петренко и кивнул ему:

— С вашими людьми всё в порядке, подполковник. Я думаю, через пару дней они дадут о себе знать.

— Где они? — Петренко тоже поднялся со своего места и подошёл ближе.

— Довольно далеко. Если по воздуху смотреть, то отсюда на северо-запад около тысячи километров. Это в Томской области. Они уже спустились с утёса, на который я их вместе с машиной забросил и сейчас перемещаются по берегу Оби. Не волнуйтесь. Река довольно оживлённая. Рано или поздно их заметят и подберут. С машиной вам, правда, придётся распрощаться. Ну или договариваться с военными о выделении грузового вертолёта. Иным способом снять её с той кручи у вас никак не получится.

— Понял... А зачем ты это?

— Затем, чтобы сразу стало понятно, что ожидает ваших сотрудников, если вы не откажетесь от слежки за нами. В следующий раз размахнусь получше и зашвырну машину ещё дальше. Куда-нибудь за Полярный Круг. Вы учтите это, и, если всё же захотите рискнуть, проследите лично, чтобы ваши сотрудники имели при себе тёплую одежду и подходящее оружие. Сами понимаете, против белого медведя или стаи полярных волков ваши пистолеты ровным счётом ничего не стоят. Впрочем, зачем я вам это объясняю? Сами сообразите, что нужно в дальнем походе. Одной тёплой одеждой и оружием тут никак не обойдёшься. Тут нужна серьёзная подготовка. Нарты, собаки, корм для них на пару недель, палатка, спальные мешки. Но я бы всё же не посоветовал вам для слежки за нами собачьи или оленьи упряжки отряжать. Слишком уж они бросаются в глаза, когда в городе. На мой взгляд, для этой цели вездеход гораздо лучше подходит. Гусеничный. С парой бочек горючего в кузове. Может, тогда они сумеют до людей добраться...

Он снова обратился к начальнику Управления:

— И последнее. Я на пару дней из города исчезну. Марина Михайловна с дочерьми уже спрятаны в надёжном месте. В наш дом в наше отсутствие не соваться! Руки — ноги буду отрывать. Так-то я парень довольно спокойный, но могу взорваться почище, чем вы давеча взорвались. Юрий Владимирович тот меня вообще психопатом назвал.

Полковник Телюпа рассмеялся.

— Не называл он тебя психопатом, не придумывай! Спросил просто, не психопат ли ты? Я его заверил, что нет, не психопат.

Саша улыбнулся в ответ, повернул голову вправо и что-то тихо сказал кому-то, кто стоял за краем окна. Негромко звякнуло стекло и на экране появилась молоденькая девушка. Одета девушка была так, что казалось, что она только что сошла со сцены театра, где игралась пьеса 19-го века. В руках девушки имелся круглый подносик, на котором стоял высокий хрустальный стакан. Судя по всему в стакане была обыкновенная вода. Девушка присела в коротком книксене и протянула подносик Саше. Тот взял стакан, кивком поблагодарил девушку, и та тут же отступила назад.

— Эй, нас что, кто-то ещё кроме тебя слушает? — оторопел Алтынбек.

Саша пожал плечами, отпил пару глотков и ответил:

— Это моя прислуга. Она никому ничего рассказать не сможет, поскольку не общается ни с кем, кроме меня и Марины Михайловны. При ней можете говорить совершенно свободно. Кроме того, я уже почти закончил. Осталось только последнее. Андронов использует полковника Телюпу в том числе и для связи с нами. Если у вас возникнут вопросы к нам, можете тоже обращаться к нему. Нас с Мариной Михайловной его кандидатура в качестве посредника вполне устраивает. Мы к нему уже немного присмотрелись и держим его за адекватного человека. Сами к нам не лезьте! Это может плохо закончиться!

Суббота, 8 апреля

Михаил Андреевич Смыслов умер от обширного инфаркта миокарда ночью с пятницы на субботу. Проснулся, сходил в туалет, вышел на кухню, чтобы попить воды, открыл холодильник, взял бутылку минеральной воды, подошёл к столу и тут его схватило! Выронил бутылку, опёрся обеими руками о стол, не удержался, потому что в глазах потемнело, упал прямо на осколки разбившейся бутылки и потерял сознание. Нашла его горничная, которая проснулась от звука разбившегося стекла.

Скорая доставила его в кремлёвскую больницу через час, но было уже поздно. Сердце высокопоставленного больного остановилось ещё тогда, когда его выгружали из машины скорой помощи. Понятное дело, врачи реаниматоры сделали всё возможное, чтобы запустить сердце, и им это даже удалось, но проработало оно недолго. Примерно в три часа ночи сердце остановилось навсегда. Ну, что ж, врачи не всесильны. Даже те, которые работают в кремлёвской больнице.

Вообще, та ночь в кремлёвской больнице выдалась на редкость беспокойной. Этой ночью Михаил Андреевич стал вторым высокопоставленным пациентом больницы. За час до того, как его привезли в больницу, с кровоизлиянием в мозг туда же был доставлен Арвид Янович Пельше. Поражение мозга не критичное, но подвижности правой половины тела он лишился. Лишился он и связной речи. То, что он пытался сказать, разобрать было невозможно...

***

О смерти Смыслова Леониду Ильичу доложили утром следующего дня — то есть 10-го апреля — во время завтрака, и это окончательно испортило ему и без того не очень хороший аппетит. Плохим аппетит был из-за тревожной ночи, а в особенности из-за полученной вчерашним днём новой информации.

Да, пятница на этой неделе выдалась очень беспокойной. Началась она со звонка Андронова. Тот доложил о разговоре со своим сотрудником, командированном в Иркутск на время кризиса и для обеспечения прямой связи с Колокольцевой. Поговорили с Юрием Владимировичем и сошлись во мнении, что дальше откладывать нельзя! назрела необходимость прямого диалога с Колокольцевой.

Эти угрозы в адрес высшего руководства страны необходимо прекращать. И вообще, пора заканчивать все эти игры в противостояние! В конце концов, она серьёзный человек. Не ей идти на поводу у глупого мальчишки. Она его опекает, поэтому полностью отвечает за его поступки! И то что его мать жива и здорова, не играет никакой роли! По закону за проступки опекаемого полностью отвечает опекун! Точка!

Вторник, 11 апреля, 8-45 московского

Нужно было на час раньше из дома выйти, тогда успели бы. Местные говорят, что оцепление поставили в семь утра. Мама сегодня что-то очень уж долго собиралась, из-за этого вышли из дома без четверти девять. Теперь приходится стоять с другими, ждать неизвестно чего. И ещё сказали, что перекрыты все улицы ведущие к Лавре. В пятидесяти метрах от них два военных ЗИЛа перегородили улицу прямо перед выездом на Карла Маркса. Между их бамперами оставлен проход в метр шириной перед которым курят двое молоденьких милиционеров. Местных, кто идёт на работу, пропускают. Пропускают также тех, кто живёт в той стороне. У всех спрашивают паспорта и проверяют прописку. Вообще, милиции очень много. Через каждые сто метров прохаживается вдоль забора милиционер, так что пройти к Лавре дворами тоже никак не получится.