Впрочем, умеренные недолго радовались своей победе. После перерыва с докладом по четырнадцатому вопросу на трибуну вышел товарищ Андронов. Когда он завершил своё краткое описания недавнего происшествия в Иркутске, где в течение считанных минут без единого выстрела был разгромлен и фактически обезоружен многолюдный и сильный областной отдел Госбезопасности, спокойных и равнодушных в зале не осталось.

Настоящую сенсацию докладчик приберёг на конец своего доклада. После того как он спокойным и даже равнодушным голосом сообщил присутствующим, что акция была проведена даже не самим Кузнецовым, а каким-то неопытным помощником Марины Колокольцевой, потребность действовать и действовать немедленно овладела всеми! Самое первое, что они сделали, это провели повторное голосование по формулировке предыдущего решения. Теперь сомневающихся в том, что пленум должен получить статус «чрезвычайного», в зале не осталось!

Затем пришло время дебатов и Михаил Ильич Миронов предложил начать их с повторного просмотра киноплёнок, сделанных во вторник 11-го апреля в Загорске. Возражений не последовало и Леонид Ильич снял трубку телефона прямой связи с помещением киномеханика.

***

Когда кто-то из них в пылу спора перекрывая шум голосов громогласно заявил:

— Привлеки на свою сторону и возглавь! Не можешь привлечь на свою сторону или возглавить — уничтожь! Нет возможности уничтожить — изолируй от общества! Если и изолировать не получается — дискредитируй! — после этих слов в зале стало тихо.

Марина оглянулась на меня и попросила показать того, кто это сказал. Я перевёл фокус информационного окна с трибуны на зал. Сидящие в зале молчали. Все взгляды были направлены на сорокалетнего примерно мужчину с огромной залысиной и большим родимым пятном на ней.

— И этот тоже может претендовать на место Генерального секретаря? Кто это, Малыш?

— Михаил Сергеевич Горбенко. Первый секретарь Ставропольского обкома партии. Содокладчик по десятому вопросу повестки. — быстро ответил я, помня, что пауза после этих его слов была небольшая.

Она покивала внимательно рассматривая его гладко выбритое, моложавое лицо, а когда он на просьбу одного из членов Политбюро пояснить свои слова, без задержки и колебаний объяснил, как именно он предлагает дискредитировать нас с Мариной, процедила сквозь зубы:

— Такая же беспринципная и бессовестная сволочь, как и твой Смыслов.

— Он такой же мой, как и твой! Что делать-то будем? Мне уже надоело рыбалкой и книгами жить...

***

Мы с ней сидели на кухне. Наташку и Иванку я давно отправил во Владивосток. Отец Миры, Михаил Спиридонович Данелько, — он по-прежнему командует всем Тихоокеанским флотом — выслушав просьбу дочери сделал всего один звонок и девушек без лишней волокиты и вопросов приняли в ту же школу, в которой сама Мира училась все десять лет и которую успешно закончила в прошлом году. Наташка ходит в десятый, а Иванка в девятый класс. Дядя Миша предлагал им пожить у них, благо квартира у них просто гигантская, но обе они отказались. По утрам я отправляю их в школу (обе учатся в первую смену), а в обед забираю обеих из подъезда одного из ближайших домов по их выбору.

Марина на работу по-прежнему не ходит и вынужденное безделье её тоже бесит. Даже прогулки по весенней тайге в сопровождении Тишки или молодой тигрицы, с которой я её познакомил, ей потихоньку начинают надоедать. Выслушав меня, она вышла из-за стола, неспешно прошагала к окну, где стояла её пепельница и имелась пачка сигарет, закурила и развернулась ко мне. Рассеянно рассмотрев меня, она негромко обронила:

— Оброс ты уже. Пора бы тебе к парикмахеру сходить... — помолчала немного и вернулась к моему вопросу. — Что делать, говоришь? А давай-ка мы с тобой немного изменим нашу жизнь? Мне тоже надоело без дела сидеть. Если они собираются объявить нас с тобой во всесоюзный розыск за придуманные преступления, мы с тобой должны будем сменить внешность. Ничего не поделаешь. Сейчас пойдём с тобой в каминную, расположимся там поудобнее и займёмся этим. Нужно будет подобрать другие тела, нужно будет продумать легенды, нужны будут липовые документы и так далее и тому подобное. Нужно переселиться куда-нибудь поближе к Москве. Очень уж разница во времени большая, а центр принятия решений, как ни крути, находится там. Работы выше головы, а ты тут сидишь сиднем и баклуши бьёшь!

Я сначала опешил от такого заявления, а потом понял, что случилось, и рассмеялся. Марина приняла решение и от этого тут же сделалась самой собой. Ей захотелось шутить и веселиться, значит она точно знает, что делать, и как всё будет дальше! Ура! Кажется, нашему вынужденному затворничеству подходит конец!..

Серенький денёк сегодня и ветреный. Скорее всего к обеду опять дождь пойдёт. Из-за угла донесло порывом ветра противный визгливый крик, и Серёга невольно ускорил шаг. Орала усатая Клавдия Константиновна. Тётя Клава. Она сегодня дежурит по интернату. Не повезло. Воскресенья и без того редко случаются — всего раз в семь дней! Хочется же немного отдохнуть от вечной сутолоки, суеты и шума, а тут она. Неймётся ей. Явно опять какую-то фигню придумала, чтобы своё и наше время занять, и сейчас сгоняет народ на спортивную площадку. Ну её! Эта, если поймает, то до самого обеда не отвяжется.

Неважно складывалась жизнь у Серёги Каменского до сегодняшнего дня. Три года назад отца за убийство посадили. Дали ему двенадцать лет как за умышленное, хотя адвокатша в суде настаивала на том, что это было убийством по неосторожности. Если по неосторожности, то, вроде, срок меньше должен был быть. Не послушала судья её. Говорит, ту монтировку, которой пострадавшему дали по черепу, от чего он и склеил ласты, подсудимый Каменский в гараж принёс с собой, а значит, он к убийству готовился.

И свидетели нашлись, которые утверждали, что папка с этим чуваком постоянно ссорились и даже несколько раз дрались. Ну ещё бы! Они же с ним постоянно бухали вместе. Чаще всего мирно заканчивалось, но в иные дни в них как будто бес вселялся. Агрессивными делались, неуступчивыми, какие-то обиды старые друг другу вспоминали. Поссорятся, поорут друг на друга, за грудки похватают, а назавтра всё равно в гараже у него или у нас на кухне собираются. И монтировку эту папка наверняка в тот день с собой в гараж взял, чтобы помочь этому чёрту колесо размонтировать. Ещё девять лет сидеть будет, если, конечно, амнистия какая-нибудь не случится...

---------------

Продолжение истории можно будет прочитать в романе "Противостояние II". Скоро он будет опубликован