19 марта 1971 г. Пятница. Вечер

— Чем завтра вечером планируешь заняться?

Они с Сашей неспешно брели из института в сторону её общежития. Вечер был тихим и ясным. Лёгкий морозец, не больше минус десяти, не утомлял, а, наоборот, приятно холодил кожу лица.

— Вечером? Завтра после обеда срываюсь с занятий и с Лидочкой на дачу к Вере Ненашевой еду. Она с Зинаидой Константиновной уже договорилась. Та её с обеда отпускает. С ночёвкой поедем. Вернёмся в город в воскресенье вечером. А что?

Катюша разочарованно вздохнула.

— Хотела с тобой в гости сходить. У одного из нашего кружка день рождения. Меня пригласили.

— А зачем тебе я? Там же наверняка и твой ухажёр будет. Как его, кстати?

— Какой ухажёр? О чём ты?

— Высокий парень в коротком, чёрном полушубке. Шапка какой-то рыжей шерсти. Зелёный шарфик. Второго марта вечером вы с ним ходили в кино. Мне ты сказала, что пойдёшь в общагу. Зачем соврала, кстати? Сказала бы, что я тебе надоел. Что я не понял бы, что ли?

От неожиданности она остановилась. Саша тоже остановился и развернулся к ней.

— Следил? — не нашлась она, что сказать.

— Не-а. Мы с Иванкой из гастронома с покупками выходили, когда вы с ним к «Гиганту» подошли. Он как раз через дорогу. Далековато, конечно, но одета ты очень приметно, а Иванка очень наблюдательна. Она тебя узнала и мне сказала. Мы с ней подождали, пока вы билеты купите и в кинотеатр зайдёте, и пошли домой.

Ей стало так неудобно, что она даже покраснела. Жарко стало. Видимо, Саша что-то такое почувствовал. Улыбнулся ей и мотнул головой себе за спину.

— Пошли? Чего стоять? Я не обижаюсь, Катюша. Давно нужно было тебе рассказать, да всё никак не решался. Ты хорошая девушка, я знаю. И врать ты не любишь, и ко мне хорошо относишься. Не хочешь сделать мне больно. Давно намекнула бы, мы с тобой обсудили бы эту тему и расстались друзьями.

— Почему это «расстались»? — она испугалась развернувшейся перед ней перспективы. — Как «расстались»? Ты что, чокнулся? Не хочу я расставаться! Подумаешь, в кино с кем-то сходила! Это ничего не значит! Чего ты придумываешь? Я с тобой! Он мне никто и звать его никак!

— А почему тогда сразу не сказала? Прямо на следующий день. — Сашка насупился и даже надулся. — Я же уже почти две недели хожу и голову ломаю, как к этой теме деликатно подступиться, а ты ни слова, ни полслова! Мне это не нравится, Кать! Так нельзя!

— Да просто забыла! Не злись! После кино вернулась в общагу, а у нас там дым коромыслом! Полная комната гостей. Вина выпили, потанцевали, потом все вместе гулять пошли. Погода хорошей была. Вернулись с девчонками в общагу около часу ночи. Еле угомонились к двум часам. Я спать ложилась — уже не помнила, что вечером с кем-то в кино была...

Помолчали. Потом Катя ухватила его за рукав куртки и притормозила. Они оба невольно ускорили шаг, когда начался этот неприятный разговор.

— Не спеши, Саш. Давай ещё немножко погуляем? Погода хорошая.

Не сговариваясь свернули с дорожки ведущей к общежитию. Пошли на второй круг. Через некоторое время она подала голос:

— А с вами можно?

— Куда «с нами»? К Вере Ненашевой?

— К Вере. Кстати, чего это она вас пригласила? Вы что, подружились?

— Ну я же довольно долго её проблемами занимался.

— Проблемами? Я думала у неё только гемангиома.

— Ну да, она была её главной проблемой. Потом, когда я с гемангиомой уже почти закончил, она попросила меня почистить ей кожу от лишних родинок. У неё на теле довольно много крупных родинок было.

— На теле? Она что, раздевалась при тебе?

— Конечно. А как без этого?

— Ну и как?

— Что как?

— Выдержал? Не завалил её?

— Выдержал, не завалил. Она же моя пациентка. Руссо студенто! Облико морале!

Они посмеялись. Став серьёзным, Саша вернулся к её вопросу.

— В гости к Вере? Неудобно, Кать. Я уже сказал, что приду с Лидочкой. Не могу же я привести вас обеих? Или сказать Лидочке, что я тебя вместо неё с собой беру? Это было бы очень некрасиво. Так люди не поступают, даже если они просто знакомы. А мы с Лидочкой не просто знакомы.

Она вздохнула, соглашаясь с ним.

— Ну да, не поступают... А почему с ночёвкой?

— Не знаю... Скорее всего, вино пить будем, а дача у них далеко за городом. Мы же все там несовершеннолетние. Она одноклассников собирает. Как в город на электричке возвращаться? А если патруль или дружинники? Неудобно может получиться, если отцу Веры вмешиваться придётся.

— А кто у неё отец? Шишка какая-то?

— Угу, шишка. Первый секретарь обкома партии.

— Ого! Ничего себе! Так ты из-за этого?

— Я из-за Лидочки. На той вечеринке соберутся дети довольно влиятельных родителей. Хочу, дать ей возможность познакомиться с ними. Ей это может пригодиться. Она же в отличие от нас с тобой местная.

20 марта 1971 г. После обеда

— Послушай… — высокий, красивый парень, которого все ребята звали Гариком, вдруг уставился на Сашку.

Тот сидел на корточках у костра и подсушивал для неё на веточке кусок чёрного хлеба. Как он хвалился — приготовленного по своему собственному рецепту: полито двумя сортами растительного масла и посыпано крупной солью. Они с Жанной сидели на лавочке прямо у Саши за спиной. Слева у ног Жанны на корточках пристроился у костра Петя с такой же веточкой с куском хлеба. Его он готовил для Жанны. Она его подруга.

Гарик стоял по другую сторону костра рядом со второй лавочкой, на которой сидели две другие девушки — хозяйка вечера Вера Ненашева и миниатюрная блондиночка с большими, круглыми очками, которые ей поминутно приходилось поправлять, потому что они сползали ей на нос. Её звали Настей. Насколько она поняла, Настя была приглашена, чтобы составить компанию Гарику. Или, наоборот, Гарик был приглашён, чтобы Настя не скучала. Судя по всему, они пока что не пара. Настя на Гарика смотрит, как на чужого.

Веры у костра не было. Пару минут назад она ушла в дом, чтобы спросить, как идёт подготовка к ужину и захватить для Насти плед, чтобы та могла укрыть ноги. Ей-то Сашка сразу плед принёс и даже укутал её всю, а после этого и Насте захотелось. Она в юбке пришла и быстро замёрзла.

В доме священнодействовала бабушка Веры Агнесса Васильевна и приглашённая повариха из ресторана. Вообще, взрослых здесь хватало. Это Сашка думал, что они здесь с ребятами одни будут. Ага, как же! Милиционер во флигеле у ворот — он охраняет этот загородный дом. Потом водитель служебной машины, которая сюда Агнессу Васильевну с поварихой привезла. Сашка предположил, что эти двое ночевать не останутся, но это тоже не точно. Итого, четверо взрослых! Как Сашка собирается при них вино пить? Он же для всех ещё малолетка. Тайком в туалете или за дом убегать будет?...

— Послушай, — повторил Гарик, — а не тот ли ты Кузнецов, из-за которого мой дед в больницу попал?

— Не знаю… — ответил Сашка, не глядя на него, — Вообще-то, из-за меня ни дедушки, ни бабушки пока что в больницы не попадали…

— Не ври! У вас в институте что, очень много 16-летних Кузнецовых учатся?

Сашка ответил не сразу. Сначала поднялся на ноги и передал ей ветку с нанизанной на неё горбушкой хлеба. Тихо предупредил, что она горячая, а потом зашёл к ней за спину и положил руки ей на плечи. Только после этого ответил Гарику.

— А как фамилия твоего деда?

— Софронов. Сергей Иннокентьевич.

Сашка кивнул:

— Понятно. Твой дедушка попал в больницу не из-за меня, а из-за своего собственного страха, так что не нужно на меня наговаривать.

— Какого страха? Что ты врёшь?

— Я не знаю, что он о том случае рассказывал, но ещё раз повторяю: он получил инфаркт из-за своего страха. И давай закончим на этом!

— Нет, не закончим! Ни фига себе!... Как ты можешь дальше ходить в институт после того, что ты там учинил? Забыл, что кроме моего деда ещё кое-кто в тот день пострадал? Причём тот товарищ не просто пострадал, а умер! И убил его ты! У тебя, вообще, совесть есть, Кузнецов?