Скорая помощь подоспела на удивление быстро. Уже минут через пять в дверь позвонили, и она впустила в квартиру двоих молодых мужчин в белых халатах. Один из них имел при себе небольшой белый чемоданчик с красным крестом на крышке. Она пригласила их пройти в зал, где на диване устроился муж, и сама поспешила следом.

Позже она так и не смогла ответить на вопрос: в какой именно момент произошла трансформация? От входной двери по коридору шли двое высоких мужчин возрастом чуть за тридцать, а в комнату вошла молоденькая, черноволосая девушка в белом халате и юноша возрастом никак не старше шестнадцати лет. Последний тоже был одет, как врач, но не в халат, а в белые брюки, белую футболку и голубую куртку. На голове у юноши красовалась круглая шапочка типа тех, какие до революции носили профессора.

С их появлением в комнате больному моментально стало лучше. Впрочем, выздоровел он не до конца. Боли в сердце исчезли, дыхание восстановилось, но зато тело перестало слушаться. Худо бедно он мог шевелить только шеей и глазами. Всё остальное сделалось мёртво неподвижным.

Подойдя к дивану девушка без улыбки кивнула ему и сказала:

— Если продолжите заниматься глупостями, то в следующий раз это будет не приступ, а полновесный инфаркт, и если вы от него умрёте, то это будет исключительно ваша вина. Вы всё поняли?

Конечно же, он моментально узнал обоих. К нему пришли фигуранты слежки: Марина Михайловна Колокольцева и Саша Кузнецов. Последний не отрывал от него угрюмого взгляда. Он дополнил слова Марины Михайловны.

— Тётя Марина имеет в виду, если вы нам докучать станете. Следить — следите, но не лезьте на глаза. Кивните, если поняли!

Конечно же, он кивнул. А что ему оставалось? Саша продолжил инструктировать:

— В дом и на участок даже в наше отсутствие не соваться! В институте и в общественном транспорте ближе десяти метров не приближаться! За домом наблюдать с дистанции не менее пятидесяти метров! К моим друзьям и подругам тоже не лезть! Замечу — головы отрывать буду! Вам в том числе!

Жена — она держалась за спинами у этих лже-врачей — после этих слов пришла в себя и храбро вмешалась в разговор.

— Серёжа, кто эти люди? Может, милицию вызвать?

Девушка и юноша оглянулись. Вместо мужа ей ответила девушка:

— Не нужно милицию. Мы сейчас уйдём. С вашим мужем всё будет в порядке, но только до тех пор, пока он не захочет нарушить данные ему запреты. И вам не советую вмешиваться в это дело. Никому не посоветовала бы. Это крайне опасно!...

Они действительно сразу вслед за этим ушли. Настоящая скорая подъехала минут через двадцать после их ухода. Врач скорой послушала сердце мужа, вытащила из ушей стетоскоп, убрала его в карман халата, вздохнула и поставила диагноз.

— Скорее всего это у вас не сердце болело. По вашему описанию скорее похоже на острую невралгию. Неловко повернулись — вот вам и результат. С сердцем у вас всё в порядке, но я бы посоветовала всё же сделать кардиограмму. Так, на всякий случай. В вашем возрасте осмотр у кардиолога нужно проходить ежегодно.

Пятница, 7 апреля

Страна жила своей жизнью. Сталевары варили сталь, шахтёры добывали уголь, на полях тарахтели трактора, в театрах шли спектакли, заводы выполняли планы по производству промышленной продукции и ширпотреба, и так далее и тому подобное. Казалось, прошедшая в Москве и области телевизионная передача и таинственные события в Сергиевом Посаде не оказали ровно никакого влияния на жизнь страны. В общем-то, это и в самом деле было так. Ну, почти так! Запущенный когда-то маховик жизни гигантской страны остановить чрезвычайно сложно, особенно если помнить, что его крутят без малого двести сорок пять миллионов человек.

Но и совсем незамеченными эти два события не остались. И если про чудо исцеления говорили в основном в Сергиевом Посаде, то содержание скандальной телевизионной передачи обсуждалось достаточно широко как в столице, так и в области. Правда, обсуждения эти проходили почему-то только в курилках многочисленных московских НИИ и в заведениях, где подают недорогое пиво. Странным образом посетителей ресторанов это не коснулось. Последние разговаривали за своими столиками о чём угодно, но только не об этом. Даже если на столах у некоторых из них стояли бутылки с пивом. Действительно, очень странно!

У завсегдатаев же всякого рода пивных баров, «стекляшек», «гадюшников» и «зверинцев» содержание и сам факт выхода этой сомнительной во всех отношениях телевизионной передачи, оценивался неоднозначно. Ну, для начала следует всё же признать, что никому из них и в голову не пришло усомниться в том, что выход в эфир этой передачи был санкционирован в самых высоких сферах. Обсуждалось другое. Пытливые умы были заняты вопросом: что означает сам факт выпуска в открытый эфир подобного рода компромата на партийного функционера столь высокого ранга? Новая «оттепель» наподобие хрущёвской? Отголоски борьбы в высших сферах? Попытка как-то обуздать совершенно обнаглевших в последние годы грузинских лавочников и «цеховиков»?

То, что о злоупотреблениях высокопоставленных деятелей и их родственничков наконец-то заговорили открыто, признавалось хорошим знаком всеми участниками дискуссий. Негатив вызывала лишь довольно вялая подача материалов. Никаких тебе хлёстких фотографий, никакого документального кино, одна сплошная говорильня. Множество непривычных для русского уха грузинских имён и названий мест, которые мгновенно забываются, и от этого в голове образуется каша. Они бы у Международной панорамы поучились, что ли? Те умеют всё чётко по полочкам разложить!

Или взять ведущих «Момента истины». Что режиссёр передачи хотел сказать, усадив их не за общий стол перед камерой, как обычно это делается, а в кресла друг напротив друга и поставив между ними низенький журнальный столик? Кстати, юбочка у девушки могла бы быть и покороче. К самой девушке претензий нет — симпатичное личико, макияжик, красивые ножки — а вот длина юбки прямо как будто из довоенного времени. Ну разве же так можно?

***

Со стороны посмотреть, всё в стране шло, как обычно. Но это было только на первый взгляд. Уже третий день органы Госбезопасности работали в чрезвычайном режиме. И не только в столице, но и по всей стране по ночам горели окна рабочих кабинетов. Понятное дело, на периферии работа велась не столь интенсивно, как в столице, но тоже гораздо интенсивнее обычного.

Разумеется, такая их активность не осталась незамеченной разведками зарубежных стран. Многие резиденты сделали верные выводы, связав её с последними событиями в Москве и в Загорске. Информация об этом ушла наверх, и уже второй день ассы аналитики и специалисты в области стратегического планирования на Западе ломают головы над тем, как наиболее эффективно воспользоваться этой возникшей в Советском Союзе и быстро распространяющейся на страны Восточного блока нервозностью и неуверенностью.

Понятно также и то, что их шевеления не остались незамеченными и органами контрразведки Советского Союза. Высшее руководство страны было проинформировано, но, к сожалению, какой-либо значимой реакции с их стороны пока что не последовало.

Во время многочисленных встреч на Старой площади Юрий Владимирович настаивал на том, что конфронтацию нужно как можно быстрее заканчивать, а для этого пригласить Колокольцеву на переговоры. Вежливо пригласить! С его точки зрения результатом встречи должно стать отступление обеих сторон на первоначальные позиции. Колокольцевой должны быть даны гарантии неприкосновенности, возвращены отобранные должности и, в качестве извинения за причинённые неудобства, следует предложить ей какое-нибудь отступное. Со своей стороны она должна пообещать, что они с её подопечным отказываются от всякого рода публичной активности и снова уходят «в тень».

Если Подборный был в основном с его предложениями согласен (он не говорил, но очень уж пугала его перспектива попасть под разборки сильных мира сего, если дальнейшее противостояние приведёт к демонтажу или просто к серьёзной деформации государственной власти), то Смыслов и Пельше настаивали на ужесточении репрессивных мер по отношению к Колокольцевой и к её подопечному. Посмели даже обвинить аппарат Госбезопасности в беззубости! Брежнев же занял нейтрально-выжидательную позицию. Вопреки любой логике решил подождать следующего вторника. Почему-то тоже полагал, что Колокольцевой не хватит духу, чтобы эскалировать ситуацию.