— Гарантом? — этот вопрос возник у них одновременно.

Саша кивнул, спокойно отхлёбывая чай из своей кружки.

— Гарантом... Это не так давно стало понятным. Кстати, в Ватикане знают об этом с ноября 69-го. Именно поэтому я перед вами не таюсь. Патриархи православной церкви имеют такое же право знать.

Гость про свой чай, похоже, совсем забыл. Так и сидел, откинувшись на спинку стула и зажав в кулаке свою бороду.

— Можешь пояснить, что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Могу... Вот послушайте... В октябре 69-го погибла одна моя подруга. Погибла совершенно случайно. Стояла на остановке, ждала автобус. Он подъехал, но именно в тот момент, когда он повернул к остановке, его рулевая колонка вышла из строя. Вывалился какой-то важный шплинт. Шофёр почувствовал, что автобус потерял управление, растерялся и хотел нажать на педаль тормоза, но, как это иногда с неопытными водителями случается, перепутал педали и до упора выжал педаль газа! Автобус ещё больше разогнался, на большой скорости вылетел на остановку, сбил трёх человек и остановился лишь, врезавшись в стену дома. Трое взрослых, включая самого шофёра, были доставлены с тяжёлыми травмами в больницу, а девочка умерла на месте... (1)

Саша замолчал. Глядел в стену перед собой, забыв о том, что за столом он не один. Потом всё же опомнился. Выпрямился на стуле, бросил короткий взгляд на неё, потом повернул голову к гостю и продолжил.

— Я узнал о её смерти через шесть дней. К тому времени мы с ней уже в разных городах жили. Из газеты узнал. Там была помещена заметка на первой полосе. Узнал и тут же начал раздумывать над тем, как эту ситуацию можно исправить. Несколько часов подряд думал и, наконец, додумался... Если кратко, то я сделал так, что тот автобус окончательно сломался, не доехав до той остановки. Остановился на дороге и заглох. Шофер выпустил пассажиров из салона и отправился искать телефон, чтобы вызвать аварийку. Моя подруга поехала следующим автобусом. Никто не пострадал. Ни она, ни те трое взрослых до сих пор не знают о случившемся с ними несчастье.

Он остановился, заметив появившуюся на губах священника скептическую усмешку, пожал плечами и закончил:

— В тот раз я впервые осуществил точечное вмешательство в историю, изменив естественный ход событий.

— Понятно... — протянул его гость.

Он посидел немного, качая головой и раздумывая над чем-то, но, наконец, неторопливо выбрался из-за стола. Посмотрел на Сашу сверху вниз и спросил:

— Скажи, кто тебе рассказал обо мне? Я имею в виду моё мирское имя. Я, порой, и сам уже его забываю.

Вместо ответа Саша заговорил о другом.

— Не поверили. Ну что ж, я на это не очень-то и рассчитывал. Это даже неплохо. Меньше вероятность того, что вам захочется с кем-нибудь об этом поговорить. Собственно, разговаривал я не с вами, а через вас с Московским Патриархатом. Наверное, нужно было бы с чего-нибудь более простого начать, но это ладно, — он тоже поднялся со своего стула. — Рано или поздно они всё равно узнают о моём существовании и пришлют сюда кого-нибудь более доверчивого. Тогда и поговорим. Убеждать вас в своей правоте я не собираюсь. Нет у меня такой потребности. Мне и так неплохо, — и рукой в сторону прихожей указал. — Пойдёмте, Сергей Варфоломеевич, я вас провожу.

Они вдвоём вышли из комнаты. Вера не выдержала и отправилась вслед за ними. Встала в дверном проёме за спиной у Саши и смотрела, как его гость открывает дверцу шкафа и достаёт оттуда вешалку со своим зимним пальто. Спросила тихонько в Сашин затылок:

— Саш, а почему «гарант»? Ты же так и не рассказал.

Он оглянулся через плечо и так же тихо ответил:

— Рассказал. Ты просто не поняла. Вот смотри... Я не Иисус и не связан необходимостью быть добрым ко всем, даже к явным злодеям. Случись война между ядерными державами, и я вмешаюсь в прошлое, как вмешался, спасая свою подругу. Но на сей раз всё будет по-другому. Будет очень жёстко и даже жестоко! Начну головы виновным отрывать ещё до того, как они свои преступные приказы отдадут! И не будет в сердце моём жалости! Хоть я и довольно мягкий человек, но уничтожив десятки, может быть сотни потенциальных преступников, я спасу от страшной смерти миллиарды людей. Всё в полном соответствии с принципом — соверши малое зло, чтобы предотвратить зло большое! Теперь понимаешь почему?

Заметил, что она побледнела, быстро развернулся и положил руку ей на плечо.

— Испугалась? Хочешь, сделаю так, что ты забудешь об услышанном? Не бойся, это совершенно безболезненно и безвредно.

Ответила она ему, не раздумывая, и тоже совершенно серьёзно.

— Ты и это можешь?

Саша кивнул:

— Я много чего могу. Так что? Сделать?

— Нет, не нужно! И без того подозревала что-то в этом роде. Не бойся за мою психику, я выдержу! И ещё! Знаешь, я очень рада тому, что, оказывается, есть кто-то, кто за высокопоставленными дураками присматривает. Их, к сожалению, много, и они в состоянии погубить мир!

Саша тихонько рассмеялся.

— Ошибаешься. Не присматриваю я ни за кем. Зачем мне это? Начну действовать, когда города запылают. А уж если такое случится, всех виновных я быстро найду! От меня не спрячешься! Из-под земли достану! Никакие бетонные бункеры и стальные двери не помогут!

Он отошёл к входной двери, открыл её и посторонился. Его гость уже надел галоши, надел пальто и шапку и сейчас достал чёрные, вязанные перчатки из кармана. Ещё раз спросил Сашу:

— Так всё же, кто тебе рассказал обо мне?

Саша пожал плечами:

— Никто, но это неважно. Я уже принял решение в отношении вас. Вы забудете о том, что были у меня в гостях, как только выйдете из подъезда. Более того, вы забудете о том, что услышали от Петра Анисимовича. Прошу прощения, но я вынужден подстраховаться. Кроме того, мне так проще будет. С вами всё равно серьёзные разговоры вести невозможно. Очень уж вы недоверчивы...

***

Закрыв за гостем дверь, Сашка постоял минутку в прихожей и лишь затем выключил там свет. Когда он зашёл в зал, вид у него было рассеянный. А может и задумчивый. Глянул на неё и вздохнул:

— Собирайся, Вера. На сегодня всё. Мне нужно ещё в одно место смотаться, с одним человеком переговорить.

— С Петром Анисимовичем? — понятливо кивнула она, принимаясь собирать со стола блюдца и чашки.

— Угу, с ним... Как догадалась?

— Он откуда-то узнал про тебя и этому попу рассказал?

— Да, именно так. Скажи... — он замолчал.

— Что? — поторопила она его, направляясь с собранной посудой к кухне.

— Нет, ничего. Хотел спросить, не отец ли тебе обо мне рассказал, но уже вижу, что не он. — он зашёл в кухню следом за ней.

— Саш, а можно мне с тобой?

— Куда?

— К Петру Анисимовичу... — она открыла воду, готовясь сполоснуть чайную посуду.

— Зачем?

— Интересно... — пожала она плечами, — Я себя на твоё место поставила. Вот что бы я сделала, если бы мне довелось с таким болтуном разговаривать?

— Ну и что же? — Саша, похоже, заинтересовался.

— Не знаю... У меня же нет таких возможностей, как у тебя...

— А на своём месте, что бы ты сделала?

— Как-нибудь припугнула его. Сказала бы, если будешь и дальше обо мне трепаться, то я... ну, например, расскажу отцу!

— Интересно... То есть ты понимаешь, почему его болтовня опасна?

— Кажется, да... Вон к тебе даже этот поп притащился. Слушай, а насчёт Ватикана ты правду говорил? Ну то есть, что в Ватикане о тебе уже знают...

— Угу, правду... Я с Папой Римским в позапрошлом году осенью встречался. Их служба безопасности очень близко подобралась к нам с тётей Мариной. Мало ли, как они могли отреагировать... Разослали бы циркулярное письмо по всем приходам с информацией о нас, и нам бы жизни на Земле не стало...

— То есть вы с ней в Италию ездили? А как? Как это вас туда отпустили? И как это — «подобрались»? Вы что не могли обратиться за помощью в милицию или в КГБ?

— Обратиться могли, но в этом никакого смысла не было... Ты мне много вопросов не задавай. Всё равно не стану отвечать. Хочешь съездить со мной к Петру Анисимовичу — можем съездить. Но снова предупреждаю: всё что увидишь и услышишь должно остаться между нами. Никому! То есть вообще никому, поняла? Считай, что это государственная тайна!