Я просто хочу, чтобы это не было связано со смертью моего отца. Делая глубокий вдох, я пытаюсь сохранить контроль над своими эмоциями, но реальность слишком сурова.

Он никогда не увидит своего внука, если я надолго переживу Илану, и он никогда не увидит меня с Арчи, с моими друзьями и влюбленной. Что для меня безумие, так это то, что ребенок — это единственная тема, по которой я на самом деле пока не волнуюсь.

Запрокидывая голову назад, я на мгновение закрываю глаза и сосредотачиваюсь на вещах, которые делают меня счастливой прямо сейчас. Как бы мне ни было неприятно это признавать, именно "Звезды" заставляют мое сердце биться чаще, удерживают меня на земле и показывают, как сильно они заботятся, даже если это проявляется самым нелепым образом.

Я знаю, что чувствую это, и я ненавижу это. Это заставляет меня чувствовать себя безрассудной, слабой и беззащитной, но я больше не могу отрицать, что "Звезды" заставляют меня чувствовать. Когда я услышала, как Ксавье произносит эти слова в первый раз, я могла бы рассмеяться ему в лицо из-за того, как нелепо это прозвучало, но теперь я чувствую себя нелепой из-за того, что не поняла этого раньше.

— О чем ты думаешь в эту секунду, Иден? — Спрашивает Тобиас, притягивая меня ближе к своему телу, пока я ищу его взгляд, мое сердце колотится в груди от смеси возбуждения и страха, покрывающей мое тело.

— Я думаю о тебе, о нас, обо всех нас, — мне удается сказать, поглаживая его по плечам, в то время как мои глаза остаются прикованными к его.

— Что-нибудь конкретное? — он давит, его голубые глаза изучают мои, когда я качаю головой. Это абсолютная ложь, которую он видит насквозь, и он хватает меня за подбородок, удерживая на месте, когда приподнимает бровь. — Скажи мне, — бормочет он, его губы в дюйме от моих, в то время как пульс бешено колотится у меня на шее.

— Я не знаю как, — признаюсь я, запуская пальцы в его каштановые волосы на затылке, шапки нигде не видно. Он придвигает меня ближе, его член касается моей киски.

Я не знаю, какое у меня выражение лица, но по блеску в его глазах могу сказать, что он точно знает, что я не могу заставить себя сказать.

— Тогда покажи мне.

Это я могу сделать.

Я прижимаюсь губами к его губам, нежно целую его, когда он опускает руку с моего подбородка на шею, ослабляя хватку, и тогда я теряюсь в нем.

Чувствуя прикосновение его кожи повсюду, я таю в его объятиях, пока мы поглощаем друг друга. Вода плещется вокруг нас, когда я прижимаюсь грудью к его груди, желая, чтобы он был как можно ближе. Мне нравится ощущение моих сосков на его коже, зажатых между нами, когда он исследует мой рот, его язык забирает у меня столько же, сколько и я у него.

— Мне нужно почувствовать тебя, — умоляю я, двигая рукой вниз по его телу, чтобы найти член, но он качает головой.

— Позволь мне показать и тебе тоже, Иден, — шепчет он, его глаза горят желанием, и я снова прижимаюсь к его губам.

Это ощущается по-другому, даже больше, чем раньше. Я никогда не хотела больше одной ночи, но эти парни заставляют меня желать бесконечных ночей, а теперь они зацепили меня мыслью о вечности.

Передвигая нас, он поднимает меня из воды и сажает на толстый бортик ванны в углу, отодвигая все продукты в сторону, широко раздвигая мои ноги и пристально вглядываясь в мою сердцевину.

Упираясь руками по обе стороны от себя, я прислоняюсь к прохладному кафелю, чтобы сохранить равновесие, один только его взгляд заставляет меня превращаться в желе.

Он медленно проводит пальцем от моего клитора к центру, и я ахаю от прикосновения, его глаза встречаются с моими, когда я прикусываю нижнюю губу. Обводя пальцами мою сердцевину, он скользит ими по моим складочкам обратно к клитору.

Я уже готова зарычать на него, чтобы он прекратил дразниться, когда он наклоняется вперед и проводит языком по тому же пути, что только что проделал его палец.

— Черт.

Моя спина выгибается дугой, отрываясь от плитки, и мои бедра поворачиваются, чтобы потереться о его лицо, когда волна удовольствия прокатывается по мне.

Со вторым движением моих бедер Тобиас медленно вводит свои пальцы внутрь меня, вращая ими, чтобы погладить мою точку G, и моя киска сжимается вокруг него, пока он продолжает ласкать мой клитор.

— Это так приятно, — хвалю я, задыхаясь, и чувствую, как он улыбается мне.

— Так будет всегда, Шарик, — бормочет он, касаясь губами моего чувствительного места, прежде чем прикусить зубами клитор, и я почти соскальзываю обратно в воду, когда по мне пробегает электрический разряд.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — повторяю я, пока он продолжает, мое тело прижимается к стене, когда я чувствую приближающийся оргазм, готовый взорваться.

Не нуждаясь в дальнейшем поощрении, он сосет мой клитор, трахая меня пальцами, и моя голова почти мучительно сильно ударяется о плитку позади меня, когда мой рот приоткрывается. Мое тело, кажется, разлетается на миллион кусочков, но он не сдается, наслаждаясь каждым дюймом моего оргазма вместе со мной.

Когда я больше не могу терпеть, мое тело все еще подергивается, Тобиас убирает пальцы с моей сердцевины и подводит свой член к моему входу.

— Тебе нужна минутка? — спрашивает он, и даже в моем пьяном состоянии я свирепо смотрю на него.

— Тебе лучше не заставлять меня ждать, Тобиас.

Мои слова мягкие, умоляющие, и от них его лицо светлеет, когда он медленно погружается в меня, наполняя меня и заставляя задыхаться.

Я полностью поглощена его взглядом, когда обвиваю руками его шею, ощущение его внутри меня почти ошеломляет. Прижимая мое тело к своему, он медленно трахает меня, проводя кончиком члена по каждому чувствительному месту в моем центре, и это так приятно, что я готова заплакать.

Давление его пальцев, впивающихся в мои ягодицы, говорит мне, что завтра будут синяки, и я отчаянно нуждаюсь в них. Я хочу, чтобы он оставил на моей коже такие же отметины, как на моей душе.

Наши носы соприкасаются, наши взгляды остаются прикованными друг к другу, мой рот приоткрывается, когда я вижу за голубизной его глаз его душу, его сердце, его смятение, его все.

Мои пальцы на ногах покалывает от явного признака очередного оргазма, и неуверенные движения Тобиаса говорят мне, что он тоже недалеко.

— Черт возьми, Иден. Блядь, — шепчет он мне в губы, моя киска сжимает его член, когда по моему телу прокатывается сильнейшая волна удовольствия, проходящая через меня, в то же время его член пульсирует глубоко внутри меня.

Все, что я слышу, — это белый шум, мое тело поглощено каждым его прикосновением, пока он медленно растягивает экстаз между нами. Падая обратно в воду, я смотрю, как она плещется вокруг нас, когда он увлекает меня за собой, но при этом держит за подбородок и поворачивает лицом к себе.

Я уже слышу это, как будто время останавливается, и мое сердце бешено колотится в груди, когда я наблюдаю за движением его губ.

— Я люблю…

Бах.

Развернувшись, мы оба поворачиваемся к двери и видим Хантера, заполняющего пространство, его глаза широко раскрыты, когда он разглядывает нас.

— Вам, ребята, лучше спуститься, — хрипло говорит он, проводя рукой по лицу. — Телефон Иден завибрировал внизу, на обеденном столе, где сидела Чарли. Она не смотрела намеренно, это был рефлекс, я думаю, но это нехорошо, любимая.

Подожди, что? — Что нехорошо? — Спрашиваю я, уже теряя кайф, который я только что испытывала с Тобиасом, когда замечаю беспокойство на лице Хантера.

— Ты получила еще одно сообщение. Оно было отправлено на одноразовый телефон. Я думаю, наше время в бегах, возможно, закончилось.

Девятнадцать

КСАВЬЕ

Люди говорят это постоянно. В детстве мы запрограммированы не соглашаться с нашими родителями во многих вещах, что может привести к появлению этих страшных четырех слов: Я ненавижу своих родителей. Однако в моем случае я действительно, действительно чертовски ненавижу.