Я пытался впечатлить его как мог. Лучший ученик, лучший фехтовальщик, самый многообещающий выпускник… Но тщетно. Казалось, отцу совершенно плевать и на меня, и на мои достижения.

После окончания учебы я отправился домой, познакомиться с мачехой и сводными братьями. Они в тот момент гостили у родственников, так что встретил меня лишь отец, для которого мой приезд оказался сюрпризом. «Но как же так, — спросил я. — Я ведь предупреждал тебя в письме?». Как оказалось, оно, как и все прочие мои послания, отец, не читая, отправлял в камин. Тогда он был заметно выпившим и едва стоял на ногах, исподлобья терзая меня красными вспухшими глазами. Я воскликнул — «Отец, но почему ты ненавидишь меня? Что я такого сделал?». «Ты убил Терезу! — заорал в ответ он, имея в виду мою мать. — Никчемный ублюдок! Выродок! Тварь! Каждый день после твоего дня рождения я боролся с желанием сломать твою цыплячью шею!».

Крюк надолго умолк, погрузившись в собственные мысли. Молчал и Макс, размышляя о том, что его отношения с родителями были еще ниче по сравнению с тем, что он услышал. Во всяком случае, сломать шею или другую конечность ему никто не грозил.

— И с тех пор вы не разговаривали со своим отцом? — осторожно спросил Макс, нарушив тишину.

— Да, — губы Крюка скривились в кривой ухмылке. — Так как трудно разговаривать с покойником. Наш разговор на повышенных тонах перешел в настоящую свару, а потом и в драку. Когда старик занес кулак… В меня точно вселился демон. Очнулся я уже стоя над хладеющим трупом с проломленной головой, сжимая окровавленный бюст Аристотеля. В тот же вечер я отправился в Марсель, где вскоре поступил моряком в команду одного известного капера… Но вернемся к моему вопросу: ты готов принять руку помощи или же останешься верен тому, для кого ты — впрочем, как и любой другой несчастный, запутавшийся в сетях этого манипулятора — rien[6]?

Макс громко сглотнул. Он не сомневался, что независимо от ответа участь его уже предрешена. Покажи он пиратам путь к Логову — его же и подстрелят или прирежут первого, как предателя, и правильно сделают. Да и подставлять мальчишек Макс не хотел, по сути, никто ничего плохого ему и не сделал, даже придурок Рыб, который максимум подзатыльник заслужил, но уж точно не пулю в сердце или нож под ребра. Откажись Макс сотрудничать — и не факт, что он покинет каюту капитана на своих двоих. Он родного батю грохнул — отчего-то Макс не сомневался в правдивости этой истории — а уж что он с ним сделают, одному богу известно…

— Вижу, как тебя разрывают противоречия, — промурлыкал Крюк. — На самом деле, это tres bien[7]. Если бы ты не раздумывая продал соратников, то показал бы себя малодушным человеком. Предавший раз, предаст и дважды. Я дам тебе время. Скажем… Три дня. После этого я задам свой вопрос еще раз и очень надеюсь услышать правильный ответ. А иначе…

Крюк наклонился к Максу, он же вздрогнул и вжался в спинку кресла. Левая половина лица Крюка покрывали многочисленные шрамы и рубцы, сплетаясь в змеиные клубки, губы отсутствовали, обнажая мелкие зубы в вечной кривоватой ухмылке, брови не было, веко мелко-мелко подрагивало. Складывалось впечатление, что Крюк уснул мордой в костре и не сразу сообразил, что происходит.

— Иначе забавы Близнецов покажутся тебе детскими проделками. Ты понял? — Макс с шумом сглотнул и кивнул. — Ступай. Старший помощник объяснит тебе, что тут и как.

Крюк придвинул к себе книгу и как ни в чем не бывало вновь с головой нырнул в чтение. Макс же на ватных ногах поднялся со стула и направился к двери. А ведь если подумать — акулы не такие уж ужасные создания…

[1] Присаживайся (фр.)

[2] Посмотри на себя! (фр.)

[3] Остров Желаний (фр.)

[4] Друзей (фр.)

[5] Дьяволом (фр.)

[6] Ничто (фр.)

[7] Очень хорошо (фр.)

Не успел Макс покинуть каюту капитана, как Рыжий тут же вручил пленнику швабру и ведро с водой, а после нацепил на ноги кандалы, попутно объясняя, чем он будет тут заниматься последующие три дня. А именно — самой тяжелой и грязной работой, как, например, мытье палубы.

Что уж и говорить, задачка была еще та даже без железных колец вокруг щиколоток, что соединяла толстая цепь, из-за чего Макс едва-едва мог ступать мелкими шажочками, уныло возя шваброй по замызганной палубе.

Дело не облегчали и пираты, каждый из которых, проходя мимо Макса, одаривал его парочкой бранных фраз или плевал под ноги. Один же матрос — тот самый, со сломанной рукой — и вовсе харкал на палубу минут пять что заправский верблюд, с явным удовольствием наблюдая за тем, как Макс раз за разом убирает желтоватую слюну грязной тряпкой. Он уже было подумал заехать упырине шваброй по морде — и будь что будет, всяк лучше, чем издевательства терпеть — но благо что на палубе появился Рыжий и пират сразу же отстал от Макса.

Макс драил корабль до глубокого вечера и успел заметить, что Рыжий на корабле пользуется немалым авторитетом. К нему обращались за разрешением споров, какой-либо помощью или даже просто чтобы пожаловаться на «проклятую жару, мать ее, с которой сладу нет». Рыжий выслушивал абсолютно каждого, независимо от просьбы, и находил время для любого, хотя бы пару минут. Когда Рыжий появлялся на палубе, пираты даже ругаться переставали. Во всяком случае, в полный голос. Притом он, казалось, мог быть везде и сразу: за четверть часа он умудрялся успеть проследить за тем, как в трюме разбрасывают отраву для крыс, проверить что творится в камбузе — так на корабле звали кухню — и даже составить график дежурств. По сути для моряков Рыжий был как Ух для мальчишек, так как Крюк практически не покидал свою каюту да и остальная команда не слишком жаждала беспокоить капитана лишний раз. Впрочем, Макс их прекрасно понимал.

Когда солнце село, Рыжий отвел Макса на нижнюю палубу, указал на драный матрас, лежавший в самом углу и сообщил, что с утра Макс будет помогать некоему Мэри, правда, чем именно предстоит заниматься, первый помощник не сообщил. Кандалы, разумеется, снимать с Макса никто не собирался, так что спать пришлось прямо в них. Макс долго ворочался с боку на бок, размышляя о том, что ему делать. Попытаться сбежать или дождаться помощи? Кто знает, быть может, Питер, Ух и другие мальчишки уже вовсю ломают мозги над тем, как вытащить соратника… А может и позабыли о его существовании, как говорил Крюк.

Весь погруженный в тяжелые думы, Макс и не заметил, как уснул. Растолкал его ни свет, ни заря кривоногий беззубый дед, которого, как оказалось, и кликали Кровавой Мэри. С виду он казался старше самого «Веселого Роджера» — Мэри наверняка последние остатки волос успел потерять, когда корабль даже сколачивать еще не стали — обладал кривым носом, прищуренным взглядом и дымящейся трубкой. Мэри заявил, что сегодня они вместе с Максом будут чистить обшивку корабля от налипших водорослей с ракушками, и кто бы мог подумать, что совсем скоро он будет вспоминать швабру едва ли не с теплотой.

— Все просто, камбала безусая, — шамкал Мэри, ковыляя по палубе. — Я тебе веревку вокруг пояса обвяжу и вниз спущу, а ты лопаткой быренько все счищай и скидай в море.

— А если ты меня уронишь? — спросил Макс, глядя на трясущиеся руки старика.

— Ну тады каюк тебе, — без обиняков сказал Мэри. — Так что надеюсь ты не слишком тяжелый, хе-хе.

— Может хоть цепь снимешь? — попытался схитрить Макс, но Мэри был непреклонен.

— Ага, чтоб ты сбег тут же. Не-а, уж лучше на дно пойдешь. И, к слову, знаешь почему меня так зовут?

— Потому что ты любишь одноименный коктейль? — предположил Макс, но ошибся.

— Чавой? Кок из камбуза носа не высовывает, да и ноги у меня две. Не, я как-то в Лондоне бывал, там местечко есть под названием Мэриленд, а в нем паб «Пьяная устрица». Я туда завалился стакан пропустить, а попутно одиннадцать человек завалил и трех инвалидами оставил. Так что без глупостей у меня, сопляк.

Мэри оглянулся на Макса и шутливо пригрозил тому пальцем, и ему верилось, что старикан не врет. Когда Мэри завязал вокруг живота Макса веревку и проверил узлы, он с лопатой в руках перелез через борт, старик же принялся спускать парня вниз, кряхтя и ругаясь. Чистить обшивку оказалось той еще неблагодарной работой. Хоть Мэри и привязал веревку свободным концом вокруг мачты, но Максу то и дело мерещился треск рвущейся бечевы. Прямо под ним же кружили акулы, которые только и ждали, чтобы полакомиться свежим мясом.