— Погоди-ка, — Максу вдруг пришла в голову одна странная вещь, о которой он раньше и не задумывался. — Ты говорил, что тебя Кевин зовут. А ты сам-то откуда?

— Уэст-Йоркшир, — шмыгнул носом Умник. — Объединенное Королевство. Поэтому Питер поначалу хотел меня Принцессой звать, хорошо хоть его Ух отговорил, а то б мне житья не дали.

— Но мы… Как мы друг друга понимаем? — протянул Макс.

Умник в ответ только пожал плечами.

— Точно также, как мы не взрослеем, а пираты и индейцы от старости не мрут, — сказал он. — А еще по той же причине здесь феи летают и русалки плавают. Не ищи логики там, где ее нет. Возможно, Питер знает, что здесь вообще происходит — но с хрена два он нам что-нибудь расскажет…

— Что должен знать Питер? Что ты тупой задохлик?

Перед Максом и Умником возник Рыб — нескладный паренек с мутным взглядом.

— Отвянь, Рыб, — буркнул Умник. — Пит все равно не услышит как ты к нему подмазаться пытаешься.

— Подмазаться? Я? Ха! — хоть Рыб и прыснул со смеху, но рожа его скривилась. — Просто «задохлик» — первое, что на ум приходит при виде твоей тощей задницы. А ты, Новичок, чего с ним трешься? Мы с Тихим и Звоном хотели ножички пометать. Если хочешь, можешь с нами — только без своей подружки.

— Тебе же сказали — отвянь, — ответил Макс.

— Ну, как хошь, — фыркнул Рыб. — Ладно, пойду с нормальными чуваками потусую, а не с лошьем вроде вас.

Проводив взглядом спину Рыба, Умник хмыкнул:

— Зря ты так. Он за Питом как собачка бегает и каждое его слово ловит — наш главарь такое любит. Мне-то все равно, а вот тебе жизнь попортить может.

— А кто сказал, что я собираюсь здесь долго оставаться? — тихо произнес Макс.

Вскоре после посвящения в мальчишки Макс уже чувствовал себя в лагере так, словно прожил тут всю жизнь. Каждый его день походил на предыдущий, как две капли воды, что текла рутинным потоком. Утром он обычно помогал Умнику в мастерской или Жиру на кухне, потом завтракал, тренировался, дремал пару часиков или просто лежал на широкой ветви, заложив руки за голову, а после вновь шел на тренировочную площадку, где занимался уже до полного изнеможения.

Другие жители Логова отлынивали от занятий как могли, так что Грюм сполна отыгрывался на Максе, гоняя его до седьмого пота, заставляя его часами отрабатывать удары ножом, копьем, дубиной и даже кривой тяжелой саблей. Довольно скоро Макс научился довольно сносно размахивать даже ей — по своему собственному скромному мнению, разумеется — а Длинный, глядя на торчащие в чучеле стрелы и одобрительно кивая головой, обещал Максу как-нибудь взять его с собой на охоту.

Пару раз Рыб пытался каким-либо образом подколоть или задеть Макса, но не нашел одобрения у других мальчишек и быстро бросил это дело, вообще перестав обращать на новенького внимание, что его вполне устраивало. В очередное утро Макс вместе с Умником латали палатку, а заодно обсуждали возможные пути побега с Небыля.

— …откровенно говоря, вариантов немного: либо переместиться с помощью Питера — который нам просто-напросто глотки вскроет, едва услышав подобную просьбу — либо попытаться угнать «Веселый Роджер», как тот паренек предлагал, — произнес Умник, ловко орудуя иглой.

— А что если уплыть на лодке? — сказал Макс, стараясь не отставать от приятеля.

— Один бедолага пробовал, — вздохнул Умник. — Причем Питер ему даже мешать не стал, только пожелал башмаки не промочить. До другого бы дошло, что тут что-то не так, но пацан упертым оказался. Стоило ему от острова отплыть, как море точно взбесилось — ураган едва ли деревья с корнем не вырывал, а волны с пятиэтажный дом пошли, не меньше. На следующий день погода успокоилась — а парнягу на берегу нашли, синюшного, всего в водорослях… Пит его закапывать запретил, несмотря на ругань Уха. Так и лежал, пока крабы и звери не пожрали.

Чутка поспешив, Макс взглянул на выступившую большую алую каплю крови и засунул палец в рот. Признаться, пока что все выглядело так, что сбежать с Небыля можно было разве на тот свет. Ух успел рассказать о чувачке, который пытался смастерить летательный аппарат — пролетал незадачливый изобретатель на своем творении ровно две секунды, прежде чем рухнул вниз и разбился.

Кажется, оставалось надеяться лишь на то, что Питер-таки выполнит свое обещание. Однако когда Макс поделился с Умником своими мыслями, тот лишь покачал головой и поправил очки:

— Это он всем обещает. Только вот чем дольше ты тут находишься, тем меньше свой дом помнишь, пока совсем не забываешь. А от тех, кто о возвращении заикается, Пит быстренько избавляется, причем почти всегда чужими руками. Кого-то пираты словили, другого звери дикие утащили, третьего русалки утопили… Так что я бы не стал сильно рассчитывать на вашу сделку.

Макс приуныл. Складывалось ощущение, что он застрял на Небыле до конца жизни — причем закончиться она может куда раньше, чем он планировал. Умник на острове пробыл уже почти два года — и даже больше, просто в один момент ему надоело на стене мастерской черточки вырезать — и из «старичков» в живых остались только двое: Ух и Грюм. И ни один из них ни разу ни в чем не перечил Питеру, во всяком случае, на памяти Умника. Он подозревал, что Уху тоже все надоело до чертиков, но он делает вид, что все в порядке — один фиг деваться некуда, так хоть шкура целой останется — а вот Грюм, похоже, в царившем на Небыле беспределе чувствовал себя как рыба в воде.

— Пит раньше любил байку травить про то, как Грюм однажды на болотах заблудился, а через три дня в Логово жевуны пришли и попросили то страшное чудище обратно забрать, — сказал Умник, роясь в сундуке в поисках ткани, что можно пустить на заплатку. — Шутка, конечно же, но не удивлюсь, если окажется, что Грюм первого человека кокнул еще до того, как с Питом связался.

— А что про других парней? — спросил Макс. — Кого следует обходить стороной, кого наоборот?

— Ну, смотри, Уха и Грюма, разумеется, уважают и побаиваются все, последнего — даже Питер, — Умник отложил иглу с ниткой и начал объяснять Максу хитросплетения иерархии Логова. — Оба особо ни с кем не контачат близко — Ух разве что с Кустом частенько трется, уж не знаю, правда, когда они так сдружиться успели. Чести ради, сам Куст дружбой с Ухом особо не бравирует — тихий паренек, ни к кому не лезет. Рыб — шестерка, вечно пытается выше головы прыгнуть и перед Питером выслужиться, но тому пофиг. Джамбо всех вечно подколоть норовит, иногда зарывается и дело до драчки доходит, Длинный со Звоном кентуются — и оба недолюбливают Жира, как и он их. Тихий себе на уме — мутный тип, откровенно говоря, чет не нравится мне он. Звон…

— Эй! К костру все! Питер совет созывает! — заорал кто-то, забарабанив в дверь, и, судя по быстро удаляющимся шагам, умчался прочь, все еще горланя во все горло.

Макс с Умником тут же бросили все свои дела и поспешили в центр лагеря, где на крыше самой высокой хижины восседал Питер, жующий яблоко. Внизу же стояли четыре парня, испуганно озирающиеся по сторонам — новая кровь, походу только-только из нормального мира. Все как один в мокрой одежде, возрастом каждый лет пятнадцать, не старше. Когда все находящиеся в лагере сбежались к хижине, Питер произнес:

— Новички — это моя банда, моя банда — это новички. Прошу любить и жаловать Сэма, Тайлера, Али и Виктора…

— Я Вигдер, — пискнул один из мальчишек, пухляш с пушком на щеках.

— …да мне похрен, — Питер бросил в пацана огрызок, тот же испуганно вжал голову в плечи. — Еще раз меня перебьешь, жирдяй — отнесу в море и заставлю наперегонки с акулами плавать. Святые угодники, надо наверно какой-нибудь тест на занудство придумать… О, Умник! Когда закончишь делать вид, что делом занят, озаботься, ты в этом спец. Ладно, шутки-шутками, но есть действительно важная тема: через неделю мы нападем на «Веселый Роджер».

Мальчишки загудели, словно встревоженный улей, в который засунули горящую палку. Кто-то разинул рот от удивления, некоторые недоверчиво переглядывались. И только Грюм хищно улыбался, поглаживая рукоять большого ножа, висевшего на поясе.