— Здесь поле непаханое, Даня, чуть захмелев говорил мне Алексей Петрович. Аборигены, что с них взять. Мне вот выхода к морю не хватает, но Даня, ты не боись, есть у меня план.

— Там в Корции-то у них графиня есть, может королевой стать, так вот я своих-то корольков убедил, что мне надо на ней жениться и включим мы Корцию в Ганзу, и без всякого кровопролития будут у нас выход у моря.

— А что графиня-то, — спрашиваю

— Да, пока кочевряжится, но у меня её сестра, теперь посговорчивей будет

— А, вы, Алексей Петрович, не пробовали с ней поговорить? — не стала я поправлять «собутыльника», что Катрина — не сестра, а племянница

— Нет, а зачем, тут, Даня — на этих словах совсем захмелевший король, подсел ко мне и закинул руку мне на плечо, — мужчины всё решают, а у графиньки-то этой никого не осталось что её спрашивать.

— А если я вам скажу Алексей Петрович, что это я представляю интересы графини Градиент — со мной будете говорить? — так мне надоело выслушивать пьяные речи старого дурака, что я решила или мы с ним сейчас договариваемся или я ничего не меняю и Ганза продолжает рушиться.

— Ты? — он попытался сфокусировать на мне взгляд

— Я. И я вам говорю, либо вы оставляете в покое графиню и не препятствуете возвращению ей сестры обратно в Корцию, либо с завтрашнего дня у вас в союзе начнётся экономический кризис.

— Даня, ты меня разо…ик…тячарововаешь — пьяно пробормотал…всё-таки он больше Франц, чем Алексей Петрович, — Ты, Даня, не понимаешь, что власть и деньги здесь — это всё, а я тот, кто может здесь стать богом.

И я поняла, что если он сейчас, в подпитии так говорит, то по трезвости он быстренько упечёт земляка в тюрьму, чтобы тот не мешал ему богом становиться.

— Если вы такой всесильный, то напишите мне бумагу, что я тоже могу везде проходить и проезжать

— Тебе, да запросто — он пьяно хихикнул, — вот, а ты не верил, да, с моей бумагой, ты сам как король будешь, — давай ещё выпьем

Бумагу о том, что предъявитель сего не подлежит досмотру и проверкам, и должен быть пропущен безо всяких отлагательств, я всё-таки от пьяного короля получила.

В дом мы, с дождавшемся меня во дворце Скандром, приехали уже глубокой ночью. Фредерик не спал.

— Надо бежать, срочно! — я не стала долго объяснять, лишь показала подписанный королём документ и пошла будить Катрину.

Если мы выедем сейчас, то уже к утру пересечём границу, и король не успеет отменить своё разрешение.

Легко сказать — трудно сделать.

Фредерик не поддержал идею ехать ночью. Военные посты Ганзы точно будут проверять тех, кто мчится по пустым дорогам. И на каком-нибудь посту окажется «тупой идиот», который нас задержит. И нам придётся вступать в бой и неизвестно, чем это закончится.

«Тогда мы всё-таки полетим…» — сказала я и все снова посмотрели на меня как на сумасшедшую.

План мой был прост — мы едем рано утром, ещё до рассвета к прекрасному человеку, Клаусу Грюйеру. Там мы его просим нас отвезти, показав бумагу, подписанную королём.

— А если он не согласится — тихим голосом спросил Фредерик и грустно улыбнулся

— А вот ты и не угадал, дорого́й, убивать никого не будем — подумала я, а вслух сказала — Тогда мы возьмём в Клауса заложники и заставим нас отвезти

Я почти услышала, как и Фредерик и Скандр вдохнули и пару секунд не могли выдохнуть.

— Иза, ты когда-нибудь летала на флюгшипе?

— На флюгшипе нет

— Что значит на флюгшипе нет, а на чём тогда летала?

— Я тебе потом, как-нибудь, расскажу Фредерик, давай сначала выберемся.

План был таков, Скандр с Катриной, её гувернанткой и двумя охранниками ждут нас в карете. Я и Фредерик идём в дом к Клаусу. Диб и с ним ещё какой-то Змей, тоже идут в дом, но не с главного входа, чтобы подстраховать нас, в случае отказа Клауса нам помочь.

Мы собрались, и около пяти утра я стучала в двери дома Клауса Грюйера. Всё-таки хороший он человек, потому как каким бы странным ни казался ему наш визит, он нас принял.

Мне было жаль его обманывать и подставлять под гнев короля Франца, но только у него был собственный флюгшип. В принципе, собственный флюгшип был ещё и короля, но боюсь, что с королём договориться было бы ещё сложнее.

Сонный Клаус сначала не мог понять, что мы от него хотим, потом мне пришлось достать бумагу и попросить помощи в перевозке меня, моей племянницы и охраны.

— Зачем вам лететь на флюгшип? Вы же можете воспользоваться лошадьми — твердил ничего не понимающий фабрикант, не понимая, зачем я хочу платить огромные деньги за поездку на флюгшип.

Время шло, светало, скоро станет опасно передвигаться по городу, и мужчинам надоело уговаривать. В дверь зашли Диб и неизвестный мне мужчина, в полностью закрытом чёрном комбинезоне, под руку он держал полуодетую женщину.

— Марта? Господин Фоам что происходит? — до Клауса начало доходить, что мы настроены серьёзно.

Я растерялась, потому как не ожидала, что люди Сардо так быстро перейдут к «активным действиям». Но мне на выручку пришёл Фредерик.

— Господин Грюйёр, нам надо, чтобы вы отвезли нас в Корцию. Тихо и без проблем. Вы нас отвезёте, потом вернётесь вместе со своей супругой, — произнёс Фредерик, я бы так не смогла, потому как мне было неприятно так поступать, но здесь либо мы, либо они.

— Позвольте мне одеться и взять ключи

— Только без глупостей, господин Грюйер — проговорил Фредерик

Мы всё-таки сделали это! Вот уже час, как мы вылетели с небольшого поля, куда нас привёз Клаус. Ещё полчаса и мы будем в Корции. Король уже попытался по шпрехлаг связаться с Клаусом, и это было, когда флюгшип только набирал высоту.

Но я запретила отвечать.

Ещё два часа и королю будет не до нас. В Ганзе начнётся «веселье», то, что люди в моём мире назвали бы экономический кризис. Утром главный финансист сообщит банкам о том, что на всех у банкирского дома Фоам энд сан не хватит средств для погашения векселей, после этого банки «ломанутся» за деньгами и банкирский дом Фоам энд сан объявит себя банкротом.

Потом пройдёт информация, что жалованье военным и рабочим выдавали фальшивыми ассигнациями и их больше не принимают. Как отреагируют люди я предсказать не могла, но по земной истории, люди начнут бояться бумажных денег и не принимать их к оплате*.

(*Фальшивые деньги Наполеона— те, кто соглашался продавать захватчикам продовольствие, требовали в качестве оплаты золото или серебро (бумажные денежные знаки просто не подлежали размену). Жалование, выплачиваемое фальшивыми ассигнациями, даже увеличенное со временем в 2 раза, составляло только половину обычного содержания. Отсутствие возможности воспользоваться этим жалованием ещё более осложняло ситуацию— прим. автора).

А пока мы с Катриной наслаждались полётом, глядя из окна иллюминатора вниз.

Мы приземлились недалеко от границы, Фредерик по шпрехлаг связался с одним из своих агентов.

Я передала бумагу короля Франца Клаусу. Не стала просить прощения, но сказала — Клаус…

— Будьте добры, господин Фоам, называйте меня господин Грюйер, я не желаю более иметь вас в друзьях.

— Клаус, познакомьтесь, это Катрина — представила я сестру, — она не может говорить, потому что в детстве перенесла тяжёлое потрясение. Ваш король похитил её и удерживал на территории Любека. Это всё, что я хотел…а вам сказать. Прощайте.

На этих словах я развернулась и не оборачиваясь пошла в сторону. Пусть взлетает. И хотя от денег он отказался, я позабочусь о том, чтобы его семья не осталась без средств.

— господин Фоам — Клаус так и не зашёл в свой флюгшип

— Да, что вы хотите — почти крикнула я, потому как была уже довольно далеко от Клауса

— господин Фоам, до свидания — крикнул Клаус Грюйер и побежал во флюгшип

Я улыбнулась. Ну, умный же мужик!