— Я слушаю вас, господин Фоам

— О, называйте меня просто Альфред — если уж я вынужден называть вас просто Ашок.

Я решила начать с просьбы о главном своём деле — не знаю, слышали вы о некоем графе Сторми, из Корции, который служил здесь при дворе какого-то князя?

Услышав имя Сторми, Ашок изменился в лице — «Кто он вам?»

— Мне — никто, но я бы хотел узнать о нём побольше

— Если он вам друг, то я буду вынужден прекратить наше общение…

— Он мой враг — решилась я, — И я хочу его уничтожить, и для этого я здесь, чтобы найти тот камень, который утянет Сторми на дно, и он больше никогда не сможет всплыть. Потому что пока всё, чтобы он не делал, сходит ему с рук. И я не хочу, чтобы он просто умер, я хочу, чтобы он мучился, зная, что нигде не найти ему пристанища, что он будет всеми отвергнут и не будет ему прощения. Я слышала, что здесь, в Панчале, он сотворил что-то страшное, но я не смогла найти свидетелей и поэтому я прошу вас мне помочь.

— Альфред, ты пришёл к правильному человеку, — как-то незаметно мы перешли на ты, — ведь это Сторми возглавлял тайную службу у князя Нанду, и он же предал его, за то, чтобы захватить его богатства. Он нарушил клятву, которую давал, когда князь доверился ему, и своими руками убил и князя, и его детей, а ведь они ему доверяли и считали своим. И у меня есть подозрения, что он причастен к пропаже моей сестры, потому что он оказывал ей недвусмысленные знаки внимания и, возможно, он мог её украсть и вывезти из страны, либо, и я не хочу об этом думать, продать кому-то в гарем.

— Это ужасная история, Ашок, но поверь мне, если ты сможешь отправиться со мной или дать мне какое-либо доказательство вины Сторми, я не только постараюсь вернуть тебе все камни, но и обещаю, что использую это, чтобы уничтожить Сторми.

— Я бы хотел отправиться с тобой Альфред, но пока не могу. Но если ты узнаешь, где моя сестра, то я обязательно приеду.

— Ты сказал у тебя две просьбы — напомнил мне Ашок

— Да, и вторая просьба касается молодого раба, квартерона, которого должны казнить — с замиранием сказала я

— А, беглый раб — потерял интерес Ашок. Всё-таки молодой император дитя своего времени и строя. Зачем он тебе?

— Я давно хотел иметь немого слугу, ответила я, понимая, что язык бедолаге уже наверняка отрезали. (Ужас, Изабелла Юрьевна, до чего вы докатились)

— Хорошо, если ты хочешь, я освобожу его. — Ашок жестом подозвал слугу и что-то ему сказал. Но это какая-то очень маленькая просьба, проси ещё.

— У меня нет больше просьб — сказал я, понимая, что очарование Панчалы померкло после понимания, в какой ситуации находится страна, и что даже такой вроде бы прогрессивный человек как Ашок, является продуктом своей эпохи и не поймёт, что рабство — это ужасно, что нельзя одному человеку владеть другим. Поэтому я ещё раз повторила свои обещания и Ашок обещал найти доказательства как можно скорее. На том мы и расстались.

Несмотря ни на что я продолжала балдеть от Панчалы. Мы с Рыжим наняли целый штат — охрану, слуг, переводчика, повара и даже лекаря. Лекарь понадобился, когда нам отдали моё приобретение. Оказалось, что парень не только потерял язык, но и еле жив от побоев, которые предшествовали казни. Когда парня отмыли, то оказалось, что он невероятно юный и красивый, прямо-таки девичьей красотой и у меня тут же зародились сомнения, а за что всё-таки парня отправили на казнь. Ну ладно, вот придёт в себя и выясню.

А пока мы с Рыжим, взяв с собой охрану и переводчика отправились на знаменитый рынок Пратихары, столицы Панчалы. Чего там только не было — необычные украшения из Кедаха, разноцветные Панчальские специи, даже нашли цветной шатёр, в котором как нам сказали, принимала знаменитая прорицательница.

Сначала я решила, что не пойду узнавать своё будущее, тем более что я никогда в такие вещи не верила. Но после того, как мы, находившись, устроились в Кедахской чайной, и я услышала разговор двух Панчальских девушек, которые распивали чай за ширмой рядом с нашим «кабинетом», я решила, что надо сходить. А говорили они том, что одной из них прорицательница посоветовала не искать ответов, пока она сама не определится и денег не взяла, а другой назвала вопрос, который надо задать её матери, и сказала приходить после того, как она получит ответ, если ей всё ещё будет надо. Я подумала, что это не похоже на «разводилово», иначе зачем ей давать такие советы бесплатно и решила сходить.

В шатре было душно и темно, но как только я вошла, сразу раздался голос, ориентируясь на который я прошла внутрь шатра, где уже было светлее. На низкой лежанке по-турецки сидела маленькая женщина, она была реально маленькая, либо очень небольшого росточка, либо… в моём мире таких называли карлицами. Но она была удивительно хорошо сложена, всё у неё было пропорционально, руки, ноги, голова, черты лица…

— Сядь, — довольно резко прозвучало. Голос у неё был низкий, даже «прокуренный» какой-то, совершенно не соответствовал тому, что я видела. Тем не менее я оглянулась, не увидела ни стула, ни лавки и была вынуждена сесть на пол. Как только я села, стало понятно, что так ей удобно смотреть, так она была почти на одном уровне с пришедшим.

— Здравствуй, своя — чужая, — обратилась ко мне она.

Я не стала удивляться, что она не приняла меня за мужчину и определила, что я «чужая», если она действительно видящая, то, скорее всего, должна «видеть» и то, что я не совсем местная…

— А почему своя — чужая, а не просто чужая? — всё-таки решила я спросить

— Потому что уже своя, вросла твоя душа, теперь ты как будто родилась здесь, но с той прежней памятью, потому как прошла через муки, поэтому и «своя». Спрашивай

— А я всё правильно делаю? Или не в этом моё предназначение? Для чего я пришла и получила новый шанс на жизнь?

— О, сколько сразу вопросов. — хрипло рассмеялась прорицательница — Но отвечу, как смогу. Предназначение жизни — это жизнь. Очень скоро ты окажешься перед выбором. Каждый выбор поведёт тебя своей доро́гой. Одна дорога — это жизнь, вторая — это смерть. Выбери правильно.

— Какой выбор? Что я должна сделать? Ты можешь мне точно сказать? — я кричала ещё что-то, но вдруг почувствовала, что меня легонько стучат по плечу и зовут по имени. Господин Фоам, очнитесь, что вы здесь делаете? Мы вас потеряли.

Очнувшись, я огляделась и оказалось, что я сижу в пустом шатре, а Скандр вместе с нашим переводчиком пытаются до меня достучаться.

«А где? Где гадалка?» — всё ещё пребывая в прострации, спросила я.

— Какая гадалка — рынок уже закрылся, шатёр пуст, она, вероятно, ушла, давайте придём завтра. — стал уговаривать меня местный толмач.

— Вот это да, — подумала я, у меня что галлюцинации? Или здесь крутые иллюзионисты работают? Блин, но в любом случае надо уходить. На всякий случай проверила украшения и карманы, всё было на месте. Честные иллюзионисты, блин.

Придя в гостиницу, постаралась записать всё, что услышала от прорицательницы. Вот же, гад…алка, нельзя было чётко сказать — выбери то-то и то-то и это будет правильный выбор, а то, как в сказке — «направо пойдёшь, коня потеряешь, налево— голову». Ладно, что-нибудь придумаю. Всё равно двум смертям не бывать, одной не миновать, как говорится.

Следующие несколько дней я каждый раз заходила на рынок и искала шатёр, но он просто исчез. И никто мне так и не мог сказать, где найти гадалку.

Мне даже стало казаться, что время начало утекать сквозь пальцы, а «мой выбор» меня ждёт и надо бежать, плыть, ехать как можно скорее, иначе я не смогу понять, как выбрать или забуду о том, что встречала прорицательницу и та дала мне «ценный» совет.

И вот через две недели, нас с Рыжим, наконец-то пригласили во дворец.

Примерно то же время. Корция.

Пока Иза наслаждалась красотами Панчалы и переживала, что ей предстоит нелёгкий выбор, в Корции назревала Гражданская война.