— Что-о-о?

— Да, почти семиметровый проход в толще камня. Возможно, девчонка думала, она выберется из могилы, когда Мару похоронят, но не учла, что в тюрьме Рок нет кладбища, что трупы бросают в море. Мне даже жаль её, такой характер! Вот такую бы нам королеву, да?

— Да иди ты! И что теперь делать?

— Ничего не делать, исходим из того, что наследников нет, и королевские артефакты активировать некому. Я наконец-то забираю поместье Градиент, а ты становишься главой Совета. Кстати, как получилось, что эти снобы так быстро тебя поддержали?

— Я им всем предоставил информацию, только не спрашивай меня, откуда я её взял. Тот, кто мне её достал страшный человек, но все, абсолютно все, получили достоверные подтверждения того, как Георг «убирал» наследников на пути к трону. Ну и пылая праведным гневом, поддержали мою идею о смене власти. Хотя многие всё-таки не против сохранения монархии, поэтому я бы не распространялся о том, что девчонка Градиент может быть жива. Умерла и точка.

— Теперь всё меняется, ни меня, ни тебя больше не сдерживает страх быть раскрытым перед Георгом, но общество не должно узнать наши тайны, иначе мы лишимся доверия этих высокородных снобов. Они слишком щепетильны и если узна́ют кто стоял за делом семьи Градиент, кто поддерживал Георга на его пути к трону, да и о твоих маленьких шалостях в доме на улице Розовой лозы.

— Что? Откуда ты знаешь?..

— На то я и королевский прокурор, чтобы знать. А ты, Сторми, будь аккуратней, больше времени проводи с семьёй. Будешь себя хорошо вести, и никто ничего не узнает.

Примерно в то же время. На корабле, плывущем в Панчалу

— Знаешь, Скандр, а я рада, что нас не будет в Корции в это время. Никто и не свяжет события, происходящие в королевстве со скромным банкиром и уже тем более с его сестрой, которая появится только к зимнему сезону. Всё-таки Мара была гениальной женщиной, она всё предусмотрела. Даже то, что Георг откажется от яда и выберет Рок. Но ты подумай, как символично, он умрёт в той же тюрьме, в которой умерла Мара и где она потеряла его ребёнка.

— А что будет с остальными? Со Сторми и с этим гадом королевским прокурором?

— Для этого мы и плывём в Панчалу. — начала я объяснять Рыжему на чём построен план, — Мара рассказывала, что до того, как стать канцлером Сторми несколько лет служил при дворе махараджи или князя, не знаю точно, как они там у них называются, и даже каким-то образом отличился, когда началась война между княжествами. Вот только и у Мары, и у меня есть сомнения, что такой человек как Сторми мог совершать подвиги во имя преданности своему господину. Он и королю-то не сильно предан и предал того при первой возможности. Поэтому нам надо с тобой выяснить, что там происходило на самом деле и использовать эту информацию, чтобы уничтожить Сторми навсегда.

— А про Виктора Виартье Мара мне рассказала одну весьма интересную историю. И я уже начала воплощать в жизнь свой план. — закончила и спросила, — Ты же встретился с Томом?

— Да, все как вы сказали — я ему всё рассказал, и он был счастлив, что вы выжили и готов вам помогать во всём.

— Передал ему инструкцию, какой дом я хочу купить в Ризе? Ты свёл его с Гастоном Папиром?

— Да, конечно, хотя он и был сильно удивлён, потому что в Ризе есть дома гораздо новее и привлекательнее

— Есть, но в этих домах нет таких историй, которые прячет тот дом…

Рыжий удивлённо выпучил глаза: — Ничего себе, неужели этот дом как-то связан с господином Виартье

— Да, и не просто связан, а полон призраков прошлого! И когда в Ризу прибудет графиня Кеймада-Гранди, мы «поднимем» этих призраков и дадим им возможность открыть грязные тайны королевского прокурора.

— Госпожа…

— Тшш… я всё ещё Альфред Фоам

— Да. Конечно, господин Фоам, а неужели вам совсем не жаль господина Гро? — явно смущаясь, о чём свидетельствовали покрасневшие щёки, спросил Скандр

— Мне жаль господина Гро, но ещё больше мне жаль мои годы, проведённые в каменном мешке, под названием Рок, — голос начал срываться, надо же, а я уже была уверено, что эти воспоминания не вызывают во мне такого отклика, — ты просто себе не представляешь, какого это, просыпаться каждое утро и ждать смерти… Поэтому хватит о жалости, потому что этот человек не жалел никого, когда шёл к власти и теперь он должен за это ответить.

Замок Броди. В 40 милях от Ризы

— Фредерик, что там пишут, чем ты расстроен? — встревоженно прозвучало от немолодой женщины, на которую был очень похож её сын, Фредерик Броди, такое же невыразительное и странно некрасивое лицо.

— Письмо из столицы, мама — глухо ответил Фредерик.

— Это как-то связано с тем, что ты прискакал в ночи и теперь собираешь всю знать у нас в замке?

— Да, мама, всё равно рано или поздно ты об этом узнаешь, и лучше я сам тебе скажу — в столице государственный переворот, Георг подписал отречение и вот-вот отправится в тюрьму Рок.

— Что? Георг, бедный мальчик! — воскликнула старая графиня — тюрьма Рок, как это ужасно. И что теперь будет? Кто станет новым королём?

— Не знаю, но я не собираюсь присягать новому королю, я собираюсь вытащить Георга.

Графиня закрыла лицо руками — то, что она услышала от сына, больше не вызывало вопросов, но прокатилось леденящим холодом, закрепившись где-то на уровне сердца — Война. Война, нас ждёт Гражданская война — прошептала она. Но Фредерик её уже не услышал, он уже снова бежал в свой кабинет, чтобы, чтобы продолжить рассылать письма тем, кто, по его мнению, мог остаться верен Георгу и был готов выступить против тех, кто захватил власть.

Панчала меня покорила с первого взгляда, как когда-то я влюбилась в Индию. Они были похожи, и в то же время они были разные. Судя по карте Панчала вытянулась на многие километры вдоль побережья океана, умеренный тропический климат не предполагал экстремальные температуры, поэтому в Панчале температурная карта была ровная и благодаря близости океана, а также тому, что тропические леса чередовались с горами, не было такой влажности, которой славилась Индия на Земле.

В Панчале даже в портовой зоне было чисто, запах цветущих магнолий смешался с запахом специй и всё это создавало то неповторимое чувство радости, как будто ты возвратился туда, где хотел прожить жизнь. Буквально через несколько дней в Панчале у меня появилось ощущение, всё то, что происходило со мной до этого в этом мире, тюрьма, планы мести, приключения в образе господина Фоам, всё это подёрнулось плёнкой и отодвинулось назад, так мне было здесь хорошо.

В голову уже начали приходить мысли, по типу — Иза, тебе зачем всё это надо, это не твоя война, долг Маре ты практически отдала, Георг в тюрьме Рок и там, скорее всего, и умрёт, остановись, ты богата, причём сказочно богата, ты не связана ни с кем никакими обязательствами. Все те, кто был дорог графине Градиент, это не твои близкие… — нашёптывал мне голос практичной Изабеллы Юрьевны. Но я уже не была Изабеллой Даниловой, нет, проведя несколько лет в тюрьме Рок, где умерла юная Иза Градиент, Изабелла Данилова тоже переродилась, и в моей крови продолжал бурлить яд мести, который мы лелеяли вместе с Марой на протяжении долгих трёх лет.

Ладно, я всё завершу, и правосудие свершится. Но сейчас в этой прекрасной стране у меня есть возможность на недолгое время забыть обо всех этих гадостях и просто насладиться жизнью. Мне ведь дана новая жизнь, а я так ни одного дня ей и не насладилась. Дурища!

Но действительность снова ворвалась самым непредсказуемым образом звуком барабанов и труб в окно гостиницы, где мы сняли целый этаж.

— Скандр, что это? Какой-то праздник?

— Сейчас узна́ю — побежал Скандр вниз

Когда он вернулся, я всё ещё сидела у окна, потому что шествие — а это была целая толпа с барабанами и горнами, да ещё за ними просто присоединяясь шли люди, уже было под нашими окнами.

— Это казнь, госпожа — снова забылся Скандр