— Ну вот, ещё бы пальцем погрозила — улыбнулась я Фредерику и тут же получила самый прекрасный поцелуй. Фредерик целовал меня нежно, никуда не спеша, и счастье разлеталось у меня внутри маленькими юркими бабочками.

После ужина, где герцогиня посвятила Фредерика в то, что Иван сделал предложение Канве, и рассказала остальным, что и мы с Фредериком собираемся пожениться, мы все ещё долго сидели и обсуждали дальнейшие планы. Получалось, что нашу свадьбу с Фредериком мы сможем организовать только после официальной коронации.

Но до коронации я хотела разобраться с Ганзой и вернуть сестру. Возвращение артефакта мне казалось незначительным, я была уверена, что смогу его выкупить в тот момент, когда ганзейские короли поймут, что не справляются с ситуацией. Но вот сестру я не хотела надолго оставлять во враждебном мне государстве. Поэтому нам с Фредериком придётся подождать. Зато мы договорились, через две недели сыграть свадьбу Ивана и Канвы. Иван хотел сделать это пораньше, но здесь уж герцогиня настояла на своём — У моего единственного сына будет великолепная свадьба, а для этого мне надо подготовиться, поэтому никак не раньше, чем через две недели.

Канве придётся переехать из замка герцогини, чтобы не допустить распространение слухов после того, как официально объявят о помолвке. Я предложила ей пожить в моём доме на Буковой улице. Сама я его использовала только для деловых встреч, но ремонт там сделали, и там не осталось ничего из того, что напоминало бы о трагических событиях, связанных с Элоизой Велимир. Иван при этом делал крайне недовольное лицо, но здесь у него не было права голоса, да и сам он отлично понимал, насколько злым можем быть мнение света. А я объявлю, что ко мне в гости приехала панчальская принцесса, чтобы заключить брак с герцогом Горевым.

Мы с Фредериком долго не могла расстаться, и герцогиня уже не один раз «прокашляла» нам сверху. Мне надо было ехать в Ганзу и Фредерик ни в какую не хотел меня отпускать одну. Решили, что я завтра дождусь его и мы обсудим, как организовать поездку так, чтобы люди Фредерика могли меня подстраховать в случае опасности.

Была у меня мысль, взять Скандра и, переодевшись банкиром уехать вдвоём, но Фредерик заслужил доверия и уважение, и я не могла с ним так поступить

— Ничего, один день, ничего не решит — подумала я и уснула сразу, как только голова коснулась подушки.

— Verdammt weiß was!(нем) Djævelen ved, hvad det er!(нидерл)* (*Черт знает что такое!) — Глава купеческой гильдии Любека, Бруно Швайк, так нервничал, что ругался на всех языках Ганзы. В его кабинет вот уже несколько часов боялись заходить и толпились в приёмной, пытаясь дождаться, когда «буря стихнет».

— Zes! ZES schepen! Om jullie allemaal te laten falen!(нидерл) Bloedians!(нем) (Шесть, ШЕСТЬ кораблей! Чтоб вы все провалились, придурки!) — продолжал кричать глава гильдии, периодически хватаясь за сердце, и было отчего.

За последние две недели в порты не пришло шесть торговых судов. Ни кораблей, ни команды. Ни одного очевидца. Люди в страхе передавали друг другу информацию о страшном морском чудовище, которое пожирает корабли целиком, кто-то вспомнил старую легенду о летучем фрегате с мёртвой командой под чёрным флагом. Версий было много, но господин Бруно был человеком реалистичным, и он никак не мог поверить в то, что его корабли сожрало какое-то морское чудовище. Ну позвольте, зачем чудовищу есть шерсть, соль, серебро, оружие наконец. Это же всё несъедобно!

А вот в версию с фрегатом господин глава гильдии готов был поверить, уж больно далеко от берега исчезали корабли. Вот и сегодня он получил информацию из порта Алдоны, что ещё два корабля не пришли, хотя их ожидали ещё три дня назад.

А из порта Корции вообще не приходило никакой информации. Поэтому господин Бруно и кричал. Он собирался на аудиенцию к королю и ему надо было привести свои чувства в порядок, чтобы не дай бог не назвать короля Bloedians* (*нем. Придурок)

Королевская резиденция. Любек

— Ваше Величество, ситуация критическая, необходимо срочно созывать Совет Королей — главный канцлер вышагивал по кабинету короля, дёргая своими длинными руками и смешно подрагивая коленками, отчего длинные полы его камзола распахивались, открывая тощие ноги в чёрных лосинах.

Король Любека, по сути, даже аристократом не был, ведь Ганза — это торговый союз и придумали его купцы. Короля на срок до пяти лет выбирали главы купеческих гильдий. Но срок можно было продлить, если король показывал отличные результаты, которые приводили к росту прибыли членов союза, либо совершал что-то неординарное, что могло привнести экономику союза ещё больше прибыли. За время правления короля Франца, а правил он уже почти восемь лет, экономика Любека, а благодаря ему и Ганза вышли на новый уровень, благодаря фантастическим изобретениям. Был разработан и запущен в производство флюгшип, телеграф и шпрехлаг* (*переговорные устройства — рации).

Собственно король Любека не был гением, и вообще до того, как его выбрали королём, самым молодым королём, он был удачливым купцом и страстным охотником, звали его Франц Гульден, ему было 20 лет. И вот однажды на охоте во время безумной ска́чки за удирающим оленем, Франц ударился головой о ветку дерева. После этого он некоторое время был в беспамятстве, потом память к нему долго не возвращалась. А после того как «вернулась», господин Франц стал другим человеком, у него проснулись невиданные инженерные и организаторские способности. И это с его подачи в Ганзе появились технические новинки.

Сегодня с самого утра, король только и делал, что выслушивал разные тревожные новости. Рост цен на продукты, жильё, стоимость работ, во всей Ганзе, исключая разве что Гронинген, на котором не было производств, а жили рыбаки и козопасы, всё это начало приводить к беспорядкам. На заводах люди начали требовать повышения оплаты, и никто из казначеев не мог ему толком объяснить, из-за чего вдруг началась такая белиберда.

Как ни странно, казначеям денег хватало, все государственные службы вовремя получали жалованье, расчёты с гильдиями шли наличными, в банках хранилища «ломились» от ассигнаций, и не было предпосылок для… инфляции. Король вдруг вспомнил это слово. Инфляция — слово из другой жизни, где он был директором авиационного завода и там государство печатало деньги, чтобы рассчитаться с пенсионерами, больницами, с другими государственными расходами, и поэтому там росла инфляция. Но они здесь, в Ганзе, не выпускали новых денег, твёрдость Ганзейской валюты ценилась в любой стране, и он лично гордился тем, что в этом есть и его заслуга. Что происходит?

После визита главы гильдий король Франц окончательно пришёл к выводу, что глава гильдий прав, надо собирать экстренный совет королей, возможно, кто-то начал перепроизводить какие-то товары или снижать цены, или не выполняет все условия союзных договорённостей?

Ещё он думал про то, что сейчас им бы не помешал выход к морю, и почему такой продуманный план с графиней Градиент не получился. Но теперь у него есть младшая Градиент, и, возможно, через девочку с графиней будет проще договориться. А ещё неплохо было бы заполучить контроль над колониями, например, Кедах… В общем, ему и в голову не могло прийти, что здесь может иметь место экономическая диверсия. Он так привык быть королём, самым умным королём, что забыл, что «на всякое действие, всегда найдётся противодействие».

В Ганзу мы всё-таки поехали вместе с Фредериком. Он ни в какую не хотел отпускать меня одну и мне пришлось уступить. Я признаться, в глубине душе даже была рада, что Фредерик со мной, потому что его неординарный ум, мог помочь мне в воплощении моих нетрадиционных для этого мира идей.

Перед тем как отправиться в Ганзу, я встретилась с Николя Сардо и рассказала ему, что я хочу выкрасть сестру из особняка ганзейского барона. Тогда Николя познакомил меня с невзрачным человеком, тот был весь какой-то серый и… стандартный, то есть взгляду не за что было зацепиться, обычный рост, непонятный цвет волос, блёклые глаза.