– Судя по твоему вопросу, ты знакомая Кира. Конев ему завидует. В друзья набивался, но не прокатило. Даже Кир не хочет иметь с ним ничего общего.

Даже Кир.

Это многое объясняет.

Двоюродный брат о нем не очень высокого мнения. Только я, дурища, купилась на красивые зеленые глаза.

Дима собирается выйти из комнаты, и мне тут же становится страшно, что Конев вернется.

– Ты не мог бы… проводить меня к родителям? – прошу я.

Он кивает.

– Не хочешь привести себя в порядок?

– Да, пожалуй…

Дикаев сначала провожает меня к той комнате, где я отсиживалась до всех событий, терпеливо ждет за дверью, а когда я возвращаюсь, идет со мной вниз.

Кажется, светское общество не для меня. Ноги моей больше не будет на подобных сходках. И я вечером расскажу отчиму, что произошло. Молчать не стану.

А сейчас просто попрощаюсь и вызову такси. С меня хватит.

Не отцепляюсь от Димы, пока мы не доходим до моей мамы.

Я снова чувствую на себе пристальный взгляд. После столкновения с Коневым я уже не игнорирую собственные ощущения и оглядываюсь весьма внимательно.

Только вот поверх плеча Дикаева я вижу Ника, удивленно смотрящего прямо на меня. Он приподнимает брови, когда замечает мою руку, лежащую на предплечье Димы.

Ник же у нас сплетница, да?

Ну и пусть он передаст Киру, что я по нему не плачу.

Видеть не хочу Дикаева. Он меня тоже.

Проклятый универ.

Ну ничего, сегодня во мне как никогда полно решимости настоять на своем переводе.

Уже час катаю в темноте по улочкам старого центра.

Это не совсем то, чего требует моя душа. Внутри все кипит. Разъедает.

Хочется разогнаться на трассе и на полной скорости мчать. Так, чтобы шум ветра в открытое окно заглушал собственные мысли.

Но еще не поздно, и в субботу вечером кругом пробки, выехать за город нереально. Единственное место, где сейчас почти нет машин, это старый центр, вот и петляю по односторонним без светофоров, матеря про себя шатающиеся парочки.

Телефон заводится в сто пятый раз.

Сначала игнорирую, потому что думаю, что это Истомина звонит, но нихуя.

Это Нику неймется.

Походу, он приехал к Ахметовым за сестрой, и меня не нашел.

Что не так? Непонятно, что если я не беру трубку, то не хочу разговаривать?

У него своя проблема под боком, пусть с ней разбирается.

Сбрасываю раз за разом.

Но мобильник не вырубаю, потому что жду звонка от сивой.

Не знаю зачем.

То ли чтобы не брать трубку, то ли чтобы высказать ей еще что-нибудь. Хочу заставить ее почувствовать тоже, что и я.

А мне, блядь, не нравится то, что я чувствую.

Не ожидал, что будет так паршиво. Всего неделю ее знаю. Купился на синие глазки.

Флэшбеками прилетают образы, как она смотрит из-под ресниц, как кусает губу, как отлепляет мокрый подол платья.

Ощущение ее теплого тела в руках, как фантомные боли.

И отрезвлением ее дерзкий взгляд, выставленный подбородок и то, как она бросилась к своему ушлепку.

Не могу определить, что бесит больше: тот факт, что она выбрала его, или то, что она оказалась не такой, как я думал.

Вранье ее полосует. Приводит в ярость. Говорила, что моя, а сама…

Стискиваю руль так, что отдает в предплечье.

Ник опять наяривает. Да что за…

– Чего тебе? – не выдерживаю и отвечаю на звонок.

– Ты где? – на заднем фоне слышно гул голосов и звон фужеров.

Ну точно. Он у Ахметовых. И она там.

– В городе. Занят, – рублю я.

– Я так и понял, – хмыкает Рамзаев и раздражает меня еще больше.

– Раз понял, то какого хрена звонишь?

– Хотел уточнить, это ты попросил Димана отвезти Подарочек, или это его личная инициатива?

– Что? – ору я в трубку. Не глядя паркуюсь, причем походу под знаком. – Диман? Ты ничего не путаешь? Не стриженый гандон, а Диман?

Меня начинает потряхивать. Убавляю орущую музыку. Я не ослышался? Диман?

Брат – это тебе не ушлепок, вылезший из френд-зоны. Это, блядь, совсем другое.

– Не путаю. Я приехал и увидел Подарочек в его компании возле Федоровского. Они потрындели, потом пошушукались на ухо, и Диман повел ее на улицу. Глянул, куда это они намылились, а он ее в тачку свою посадил. Уже отъехали.

Шум в ушах не дает сосредоточиться. Тупо пялюсь в лобовуху, и огни фонарей перед глазами расползаются в бесформенные желтые пятна.

Одно дело что-то там предполагать, а другое – знать, что Истомина поехала с Диманом. Брат никогда не был дураком завалить симпатичную телочку.

Меня корежит, ломает от приступа злости и еще какого-то непонятного чувства. Звонка я ее жду. Покаяния. Извинений и мольбы.

А Истоминой похер! Она сейчас свои коленки выставляет на переднем сидении Димановской тачки.

Даже от мысли о том, что его салон пропахнет цветочками, меня выворачивает на изнанку.

– Давно уехали? – холодею я.

Рамзес пытался до меня дозвониться уже давно.

– С полчаса где-то. Не похоже, что собираются возвращаться. Подарочек плащик свой в руке тащила.

Пиздец. Закуриваю прямо в машине.

Полчаса.

Я бы за это время уже утащил Истомину на заднее сидение и задрал ей юбчонку.

Или уже довез бы до дома и там…

Сбрасываю Ника.

Вспоминаю, как сивая прижималась к моему члену пухлыми губами. На секунду в голову влезает отравленная мысль, что теперь не мой член там побывает, и меня разрывает на части.

Нахуй. Истомина моя. Я думал, что моя девушка, но облажался. Не стоило вообще заводить отношения, всегда знал, что это дерьмо не для меня.

Но это не отменяет, что она моя собственность.

Выстреливаю бычок в окно, завожу мотор и разворачиваю тачку.

Блядь. Если сивой сейчас нет в общаге, ей конец.

Если Истоминой там нет, то конец мне, я это чувствую. И я не собираюсь подыхать один. Лучше бы ей быть у себя.

От мысли, что она может там быть не одна, нога давит на газ сильнее.

Выпрыгивая из тачки у общаги, ищу глазами окно сивой. Сука, не уверен, которое то самое, но то что почти все они темные, и светится только одно, не внушает оптимизма.

Шум, который я устраиваю в общаге, долбясь к Истоминой, привлекает до хера внимания. Не открывается только одна дверь. Та, которая мне нужна.

Зато опять соседка вылезла с одним накрашенным глазом. Походу, это в ее окне горел свет. Смутно ее помню, она вроде вокруг Рамзеса вертелась.

– Нет ее, – хмыкает она в лучших традициях подъездных бабулек, а сама пялится. Явно потом будет обсасывать все в деталях. Плевать.

Где Истомину носит? Девять часов ночи на дворе!

Возвращаюсь в тачку, набираю сивую.

Не отвечает.

Гудки идут, а трубку нее берет.

На пятой или шестой попытке включается голосовое сообщение, что абонент не абонент.

Стерва выключила телефон!

Она с Диманом. Пиздец.

Может, он уже…

Блядь, даже если он просто ее целует, мне все равно хреново.

Звоню брату. Внутри все жжет, язык будто распух, и когда Диман отвечает, я с трудом выталкиваю слова из горла.

– Ты где?

– Катаю. А что?

– Истомина с тобой?

– Кто? – переспрашивает он, будто издеваясь.

– Ольга Истомина, стервозная блондинка восемнадцати лет в коротком платье, – цежу я.

У нас и так не самые теплые отношения, но плохими до этого момента я бы их не назвал. Ключевое здесь – до этого момента.

– Сочная цыпочка с синими глазами? – точно издеваясь, снова переспрашивает Диман.

– Да, – выплевываю я. – Не тяни кота за яйца. С тобой?

– А какая тебе разница?

– Что за нахуй? Ты можешь нормально ответить? – взрываюсь я. – Тебя не должно касаться, какая мне разница. Просто ответь: да или нет.

– Так я, может, тоже считаю, что тебя не должно касаться, с кем я и где, – получаю я симметричный ответ.

– У тебя ко мне какие-то претензии? – наезжаю, потому что ни хера не понимаю, в чем сложность ответить на вопрос.