Ладони легки на мою талию, прислоняя ближе, и я опять прикрыла веки. Лёгкие, невесомые, но такие чувственные поцелуи, прошлись по животу, едва ли скрытому полупрозрачной тканью, и волна дрожи пробежала по телу.

— Что ты… делаешь, — едва дышала я, но уже не из-за танца. — Они же поймут.

— Не поймут, пока вампир далеко, — разуверил он меня, поднимаясь губами всё выше, и мне бы отстраниться, да никак. — Так сложно держаться от тебя на расстоянии… Видеть с ними и не иметь даже возможности коснуться.

Когда его губы, наконец, добрались до моих, мазнув по подбородку, сердце лихорадочно застучало в груди. Но этот поцелуй был так мне необходим, что вся осторожность полетела к чертям, и я уже сама потянулась к Мраку.

Оседлала его колени, упираясь в его твёрдость, сжала на затылке волосы, и он простонал мне в губы, когда я впилась в них голодным зверем. Воздух в комнате будто вспыхнул и начал плавиться, пока мы дышали друг другом и не могли надышаться, а наш поцелуй становился всё более неприличным.

Мы слишком увлеклись, позволив себе забыться, и упустили момент, когда у нас появились наблюдатели.

— Я же говорила Вам, Владыка, — отчаянно крикнула Индира, указывая на нас трясущимся пальцем так, словно Дарртэн и сам не мог всё разглядеть.

А он смотрел. Как только мы оторвались друг от друга, оба пойманные на горячем, содеянное обрушилось на нас, но огненный смотрел только на меня, пытаясь отыскать во взгляде что-то, только ему понятное. И нашёл.

— Взять их, — приказал страже, и те беспрекословно выполнили приказ.

Нейярт попытался меня закрыть, применив магию, но на его руке ловко сомкнулись огненные браслеты, до боли, до крика обжигая кожу на запястьях. Я дёрнулась к нему, но была схвачена, а потом нас поволокли на улицу, и всё то время, пока тащили, я могла думать только о том, что сделают с Мраком — на себя почему-то было плевать.

Чувства словно отключились, и хоть я снова не была «в себе», происходящее понимала прекрасно. Вот меня приковали за руки, поставив на колени в песок… Вот разорвали одежду на спине… Вот Дарртэн встал напротив, и на его лице застыла маска безразличия, и только глаза выдавали истинные эмоции.

— Ты получишь столько ударов, сколько сможешь вынести, — безжалостно обрушил на меня приговор. — Когда терпеть больше не хватит сил, скажи, и я остановлюсь.

— Владыка! — попытался вмешаться Мрак, и, несмотря на то, как крепко его держали, смог вырваться и рухнул перед ним на колени. — Позвольте мне принять эти удары… Это только моя вина!

— Нет. Это будет и твоё наказание тоже — так до тебя быстрее дойдёт, что нельзя трогать чужое.

Мы с Нейяртом обменялись взглядами, и я только покачала головой, чтобы не навлекал на себя ещё больше бед. Его глаза загорелись рыжим и потухли, а я взглянула на Дарртэна прямо, не желая трусливо отворачиваться. Пусть видит.

На его ладони заплясало пламя, превращаясь в огненную плеть. Он обошёл меня позади, и я напряглась, готовясь к удару, совсем не представляя, что меня ждёт.

— Ты сама виновата, — едва слышно произнёс палач.

Над головой просвистело, и спину обожгла такая боль, какой я прежде не знала. Крик, готов был сорваться с губ, но я прикусила щёку изнутри, и рот тут же наполнился кровью, когда Дарртэн ударил снова.

На третьем ударе перед глазами всё вспыхнуло белым, слёзы потекли по щекам, и в голову ворвалась очередная картинка. Пламя вырывалось из моих рук, чтобы уничтожить кого-то, но всё это было зря, потому что противник был сильнее, и такой беспомощной я никогда себя не ощущала.

— Тебе меня не победить, — с улыбкой сказал враг, подходя ближе, и у него было лицо Владыки огня.

Где-то рядом послушался ужасающий рёв, но это было последним, что я услышала, вернувшись в реальность на секунду.

Глава 15

Терион

Мне было неспокойно.

Всё то время, что я провёл вдали от дворца Дарртэна и пытался не допустить бунта недовольных, мне не хватало Теи.

Наша разлука сказывалась сильнее, чем я думал, и в тот же день, когда я вернулся домой, расстояние между нами начало действовать самым мучительным образом — хотелось немедленно оказаться рядом.

Тело будто жалили ядовитые колючки, холодный пот выступал на коже, а зверь пытался захватить контроль и переместить меня обратно к паре, наконец, взяв её, как полагается. Но я не мог позволить себе слабость, забыв об обязанностях — итак отвлёкся.

Что же ты сделала со мной, маленькая мышка?

Брат так и не явился, как бы мы ни ждали нападения, но я знал, что он был где-то в толпе, пока тело отца предавали священному огню. И, глядя, как огонь пожирает его останки, я испытывал облегчение. В последние годы он совсем спятил из-за магии, и даже я с трудом мог повлиять на его решения.

Надеюсь, Тея заберёт на себя часть этого безумия, когда оно коснётся меня, как сказано в древних книгах предков. Истинные были редким сокровищем, и я до сих пор не верил, что мне могло так повезти. А ведь не хотел отправляться в земли Дарртэна…

— Таршес, — обратился к нему, оглядывая народ, собравшийся проводить Владыку в последний путь по реке. — Надеюсь, у нас не будет новых проблем с изменением законов?

Я хотел, чтобы моя юная жена увидела совсем другое государство. Столько лет глядя, как отец всё быстрее лишается рассудка и строит свою кровавую империю на радость моему, такому же одержимому безумием братцу, я знал, что однажды всё это закончу.

— Возвращайтесь к ней, — сказал Таршес, глядя, как меня ломает. — Теперь всё будет иначе, а твоя свадьба важнее, мой мальчик. Главное свершилось… Иди.

— Спасибо.

Я обнял старика, по сути заменившего мне отца, и перенёсся обратно в Дахмар, борясь с ужасающим по своей силе чувством чего-то, что уже нельзя исправить.

Но опоздал.

Первым, что я увидел, когда рассеялся мой туман, был сломанный, будто кукольный силуэт хрупкой, маленькой Теи, повисший на верёвках, и застывшее на миг сердце, замолотилось, подгоняя зверя напасть. Я тут же пожалел о том, что дал клятву…

— Что ты наделал? — собственный голос никогда не звучал так, словно удар меча о меч противника, и собственное оружие на бедре показалось раскалённым.

— Она должна знать своё место.

Сам Дарртэн при этом выглядел совсем не как тот, что желал наказать свою непослушную рабыню. Смотрел на её тело и явно не знал, что делать дальше, пока новый охранник, которого Тея выбрала, метался в оковах, желая оказаться рядом.

Ясно, что здесь случилось…

Быстро, насколько мог, я освободил мышку и поручил её заботам служанок, а вот злобного, как зверюга раба пришлось успокаивать уже силой, отправляя сперва в сон, а потом и в казематы, где он будет приходить в себя. И лишь после вернулся за всё так же стоящим, как живая статуя Дарртэном, наконец-то взглянувшим на меня.

— И что такого она сделала? Ну порезвилась немного с охранником — всё равно бы никто из них не рискнул зайти дальше.

Меня это даже не задевало — ну, может, самую малость. Но после свадьбы Тея не сможет быть ни с кем, так что плевать мне было на это небольшое развлечение. В конце концов, я тоже не буду хранить ей верность… Только и садистом быть не собираюсь.

— Неужели?

— Да, если ты не заметил, тебя все слишком боятся. Сгореть заживо не каждому по душе, а ты иссёк её даже не обычной плетью! Ты мог её просто искалечить!

Он вздрогнул, как от пощёчины, будто только сейчас осознав, что сотворил, и я понял, что так, возможно, оно и было. Вот только признать себя виноватым гордость не позволила.

— Может, ещё какую-нибудь жизненную мудрость выдашь?

Кулак сам взметнулся, встречаясь с его челюстью, и плевать было на то, как обожгло руку. Единорог, к которому Тея привязалась, тоже сходил с ума, издавая жуткие звуки, и они будто песня старого шамана, подействовали на меня, вводя в транс. Если я убью Дарртэна, моя жажда крови упокоится?