— Когда медики позволят, мистер Мак-Нил, — сказала Спарта, вставая, — можешь идти куда пожелаешь, лучше избегай прессу, и «Стар Куин», конечно, для тебя под запретом. Я уверена, что ты это понимаешь.

— Совершенно верно, инспектор. Еще раз спасибо за организацию этого прекрасного ужина. — Он весело отсалютовал ей, не вставая с постели.

Когда они вышли в коридор, Спарта повернулась к Прободе и улыбнулась. — Мы с тобой отличная команда, Виктор. Мы же натурально хороший-плохой полицейские.

— А кто «хороший»?

— Она рассмеялась. — Ну это когда как. Ты был «плохим» с Мак-Нилом, но будешь «хорошим», когда дело коснется местных.

— А я и не собираюсь проявлять к ним милосердие. Но я не понимаю. Как кто-то на Порт-Геспере может быть замешан в этом?

— Виктор, давай залезем в скафандры и посмотрим на дыру в корпусе, хорошо?

— Давай.

— Но сначала мы должны пробиться сквозь толпу.

Они прошли через двери клиники и оказались в толпе ожидающих репортеров:

— Инспектор Трой! Привет, Вик, старина… Пожалуйста, инспектор, несколько слов! У тебя есть кое-что для нас, верно?

Они оставили воющую ораву за пределами сектора безопасности.

— Я никогда не видел их такими, — пробормотал Пробода. — Можно подумать, у них никогда раньше не было возможности рассказать настоящую историю.

У Спарты не было опыта общения с прессой. Она думала, что сможет использовать стандартные методы командования и управления, голосовые и личностные трюки, и они действительно работали до определенного момента, но она недооценила способность толпы нарушать ее концентрацию, портить ее внутренние функции:

— Виктор, извини, мне нужно на минутку.

Она остановилась в углу пустого коридора, закрыв глаза, приходя в себя. Пробода с любопытством смотрел на нее, надеясь, что никто не придет и ему не придется объясняться. Грозный молодой инспектор Трой выглядел сейчас весьма уязвимым: глаза ее были закрыты, голова наклонена вперед, руки подняты вверх, как лапы маленького зверька; он видел пушок на ее стройной белой шее, обрамленной распущенными прямыми светлыми волосами.

Через несколько секунд Спарта открыла глаза.

— Виктор, мне нужен скафандр. У меня пятый с половиной размер, — выражение ее лица снова стало жестким.

— Я посмотрю, что можно найти в шкафчиках.

— И нам понадобятся кое-какие инструменты. Магнитные зажимы и присоски. Захватные стойки. Инерционный ключ с полным набором головок и долот. Пакеты, скотч и прочее.

— Это все есть в наборе механика десятого класса. Нужно что-нибудь особенное?

— Нет. Встретимся у шлюза.

Она двинулась вперед, к «Стар Куин», а Пробода направился к складу с инструментами.

У входа в туннель дежурили два патрульных в синих скафандрах и открытых шлемах. Они были вооружены парализаторами — пневматическими винтовками с резиновыми пулями, способными серьезно ранить человека, даже в скафандре, но не способными пробить жизненно важные системы космической станции. Огнестрельное оружие было запрещено в Порт-Геспер.

Через двойные стеклянные окна позади охранников огромная туша «Стар Куин» почти заполнила стыковочный отсек. Как грузовое судно, «Стар Куин» была среднего размера, но она была намного больше, чем тендеры, катера и шаттлы, которые обычно швартовались в доке Q3.

— Кто-нибудь был здесь с тех пор, как Мак-Нила забрали с корабля? — Спросила Спарта у стражников.

Они переглянулись и покачали головами. — Нет, инспектор. Никого, инспектор. — Они выдали это своими голосами, и от них пахло этим: они лгали.

— Хорошо, — сказала она. — Я хочу, чтобы вы доложили мне или инспектору Прободе, если кто-то попытается пройти мимо вас. Кто угодно, даже из нашей конторы. Понятно?

— Хорошо, инспектор.

— Конечно, инспектор. Будьте уверены.

Спарта вошла в посадочную трубу. Красная пластиковая пломба все еще висела на краю люка. Она положила на нее руку и наклонилась ближе.

Пластиковая печать была не более чем клейким пластырем. Здесь не было никаких микросхем, но его проводящие полимеры сохраняли узоры электрических полей недавно примененных к печати.

Положив руку на пятно, наклонившись к нему и вдыхая его запах, Спарта узнала, что ей нужно.

Детекторы поля под ее ладонью уловили четко отпечатавшийся рисунок диагностического устройства — кто-то провел собственным детектором поля по пластику, надеясь обнаружить его секреты. Несомненно, узнал, что секретов нет. Потом видимо тронул печать рукой. Любопытный не оставил никаких отпечатков, но по запаху, исходившему от пластика, Спарта без труда определила, кто это был.

Кожа каждого человека источает масла и пот, которые содержат смесь химических веществ, в сочетании столь же уникальном, как рисунок радужной оболочки глаза. Когда Спарта вдохнула эти химические вещества, она мгновенно проанализировала их. Она могла вызвать определенные химические формулы в сознание или, что более полезно, сопоставить их с образцами, которые она уже хранила. Она регулярно хранила аминокислотные подписи большинства людей, с которыми она встречалась, отбрасывая те, которые не представляли интереса.

Два часа назад она сохранила аминокислотный след Кары Антрин. Она не удивилась, узнав его здесь. И она не могла винить охранников за то, что они лгали.

Им велели молчать, и ведь им придется жить с Антрин еще долго после того, как Спарта вернется на Землю.

Спарта также не могла винить Антрин за ее любопытство.

Спарта осмотрела печать, но не обнаружила никаких признаков того, что люк открывался. Другим входом на корабль был вход через шлюз любого из четырех съемных трюмов в кормовой части, и Спарта сомневалась, что Антрин воспользовалась бы им, надев скафандр, на виду у сотни диспетчеров и портовых рабочих.

Прибыл Виктор, таща за собой сумку с инструментами и скафандр для нее — синий, форменный скафандр местного полицейского. Он уже облачился в свой собственный; на плече у него красовался золотой значок.

Они прошли через один из рабочих шлюзов, за ними плыл полупрозрачный нейлоновый мешок с инструментами, привязанный к запястью Прободы

Несколько минут спустя они плыли рядом с освещенным корпусом «Стар Куин», направляясь к пробоине в обшивке корпуса.

Позади них в похожем на пещеру стыковочном отсеке лязгали огромные металлические зажимы, приковывая корабли к станции, а самонаводящиеся шланги и кабели змеились из заправочных коллекторов, ища отверстия топливных баков и зарядных устройств. — Буксиры и тендеры прибывали и отправлялись, скользя в огромные двери дока, открытые навстречу звездам. Вся эта деятельность происходила в мертвой тишине вакуума. Космический катер был пришвартован рядом со «Стар Куин». У коммерческого шлюза напротив стоял катер, заправленный топливом и готовый доставить пассажиров на станцию с прибывающего лайнера «Гелиос».

Над всей сценой возвышался прозрачный купол управления движением.

Не без труда добрались до панели L-43, поскольку она пряталась на нижней стороне модуля экипажа прямо над выпуклым концом длинного цилиндра трюма «С».

— Дай-ка я посмотрю. — Вот, убери. — Она сняла робота, похожего на глаз краба, с корпуса, где он сидел над отверстием, и протянула его Прободе; магнитные ролики на концах ног робота жужжали, ища захват. Пробода поставил его повыше на модуль, и тот поспешил прочь на свое штатное место.

Спарта склонила голову над поврежденной пластиной и сфокусировала правый глаз на дыре. Она увеличила изображение и рассмотрела его в мельчайших деталях.

— Мне отсюда мало что видно, — раздался голос Прободы из комлинка в правом ухе.

— Подожди, не мешай. Сначала дай мне это сфотографировать, — пробормотала она и сделала снимок фотокамерой, висевшей у нее на левом запястье.

Повреждения, наносимые корпусу корабля метеоритом, летящим с типичной межпланетной скоростью, приблизительно соответствуют тому, что происходит, когда, скажем, гиперскоростная ракета поражает броню. Выделившаяся энергия создает конусообразную ударную волну, движущуюся внутрь, которая отбрасывает широкий круг материала с внутренней стороны пластины. Этот расплавленный материал продолжает двигаться и если внутренняя часть корпуса заполнена воздухом, ударная волна быстро расширяется, вызывая избыточное давление, создающее разрушения вблизи отверстия, хотя они быстро падают с расстоянием.