— Трудно ли будет снять панель? — Спросил Пробода.

— Нам не так уж повезло, нужно будет отвинтить вот эти пятьдесят винтов по краям. — сказала она. — Доставай соответствующий инструмент.

Пробода достал из нейлоновой сумки шуруповерт, вставил головку, подал. — Вот. А я могу чем-нибудь помочь?

— Будешь ловить эти проклятые маленькие винты. — Ей потребовалось почти десять минут, чтобы выкрутить все. Пробода ловил винты и складывал в пакет.

— Давай теперь попробуем снять.

Он протянул ей маленький массивный электромагнит. Она приложила его к выкрашенному в желтый цвет треугольнику в центре пластины, который обозначал наличие в этом месте слоистого железа, щелкнула выключателем магнита и сильно дернула. Секция и не шелохнулась, хотя магнит крепко прилип.

— Именно этого я и боялась. Попробуй, у тебя силы побольше.

Он напрягся, потянул, но пластина прочно застряла в корпусе.

— Придется установить съемник.

Пробода сунул руку в сумку с инструментами и вытащил набор стальных стержней и два сильных магнита. Магниты расположили на желтых треугольниках соседних пластин, слева и справа, и включили. Магниты вцепились в корпус. Через несколько минут п-образная скоба из стержней возвышалась над непокорной обшивкой корпуса. В центре моста на массивный кронштейн повесили червячную передачу, крючок другого конца которой ввели в отверстие кронштейна на задней стенке магнита.

После трех полных оборотов выпуклая пластина, как пробка, из бутылки, выскочила на свободу.

— Вот что держало. — Она показала ему внутреннюю сторону панели. — Герметик повсюду.

Капли затвердевшего желтого пластика крепко держали пластину, пластиковая пена изверглась из аварийных канистр внутри корабля, была перенесена потоком воздуха в дыру, где застыла, запечатав ее, как и было задумано.

Спарта осмотрела внутреннюю сторону пластины и твердый темный холмик пластика, закрывавший отверстие, сфотографировала его, затем начала ножом удалять пластик, складывая стружку в прозрачный мешок.

— Зачем ты это делаешь?

— Не волнуйся, я не уничтожу никаких улик, хочу посмотреть, как выглядит дыра под липкой массой. Под пластиком оказалось коническое отверстие, окруженное ореолом яркого перекристаллизованного металла.

— Ну, выполнено, конечно, со знанием дела, но вызывает вопросы. — Она сфотографировала отверстие и передала панель Прободе. — Положи в мешок.

Они сложили инструменты и собранные улики в мешок.

— Мы нашли то, что ожидалось?

— Возможно. Но придется подождать результаты анализов. А теперь, давай заглянем внутрь корабля.

Они тащились вдоль выпуклого цилиндра трюма «С», перебираясь с одного поручня на другой, пока не достигли кормового шлюза корабля.

Кормовой шлюз находился в длинной центральной шахте, которая соединяла топливные баки и ядерные двигатели с модулем экипажа, как раз в кормовой части самих трюмов. Спарта открыла наружную дверь шлюза (управление открытием было стандартным, таким же как на всех космических кораблях) и вошла в тесное пространство. Пробода протиснулся за ней, таща за собой сумку с инструментами.

Она закрыла внешний люк. Рядом с колесом внутреннего люка загорелся большой красный знак: «ВНИМАНИЕ. ВАКУУМ».

Спарта ввела задание — создать давление в центральной шахте корабля. Через несколько секунд предупреждающий индикатор сменил цвет с красного на зеленый.

— Сейчас войдем, — сказала она. — Там будет пахнуть не слишком хорошо.

— Почему бы нам не остаться в скафандрах?

— Ну, это не совсем удобно, Виктор. Но ты если хочешь, можешь не открывать шлем.

Он не стал это обсуждать, но шлем не открыл. Она постаралась,чтобы он не заметил ее усмешку. — Он был очень самолюбив.

Прежде чем войти Спарта сняла шлем, повернула штурвал и слегка приоткрыла дверь.

В ее мозг ворвался запах пота, несвежей пищи, сигаретного дыма, пролитого вина, краски, машинного масла, жира, человеческих отходов и, главное, углекислого газа, хотя он и не пахнет. Воздух был уже не так плох, как раньше для Мак-Нила в те последние дни, (он уже смешался со свежим воздухом со станции), но и этого было достаточно — Спарте потребовалось большое усилие, чтобы голова стала ясной.

Но она не сказала Прободе, зачем она себя истязает этой вонью.

Дело в том, что она могла не только непосредственно ощущать химические составляющие своего окружения, но и анализировать то, что чувствовала. Прежде чем следовать дальше, ей нужно было получить ответ на вопрос: пользовался ли кто-нибудь этим шлюзом во время путешествия?

С главным шлюзом корабля проблем не было. Трудно кому-нибудь из экипажа тайком выйти из корабля во время полета, — большой риск что другой это заметит. Но этот шлюз — совсем другое дело. Вполне возможно, что один из них выбрался за пределы корабля через этот дальний шлюз, пока другой спал или был занят в другом месте. В последнее время этот вопрос приобрел новое значение.

Запах этого места ответил на ее вопрос.

— О'кей, думаю, теперь все ясно. — Она улыбнулась Прободе, который с сомнением посмотрел на нее сквозь защитный шлем.

Она окончательно открыла дверь и проникла внутрь. На какое-то мгновение у нее возникло тревожное ощущение, будто она смотрит в дуло винтовки — узкая труба длиной в сотню метров.

— Что-нибудь случилось? — Громким голос Прободы в ее комлинке.

— Нет… Я в порядке. — Она посмотрела «вверх», на нос корабля, на люк шлюза в двадцати метрах над головой. Над этим люком был выход в модуль экипажа. Рядом горел зеленый огонек: «давление сравнялось».

Выбравшись наверх, они попали в большой шлюз, из которого имелись люки в каждый из четырех съемных трюмов и один — в модуль экипажа. На трех трюмах светились ярко-красные знаки: «ОПАСНОСТЬ. ВАКУУМ».

Надпись рядом с люком в трюм «А», однако, светилась менее безумным желтым цветом: «несанкционированный вход запрещен».

Все они имели стандартную конструкцию — мощные колеса с широкими спицами посреди круглых стальных дверей на петлях. Любой, кто мог бы нанести правильную комбинацию цифр на панель рядом с колесом, получал доступ. Ей потребовалось время, чтобы наклонить голову к каждому из них по очереди, прежде чем Пробода поднялся снизу со своим мешком инструментов. Трюмы «B» и D не трогали неделями, но клавиатура и колесо трюма «A» показали что ими пользовались, это, впрочем, было вполне ожидаемым. А вот то, что недавно трогали вход в трюм «С» было неожиданным.

— Заперт только трюм «А», Виктор, мы займемся им позже, или найдем комбинацию, или вскроем. Давай ты осмотришь «В», а я проверю «С».

— Договорились, — он стал наполнять воздухом шлюз «В». Она защелкнула шлем и вошла в шлюз трюма «С». Процедура закрытия люка позади нее, откачка воздуха и открытия люка в безвоздушный трюм, должна был быть выполнена тщательно — нетерпеливая небрежность недопустима.

Это был стальной цилиндр длиной около двадцати метров и диаметром около семи, темный, если не считать рабочего фонаря рядом со шлюзом. В тусклом зеленом свете фонаря виднелись металлические монстры, каждый весом почти шесть тонн, прикованные к стальным ребрам трюма. В полумраке они, казалось, расширялись, когда она приближалась к ним, и их алмазные глаза, казалось, следили за ней.

Конечно, это были всего лишь машины. Без своих топливных стержней, сложенных рядом в защитных графитовых блоках, огромные роботы не могли сдвинуться ни на миллиметр. И все же Спарта не могла отрицать того впечатления, которое они произвели на нее: их титановые тела были созданы, чтобы выдерживать температуру печи, их ноги были созданы, чтобы преодолевать самые крутые участки местности, их усеянные алмазами части рта и когти были созданы, чтобы крошить самые непокорные природные материалы…

И эти сверкающие бриллиантовые глаза…

Когда Спарта подплыла ближе к ближайшему роботу, она почувствовала покалывание в своем внутреннем ухе. Остановилась на мгновение, — небольшая остаточная радиоактивность. Взгляд на серийный номер машины подтвердил, что это та самая машина, которую Сандра Сильвестр испытывала на полигоне Солсбери за три недели до того, как ее погрузили на борт «Стар Куин».