Настанет день, когда подлинными владыками космоса будут не люди, а машины. А он, Говард Фолкен, — ни то, ни другое. Вполне осмыслив своё предназначение, он ощущал мрачную гордость от сознания своей уникальной исключительности — первый бессмертный, мостик между органическим и неорганическим мирами.

Да, он будет полномочным представителем, посредником между старым и новым, между углеродными существами и металлическими созданиями, которые когда-нибудь их вытеснят.

Обе стороны будут нуждаться в нём в предстоящие беспокойные столетия.

Блейк стоял, глядя сквозь прозрачную стеклянную стену больничной палаты на светящийся Лабиринт-Сити. Рядом на кровати крепко спала под грубой простыней Эллен, ее короткие светлые волосы обрамляли лицо, а полные губы были слегка приоткрыты. Датчики, контролирующие ее состояние, парили в воздухе, не касаясь ее тела, передавая данные на удаленный компьютер. Результаты отражались и на прикроватном дисплее. Графики и цифры были успокаивающе нормальные. В комнате — полумрак, тихо и тепло.

В дверном проеме появился силуэт высокого мужчины, загораживая свет падающий из холла.

— Ты! — Удивился оглянувшийся Блейк, он ожидал увидеть кого-нибудь из врачей.

— Блейк, у меня к тебе двух-трех минутный разговор. Ты видел, что они у нее удалили?

У вошедшего были голубые глаза, блестевшие на его почерневшем от солнца лице и коротко, до нескольких миллиметров, подстриженные седые волосы. Одет он был в парадную синюю форму полного командира космического патруля.

— Я… я что-то видел, не знаю что.

— Ты же знаешь, что она не совсем человек. Ей нужно выбраться отсюда. От этого может зависеть ее жизнь, здесь вылечить ее как следует не смогут, но возможно еще одно покушение.

Блейк пожал плечами:

— Мы оба знаем, что я не могу остановить тебя. Ты мог бы со мной вообще не разговаривать. Но раз ты даешь мне сделать выбор, — я остаюсь с ней.

— Мы увезем ее с Марса. В документах клиники будет отражено, что инспектор Трой перенесла обычную операцию по удалению аппендицита, провела в больнице обычный восьмичасовой восстановительный период и покинула ее живой и здоровой.

Они вывезли ее из города в закрытом фургоне, по неизвестному туристам маршруту, через служебный туннель к космопорту.

Космоплан, чтобы не навредить Эллен, шел с минимально возможным ускорением, и, наконец, достиг орбиты «Станции Марс», но не причалил к станции.

Стройный белый катер, украшенный голубой диагональной лентой с Золотой Звездой Комитета Комического Контроля, стоял «на якоре» в полукилометре от стыковочного отсека гигантской космической станции. Когда космоплан подлетел к нему на маневровых реактивных двигателях, из главного люка катера выскользнула переходная труба и плотно состыковалась со шлюзом космоплана.

Блейк и Командор пронесли Эллен через трубу в катер. Обратный отсчет занял полчаса. Эллен все это время проспала.

Перед тем, как катер стартовал с орбиты, Блейк задал Командору вопрос:

— Куда мы направляемся?

— На Землю.

— А конкретней?

— По некоторым причинам, этого сказать я не могу.

Они стояли на обрыве. Темная скала над широкой рекой. Воздух холодный, а небо — ясно-голубое. День был обычным для октября.

Волосы ее были цвета соломы, черное шерстяное пальто с высоким воротником доходило до высоких сапог того же цвета. Единственной яркой деталью был шарф — в красно-желтую тонкую полоску, свободно повязанный вокруг шеи. Маленькие сильные руки женщины сжимали узловатые украшенные кисточками концы шарфа. Она посмотрела на мужчину, стоявшего рядом с ней, с такой робкой и полной надежды улыбкой, что у того защемило сердце, и прошептала:

— Ты всегда будешь со мной?

— Всегда, — ответил Блейк.

Ветер подхватил его жесткие каштановые волосы, и прядь упала ему на лоб, бросая на лицо прохладную тень. Его зеленые глаза светились теплом:

— Конечно, если ты этого хочешь.

— Да. Хочу.

Над широкими водами плясали солнечные блики. Если бы свет обладал звуком, они бы услышали стеклянные колокольчики ветра. Спарта взяла Блейка за руку и потянула за собой.

Он шел рядом с ней вдоль низкой каменной стены, оглядываясь на холм, где стоял большой дом. Особняк стального короля венчал скалистую вершину холма над Гудзоном. Постройка из базальта, гранита и известняка крытая шифером. Трубы, витражные окна. Старый разбойник, построивший это чудо архитектуры, делал бизнес в давние времена. Он был бы поражен тем, как его поместье использовалось в настоящее время.

Подстриженные зеленые лужайки, блестевшие под октябрьским солнцем, тянулись от дома к краю обрыва, а с трех других сторон заканчивались у леса. Гравийная дорожка выбегала из леса и делала петлю перед главным входом.

За каменной стеной, в лесной чаще были спрятаны лазеры, волчьи ямы, зенитные установки…

Серый робот-лимузин медленно двигался по подъездной дорожке, хруст шин по гравию был громче, чем шепот турбин его двигателя. Когда он остановился, большие двери особняка распахнулись и оттуда вышел Командор. С заднего сиденья машины вылез небольшого роста мужчина. Командор спустился по ступенькам и протянул руку, легко, дружелюбно улыбаясь:

— Йозеф! Рад тебя видеть.

Они пожали друг другу руки и быстро, крепко обнялись. Оба были одного возраста, но во всем остальном сильно отличались. Твидовый костюм Йозефа был с заплатками на локтях и мешковат. Облик и среднеевропейский акцент говорили о Йозефе как о интеллектуале, академике, проводящем большую часть жизни на кафедре и среди библиотечных стеллажей. Командор же был одет в клетчатую рубашку и выцветшие джинсы, и было видно, что ему было удобнее всего на улице.

— Удивлен видеть тебя лично, — сказал Командор. У него был слабый канадский акцент, а голос напоминал по текстуре пляжные камни, гремящие в отступающем прибое, — но чертовски рад.

— После того, как я проанализировал присланный тобой материал, я подумал, что было бы неплохо поделиться некоторыми своими мыслями с тобой лично. И я… я принес новый препарат.

— Входи.

— Она внутри?

— Нет, они оба на территории. Ты хочешь ее видеть?

— Я… знаешь, пока нет. И будет лучше, если она не увидит машину, — добавил Йозеф.

Командор хрипло проговорил что-то своим наручным часам и робот-лимузин покатил к гаражу. Мужчины поднялись по ступенькам в дом.

Они прошли по гулкому, обшитому дубовыми панелями коридору к библиотеке.

— Уже три недели, как ты спас ее, убрав с Марса, удивительно, как быстро бежит время.

— Спас? Командор улыбнулся. — Киднепинг — более подходящее слово. Уж очень мне не понравился хирург.

— Не знаю, не знаю. По мне так он хорошо с ней поработал, — она здорова.

— Ну да. — Физически.

— Ее сны — не болезнь. Они — ключ ко всему, что нам противостоит.

— Ну да, ты мне объяснял.

— Если нам удастся понять, что она знает, даже не подозревая об этом, — так это глубоко в ее подсознании, — это будет крупным успехом в нашей борьбе.

— Давай, когда это произойдет, — ты скажешь ей кто ты такой, — предложил Командор.

— Я с нетерпением жду этого дня.

— Ты знаешь, что я жду этого вместе с тобой, Йозеф. — Командор смерил пожилого мужчину холодным голубым взглядом. — Жду, чего бы это ни стоило.

За стеной, упиравшейся в реку, деревья росли до самой вершины утеса. Сокол уселся на верхушке красноватого дуба, аккуратно сложив угловатые крылья, не обращая внимания на мужчину и женщину, которые шли в нескольких метрах от него.