- А зачем?

- Зачем? Зачем? Кажется, ты хотел сбежать? Твои шансы исчезающе малы, но всё же, не равны нулю. Надежда есть всегда... даже если мы её не видим. Видишь ли, Ньярлат не хозяин этого места. Здесь правят Мэйат. Они оставили здесь часть собранных ими... образцов, - те, которые не могли выжить в их Вселенной. Ньярлат добрался до некоторых из них. Если я не ошибаюсь, именно он сбросил тебя и твоего товарища вниз, к сурами, - просто ради развлечения. Он плохо знает вас, людей, думает, что ты ничего не понимаешь, и поэтому очень испуган.

- А как же ты?

- Я... мы ещё несколько часов не сможем двигаться. И потом, если мы сбежим, Ньярлат заметит это почти сразу. А твой побег он заметит лишь когда решит вновь тебя помучить. Я не знаю, когда это будет. Вряд ли даже он сам знает, что придет ему в голову в следующий миг. Запомни: он не может полностью контролировать это место. А ты ловок, умен, - и удачлив, что здесь гораздо важнее. Доверяй своим инстинктам, - они тебя не предадут... как меня. Там, наверху, есть машины... они не предназначены для людей, но ты сможешь ими управлять. Если ты сумеешь попасть внутрь Ворот, тебя понесет к Центру... Там... Иногда беззащитность вернее любой силы, - она рождает сочувствие там, где силу... убивают. Правда, очень редко... но ты найдешь путь... почувствуешь его...

- Но без тебя я не пойму, что делать. И... я не брошу тебя! Разве я... я... не твой друг?

- Друг. Но знаешь ли ты, кто я? Я сын террориста, казненного за государственную измену. Ни дня в своей жизни я не работал, - вряд ли занятия Единого Правителя можно назвать производительным трудом. У меня нет формального образования, я очень немногое умею. Даже законной жены у меня никогда не было, потому что в день брака моя первая любимая была несовершеннолетней. Я убивал людей, твоих собратьев, - убивал тысячами, миллионами, миллиардами, - потому, что мне это нравилось. И ты не хочешь бросать меня?

- Не хочу, - упрямо повторил я. - Я знаю, что ты, - мой друг, и не хочу становиться предателем.

- А жить ты хочешь?! - вдруг заорал Анмай.

- Хочу, - ответил я, и мои глаза вдруг защипало. - Но только не любой ценой.

- Хорошо. Но пока ты можешь, - ты должен бороться за своё право жить. Это куда лучше, чем тихо страдать. Так что ты или попытаешься спастись, или я не буду с тобой больше разговаривать. Никогда.

Я задумался... лишь на мгновение.

- Почему ты никогда не оставляешь мне выбора?

11.

Простившись с парой, я ловко нырнул в раздавшуюся воздушную щель. На животе, головой вниз, я соскользнул в идеально круглую зеркальную трубу диаметром в два моих роста. Синий свет прозрачных многогранников на потолке казался тусклым. Он дробился на покрывающей стены ряби, которая делала их неудержимо скользкими, - а вдоль этой трубы дул постоянный и притом очень сильный ветер. Я прикинул, что меня несет со скоростью километров сорока в час. Вообще-то, я здорово боялся, - труба могла резко повернуть вверх... или вниз, но надеялся, что Анмай хорошо изучил этот путь.

Меня крутило, как перо, и вдруг вынесло прямо на пол сумрачного помещения. Я покатился по мягкому металлу и тут же вскочил, осматриваясь. Зал был очень обширен, и не имел четкой формы, - он походил на внутренность мешка. Неровные серые стены слабо отблескивали в собственном свечении, словно серебристое сито, - в них уходило множество изгибавшихся труб. Оттуда то и дело доносились порывы то теплого, то ледяного ветра.

Я не слишком хорошо помнил, в какую лезть, но если я доберусь до цели, у меня появится шанс, - пусть очень маленький, но вовсе не равный нулю.

Я осторожно пошел вперед. Мускулы невольно напряглись, кожа с удивительной остротой ощущала и металл под босыми ногами, и причудливые течения воздуха. Отныне моя судьба зависела лишь от меня самого.

12.

Едва я добрался до нужной воздуходувки, ураганный ветер снова подхватил и понес меня. Труба постоянно изгибалась, но в основном меня тащило вверх. Я закричал, одновременно от страха и восторга. Всего через пару минут меня вынесло в огромный круглый зал, - и труба просто оборвалась.

13.

Я не сразу понял, что парю в воздухе, на очень приличной высоте. Глубоко внизу виднелось озеро и что-то, похожее на оранжерею, - тропического вида деревья и пальмы. Потом они стремительно поднялись вверх, и времени на раздумья не осталось. Я перевернулся в воздухе и вошел в воду головой вниз, сжав кулаки.

В первый миг они словно врезались в камень, потом тело само собой изогнулось, и меня по крутой дуге выбросило наверх. Отдышавшись, я быстро поплыл к берегу. И воздух, и вода здесь оказались очень теплыми.

Выбравшись на камни, я осмотрелся. Сверху зал не казался очень большим, но сейчас вокруг были настоящие джунгли... точнее, они выглядели как настоящие, но не пахли. Я усмехнулся, и изо всей силы ударил босой пяткой по острому выступу камня. Камень смялся, блеснув серебром, и в один миг принял прежний вид. Это тоже была имитация, - совершенно нейтральная, так как ни я, ни она не могли повредить друг другу.

Я поднял голову. Здесь в воздухе парило множество темных многогранников диаметром метров в восемь. Другие такие же неподвижно стояли на "земле". Пустые внутри, они состояли из сплетений толстых металлических балок. Там, в середине, между остриями растущих внутрь шипов, мерцало синевато-белое пламя. Причудливые отблески этих огней и освещали весь зал. Они слепили глаза, и я не мог их толком рассмотреть.

Вздохнув, я углубился в заросли. Здесь всё выглядело совсем настоящим, - и стерильным. Между листьев роились насекомые, - но, когда я поймал одно, оно ртутной каплей выскользнуло из пальцев. Ещё через миг у капли выросли ножки и крылышки, и она вновь принялась весело порхать над цветами.

Минут через пятнадцать я пересек зал, - и замер в растерянности. Его блестящий свод подпирала отвесная серая стена, металлическая и совершенно неприступная на вид. Я не знал, куда попал, и что делать дальше, а потому сел у стены, и задумался. Куда идти? Как скоро Ньярлат заметит мой побег? Что он сделает с Вэру, когда поймет, кто помог ему бежать? Почти наверняка, - ничего... пока не поймает беглеца.

Вздрогнув, я заметил темную фигуру, стоявшую возле одного из многогранников. Её очертания были до отвращения знакомы.

- Ку-ку, - сказал Ньярлат. - Это конец, лапонька. Самый конец.

14.

Я попятился. Бежать было некуда. Я был наг и безоружен, - а бессмертное чудовище, мерцая и меняя форму, неторопливо приближалось. Ньярлат молчал, он больше не нуждался в словах. Всё решится без них.

Я понимал, что если не уберусь от него подальше, причем немедленно, то погибну. Анмай рассказал мне, что существа, подобные Ньярлату, могут проникать в мозг человека, в его сознание, и делать там всё, что сочтут нужным. Зная, что мне не осталось и минуты жизни в этой реальности, готовясь к погружению в мир бесконечных кошмаров, я продолжал пятиться, пока не уперся спиной в горячий металл одного из многогранников, - и в тот же миг тело пронзил резкий электрический разряд. Я вскрикнул и отскочил в сторону, - но ощутил ещё кое-что, кроме боли...

Я подпрыгнул, и вцепился в металлическую балку. Когда руки сжали её, ноги уже оторвались от пола, и на сей раз меня не ударило током. Я полез вверх, извиваясь в обжигающем сплетении, и не думая, зачем я это делаю. Если я стал сейчас думать, я бы погиб.

Мышцы содрогались под кожей, прикасавшейся к пронизанному электричеством металлу, но я отважно лез навстречу боли. Наконец, я выбрался в центральное отверстие одной из граней и не сразу понял, что устроился на удивление уютно, - подошвы уперлись в шершавую наклонную плоскость, колени и локти вошли в округлые углубления, а руки плотно сжали толстые прутья. Я словно врос в металл, стал неотъемлемой частью машины. Теперь я держался очень крепко и не мог выпасть даже при самых сильных рывках. Правда, всю мою нагую спину палил жар огненого шара, пылающего прямо за ней, и спереди я был тоже совершенно открыт.