10.

Я очнулся, словно родившись вновь в какой-то другой Реальности, - мирно проснувшись после долгого крепкого сна. Несколько минут я лежал тихо, упиваясь покоем, потом открыл глаза и осмотрелся. Комната была просторной, пустой, почти темной. Слабый свет падал из узкой щели под потолком, из неё же доносился ровный шум воздуха. Я по-прежнему был обнажен, но не ощущал холода.

Услышав стон, я быстро приподнялся. Через миг я увидел обнаженное тело, распластанное на металле у дальней стены, и ещё через миг узнал Вэру. Потом я бросился к другу и сел рядом с ним. На ребрах файа, справа, темнела глубокая запекшаяся рана, по груди и животу расползлись страшные пятна ожога, - но он ещё дышал, и вновь слабо застонал, когда я коснулся его лба. Вдруг глаза Вэру открылись, как всегда, ясные и спокойные.

- А, это ты, - тихо сказал он. - Прости, я всё же завел тебя... не туда.

Я не слушал его, лихорадочно соображая, что могу сделать для раненого. Не придумав ничего лучше, я положил его голову себе на колени. Анмай вновь открыл глаза.

- Не бойся, я не умру, - так же тихо, спокойно сказал он. - Здесь никто не может умереть... по крайней мере, до конца.

- Но меня они вылечили, а ты...

- А меня Ньярлат оставил страдать. Вот это как раз в его власти. И ещё, он постарался по мере сил увеличить мои страдания.

- Он пытал тебя?

- Да.

- Раненого? - мой голос сорвался, и несколько секунд я лишь хватал ртом воздух, не зная, что сказать. - Я... он же просто чудовище!

- Разумеется. Просто чудовище. Но ведь и я не человек. У файа нет души и боль нам только кажется... - он неловко повернулся и зашипел. - Но иногда чересчур сильно.

Не зная, что ещё можно сделать, я стал легко гладить его по лицу. Вдруг файа слабо улыбнулся.

- Не бойся. Я же говорил тебе, что моё тело... не вполне настоящее. Создавшие его наниты всё ещё во мне, и они не забыли своей работы. Мои раны заживают. Сейчас, когда я не сплю, это идет быстро. Через несколько часов не останется никакого следа. Посмотри...

Подавляя тошноту, я взглянул на месиво сожженной и разорванной плоти. На первый взгляд, оно оставалось неизменным, но, глядя время от времени, я всё же убедился, что ужасная рана с каждым разом выглядит чуть-чуть, - едва заметно, - меньше.

- Но если Ньярлат вытащит тебя на пытку раньше?

Анмай шевельнулся, устраиваясь поудобнее, и улыбнулся. На сей раз улыбка вышла невеселой.

- Так ты ещё не понял? Ему ничего от нас не нужно. Кроме наших страданий. А если жертва уже сломлена, терзать её дальше неинтересно. Он подверг нас мучениям, которые мы могли выдержать, - не больше, но и не меньше. Возможно, он даже боялся нас сломать, - тогда мы бы стали совершенно бесполезны для него.

- Так если бы я сказал ему "да", он бы отпустил меня?

- Нет. Его не обмануть. Он будет терзать нас, пока на самом деле не сломает, не превратит в скотов... если мы раньше не наскучим ему... или уже не наскучили.

- И что тогда?

- Ничего. Мы просто останемся здесь, в этой комнате, - до тех пор, пока машины Мэйат смогут поддерживать в нас жизнь. Но поверь мне, они будут очень стараться, даже когда это потеряет всякий смысл. Не знаю, как со мной, но ты наверняка сможешь прожить тут лет... лет сто. А твоё тело проживет намного дольше.

Я невольно поёжился.

- Вряд ли, - сказал я. - Я очень хочу пить. Кстати, и есть тоже. А...

По полу прошло волнение. Потом из него выросла гибкая трубка и потянулась к лицу. Сплющившись до остроты ножа, она проникла между зубов, разжала их, - и в рот хлынула густая теплая жидкость. Ощутив её вкус, я сжал трубку двумя руками, и жадно глотал, пока желудок не наполнился. Тотчас трубка выскользнула из рук и ушла в пол, не оставив никакого следа. Взглянув на моё растерянное лицо, Анмай улыбнулся.

- Машины Мэйат ощущают нехватку питательных веществ в твоём теле. Вообще-то, они кормят лишь по просьбе, но если ты откажешься есть, тебя начнут кормить насильно. Их долг, - поддерживать жизнь... даже если она сама этого не хочет.

- И что же нам делать? - угрюмо спросил я. - То есть, я...

- Хочешь убежать? - закончил Анмай.

Я кивнул. Файа опустил ресницы и задумался.

- Знаешь, - тихо, словно во сне заговорил он. - С тех пор, как я вышел из про-Эвергета, я очень изменился. Я не понимаю всего, что происходит со мной, только чувствую. Иногда, в полусне, моё сознание словно отделяется от тела, хотя я продолжаю его ощущать. Короче, я могу видеть то, что происходит далеко от меня... ну, не дальше нескольких миль, иначе мне... становится страшно. Мой... я словно плаваю в воздухе, - только взгляд, тело остается на месте... тогда меня никто не видит. Но даже тогда я не могу проходить сквозь... плотные тела. Только через щели, отверстия... и чтобы заглянуть куда-нибудь, мне надо мысленно проделать весь путь от моей спальни до этого места... это быстро, но не очень. Я не чувствую запахов, но слышу звуки... правда, довольно слабо. А если очень постараться, я могу что-то сдвинуть... или поджечь... вдали от себя. Но это трудно...

- Это тоже наниты, да? - с загоревшейся надеждой спросил я.

- Возможно. Я не знаю. Короче, перед тем, как... заснуть, я... путешествовал по этому месту. Я очень... устал после пытки, и смог увидеть немногое. Иситтала в соседней комнате. Она жива... хотя и ранена. Впрочем, сейчас это не главное. Наниты в моём теле похожи на те, из которых состоят эти стены. Они здесь не очень-то разумны, и если я постараюсь, то смогу открыть проход, - так, чтобы Ньярлат этого не заметил. Мне нужно попасть к Иситтале. Я хочу помочь ей...

Анмай закрыл глаза и сосредоточился. Я постарался даже не дышать, чтобы не помешать ему. Вначале не происходило ничего, потом в абсолютной тишине в металле стены появилось углубление, - словно на неё давило невидимое колено. Углубление становилось всё больше, и вдруг в стене возникло сквозное отверстие. Оно медленно расширялось, - словно ледяная плита протаивала под напором жара.

Я увидел такую же полутемную комнату, и у дальней её стены, - смутную фигурку. Иситтала полулежала, опершись плечами на металл, совершенно нагая. На её бедрах темнели глубокие раны, - но, тем не менее, она спокойно поглаживала их края, очевидно пытаясь с помощью приемов калиджат ослабить немыслимую боль.

Я вспомнил, что пришлось перенести мне, представил, что то же происходило и с ней, раненой, - и понял, что Ньярлат умрет. Пускай он бессмертный, - я всё равно заставлю его умереть. Или умру сам, пытаясь это сделать. Только так, - и никак иначе.

Когда Иситтала заметила меня, её глаза удивленно расширились. Почему-то отчаянно стесняясь своей наготы, я прижал палец к губам. Она кивнула, я нагнулся, и коснулся плеча Анмая.

- Иситтала? - файа попытался приподняться.

Я потащил его через дыру. Анмай шипел, стараясь не кричать, - любое движение причиняло ему дикую боль. Я мог оценить, чего ему это стоило, и сжал зубы.

Всё же, я дотащил файа до любимой... и растерянно застыл, не зная, что делать дальше. Они прижались друг к другу... шептались, - на родном языке Вэру, на котором прежде никогда не говорили в моём присутствии, и я вдруг ощутил себя лишним.

Я сел у дальней стены, с непонятным, мучительным чувством глядя на беззащитную наготу прижавшихся друг к другу тел. Меня переполняла жалость и, в то же время, страх. И ещё - мерзкое ощущение собственного бессилия. Теперь я сделал всё, что мог. Больше ничего делать не нужно... пока Ньярлат вновь не потащит нас на пытку. А пока можно сидеть у стены, упершись в теплый металл, уткнуться лицом в руки и упиваться сознанием собственного несчастья...

- Эй, - тихо позвал его Анмай. - Что там с тобой?

Я поднял голову. Отверстие в стене уже исчезло, - словно его вообще никогда не было. И даже если появится новое, - куда я смогу тут пойти?..

- Ничего, - ответил я.

- Я могу расширить щель воздуходувки. Она вынесет тебя прямо в верхний ангар Центральной. Там есть... местный транспорт. Возможно, Ньярлат не успеет добраться туда, и ты сможешь попробовать... улизнуть.