Его заискивающий тон и попытки заглянуть мне под капюшон насторожили меня, но я отмахнулась от тревожных мыслей и стала расхаживать по площади, подслушивая разговоры редких покупателей. В основном говорили о посевах, в этом году весна выдалась на удивление тёплой и ходили слухи, что не иначе лето будет засушливым и впору бы было запастись водой.
Иногда слышался чей-то тревожный шёпот «Слыхали, вся армия стоит у границы. Не иначе опять на Фелмору пойдём?», которому вторил другой шёпот «Точно вам говорю, братцы, мне доверенное лицо сказало, что не иначе как Эло всё остановит». Мысли об очередной войне мало меня беспокоили, и я старалась прислушиваться к другим разговорам в надежде услышать хоть что-нибудь о театре.
День прошёл быстро, и вот уже на площади зажглись первые слабые огоньки, отражаясь в грязных окнах двухэтажных домов. Постепенно улицы опустели, и лишь на окраинах можно было услышать взрывы смеха и отдалённые отголоски музыки. Я торопливо шла по мокрой улице, перепрыгивая лужи. Подойдя к северным воротам, я огляделась по сторонам: где-то здесь должен был быть мой спутник.
Было пустынно и тихо. Скорее всего его что-то задержало, я с нетерпением прошлась назад и вперёд, вглядываясь в полутьму улочек. Мне ничего не оставалось, кроме как ждать. Где-то внутри беспокойно билась мысль, что торговец просто обманул меня, забрав деньги, но я с силой тряхнула головой и опять стала высматривать его.
Прошло довольно много времени, прежде чем кончики моих пальцев начали неприятно покалывать от холода. Я сжала ладони в кулаки и поднесла их ко рту. Дождь уже совсем утих, и вместо него поднялся ветер, который заставлял ставни домов со скрипом колыхаться на ветру.
– Проклятье! – От досады я пнула небольшой камешек, который приземлился в лужу рядом со мной, обрызгав грязной водой. Внезапно где-то рядом, послышался тихий шорох и я обернулась.
– Эй, ты, да ты, – из-за угла дома показалось знакомое лицо и я с облегчением вздохнула. – Иди сюда.
Я поспешила к своему новому знакомому, радуясь, что тот всё же не обманул меня и пришёл, хоть и с небольшой задержкой. Глядя на его расплывшееся в улыбке лицо, мне даже стало неловко, что я могла плохо о нём подумать.
Торговец поманил меня за собой и нырнул в тёмную подворотню. Убедившись, что за нами никто не следит, я последовала за ним. Здесь было совсем темно, я прошла дальше, вытянув руки перед собой, но он будто бы растворился. Ни повозки, ни кого-либо рядом не было.
– Где ты? Я ничего не вижу, – прошептала я.
В этот момент слева от меня что-то резко дёрнулось и мне на голову накинули мешок, туго стянув его на шее. Стало тяжело дышать, я вдохнула пыльный воздух и закашлялась. Все мои попытки содрать мешок с головы не увенчались успехом, кто-то лишь ещё сильнее затянул его на моей шее. Воздуха становилось всё меньше, и мысли в голове метались в хаотичном порядке.
Их было пятеро, если не больше – это было понятно по раздававшимся с разных сторон голосам. Кто-то ударил меня по ноге сзади, и я упала на колени. Мелкая крошка противно вписалась в колени, отчего они тут же запульсировали, а в носу защипало ещё сильнее. Удар в бок, и я согнулась пополам, ещё один удар. Моё дыхание спёрло, лёгкие будто бы подпрыгнули к самому горлу. Кто-то попытался связать мои руки. Руки!
Я высвободила одну и наугад бросила её в сторону. Молния, настолько яркая, что я смогла увидеть её отблеск даже через плотную мешковину, ударила и задела одного из нападавших. Он взвыл, словно белуга, и я почувствовала, как другие на мгновение отшатнулись от меня.
– Это что ещё за чертовщина?!
Этого мгновения было достаточно, чтобы я сорвала с головы мешок. Свежий воздух опьянил меня, и я с жадностью вдохнула его, наполняя им свои лёгкие. Мои глаза привыкли к темноте, и я смогла различить четверых мужчин в лёгких доспехах – городская стража, догадалась я. Всё же, торговец решил меня сдать, ну что же, не впервые.
Представив, как из моих рук вырывается поток пламени, я поднесла ладонь к лицу, представив тоненький огонёк, как от свечки. Он тут же появился на моей руке и я, набрав в лёгкие побольше воздуха, подула на него, словно дракон из своих снов.
Яркий столп пламени, совсем не обжигающий меня, но смертоносный для моих обидчиков, озарил тёмный переулок. В его отблесках были видны перекошенные от страха лица стражников, которые попятились от меня, как от чудовища.
– Бериалово отродье! – Воскликнул один из них. Мне стало так смешно от его слов, оттого, что они боятся меня. Я расхохоталась, но смех получился каким-то надрывистым, моё горло снова засаднило.
Огонь задел парочку стражников, которые с криками пытались потушить горящий кожаный доспех. Я так увлеклась этим зрелищем, что совсем упустила из вида обошедшего меня со спины стражника, тихо приближающегося ко мне. Моё внимание было полностью поглощено магическим пламенем, которое и не думало гаснуть. Стражник был уже совсем близко.
Он оказался у меня за спиной, и я обернулась, но было слишком поздно. Последовал удар наотмашь, и я упала на землю. На меня тут же обрушился нескончаемый поток тумаков. Я сжалась, закрывая голову, но спустя время, боль во всём теле стала настолько невыносимой, что я обмякла и перестала сопротивляться. Мне просто хотелось, чтобы это всё закончилось и мне уже было неважно как именно. На губах был железный привкус, по моему лицу текло что-то вязкое и тёплое. Последнее, что я услышала было:
– Заканчиваем. Тинтин мне голову за неё оторвёт. – Последний удар. – Я кому сказал?! Если она подохнет в камере, я с тебя три шкуры спущу. Чего вылупились? Несите её, дальше уже разберёмся.
Это наконец закончилось, и последние кусочки моего сознания погрузились во тьму.
***
Я приоткрыла глаза и увидела лишь мутную пелену, по которой летали мелкие соринки. Стоял полумрак и пахло плесенью, воздух был спёртый, где-то сверху пробивался тоненький лучик света. Кто-то вдалеке закашлялся и этот звук эхом отскочил от глухих каменных стен. Я попыталась открыть глаза или хотя бы повернуть голову, но совершенно не могла пошевелиться.
Мне казалось, что у меня не было ни рук, ни ног – всё превратилось в одну сплошную точку боли. Голова снова гудела, а в ушах стоял гулкий звон. С трудом я закрыла глаза, из моей груди вырвалось что-то наподобие стона. Тут же послышались шаги.
– Проснулась, принцесса? – Мерзкий издевательский голос раздался прямо надо мной. – Спалось тебе сладко? – Не унимался он, глумливо хихикая.
Первое, что заставило меня понять, что я и правда жива – неприкрытая, всепоглощающая ярость, которая на мгновение, но смогла затмить раздирающую меня боль.
– Только не говори, что ты Прекрасный Принц, – просипела я.
– А почему бы и нет? – Продолжал скрипучий голос. Послышались ещё шаги, кто-то явно с интересом наблюдал за нашей беседой.
Я повернула голову в сторону смотрящего, но всё равно не смогла его разглядеть из-за пелены перед глазами.
– Выглядишь хуже, чем старый башмак моей покойной бабушки, – еле выдавила я.
Единственное, что могло мне сделать лучше сейчас, это возможность причинить этому человеку хоть горсть той боли, которую испытывала я. Он издал какой-то горловой звук и смачно плюнул мне на щёку.
– Следи за тем, что говоришь, уродина, – его голос тут же стал басовитым, в нём слышалась ярость, – никакой Д´Эрже тебя не спасёт. Здесь я закон!
Он пнул решётку, которая отозвалась глухим металлическим стуком. Злая радость снова загородила во мне боль и я, слабо улыбнувшись, прикрыла глаза.
Не знаю сколько прошло дней, а может недель, света в моей камере было совсем немного. Первое время, большую часть которого я провела с закрытыми глазами, мне казалось, что я находилась в нескончаемой тьме. Меня пробивал жар, который тут же сменялся ознобом, в одну из особо тёмных ночей, когда я снова металась в бреду, со мной произошло совершенно странное видение.
Время ужина уже давно прошло, стражники зажгли лампы и на посту остался только один. Я прислушивалась к слабо струящейся во мне магии. Внезапно, на восточной лестнице послышался гулкий шум шагов и чей-то тихий тараторящий голос. Дальше была какая-то возня, караульный явно вскочил со своего места. Теперь все трое шли к моей камере и я сделала вид, что спала крепким сном.
