Мысли о Вэй заставили магию во мне проснуться, закипеть и забурлить, словно раскалённая лава. Мои ладони превратились в жужжащий рой ос, но вместо насекомых были крохотные частички магии, яростно мечущиеся из стороны в сторону. Собрав всю свою ненависть и злость, я выпустила их прямо на Братьев. Магия вырвалась и искрящимся потоком обрушилась на моих обидчиков. Она трещала, шипела и жужжала, словно и правда была живой. Печальные Братья, отмахивались от неё мечами, но она снова и снова жалила их.

Я смотрела, как они постепенно таят, растекаясь в зелёную жижу, и сама тихо оседала, оперевшись на дерево. Боль в боку стала настолько невыносимой, что всё вокруг начало погружаться во тьму. Всё плыло, деревья снова заговорили, перешёптываясь между собой. Их тихие голоса раздражали меня: мне не место в их стройном хоре. Я была абсолютно одна, с кровоточащей раной, сидящей в мерзкой, липкой луже. Ещё немного и Бериал придёт забрать мою душу, или что там от неё осталось, в своё тёмное царство Блекмунд. Это даже и к лучшему, может теперь они отстанут от Вэй и она сможет зажить той жизнью, которой всегда хотела?

Мои глаза медленно закрывались – я ещё никогда не чувствовала себя такой уставшей. Было холодно, будто меня опустили на дно колодца. Меня пробил озноб, и я съёжилась, надеясь, что так будет хоть чуточку теплее. Мысли носились бессвязным хороводом и напоминали шёпот деревьев. Так, я я умерла ещё раз.

Кто-то нещадно тряс меня за плечи, отчего всё тело отдавалось жуткой болью, переходящей в бок. Чьи-то холодные пальцы слегка похлопывали меня по щекам. Меня всегда бесило, когда Вэй или Маджифуоко будили меня раньше времени. Они были ранними пташками и вставали ни свет ни заря, и не упускали возможность погреметь всем, что попадётся под руку. Я нехотя открыла глаза и недовольно уставилась на сидящего передо мной. Бериал приподнялся и со скучающим видом произнёс:

– Мыльный пузырь, раздутый до размера слона, вставай.

Не понимая, что происходит, я ошалело огляделась по сторонам. Это был всё тот же лес, и я всё так же сидела в липкой жиже. Бок уже не кровоточил, но через порез на платье я могла разглядеть глубокую рану, которая уже успела затянуться. Попытавшись сдвинуться с места, я взвыла от боли, которая снова пронзила всё моё тело будто тысячи игл. Бериал закатил глаза:

– Возьми себя в руки.

– Я не умерла? – Он посмотрел на меня, как на полную дурочку.

– Ты не умрёшь, пока я этого не захочу, – холодно произнёс Бериал, отряхивая свой плащ.

– Ты умеешь поднять боевой дух.

Он метнул в меня злобный взгляд, и вокруг нас сгустилась тьма. Ему даже не надо было открывать рта, его шёпот раздавался повсюду и пробирал меня до костей:

– Я твой хозяин. Попридержи язык и не разговаривай со мной попусту.

Спорить с тем, кто вырвал твоё сердце, было бы неразумным, поэтому я потупилась. Кряхтя, словно старая гусыня, я медленно поднялась на ноги и огляделась вокруг: красные плащи, разбросанные мечи, мох пропитавшейся жижей. Показав на ближайшего Печального Брана, из-под чьего капюшона торчало высохшее лицо, я проговорила:

– Они не люди.

– Это я заметил и без твоего участия, – раздражённо сказал он. – Почему они тебя преследовали?

Я рассказала ему всю историю начиная с разговора Леопольда и мистера Хейла. Чем дальше уходил мой рассказ, тем темнее становилось вокруг. Тьма окутывала деревья своими щупальцами, обволакивала тела лежащих и небо над головой.

– Эти мечи, – наконец закончила я, – непростые. В них врезаны магические камни, и если бы не один из них, меня бы покромсали на кусочки.

Подобрав меч, я передала его Бериалу, который тут же покрутил его в руках, задумчиво смотря на рукоять:

– Камни – это лишь то малое, что должно тебя заботить. В них куда меньше магии, чем ты думаешь. Те, с кем ты столкнулась сегодня, были моими пленниками, пока их не освободили.

Я остолбенела, даже ноющая боль в боку и та прошла от внезапной догадки.

– Тот волшебник, которого ты ищешь, – я запнулась, подбирая слова. – Это Леопольд!

Бериал ничего не ответил, лишь пнув носком ботинка одного из лежащих.

– И все эти Братья… Это твои пленники?! – Он мрачно кивнул. Я начала лихорадочно соображать: Вэй была в огромной опасности, и мне надо было что-то делать. – У меня есть к тебе предложение.

– Какое же?

– Я доставлю тебе Леопольда, а взамен пообещай уберечь Вэй, мою сестру. Что бы ни случилось, она должна выжить.

– Кажется, ты забыла, что я бог смерти, а не жизни. Не в моих силах сохранить жизнь тому, чьи дни подсчитаны Фреей.

– Ты что-то знаешь, – выдохнула я. – Вэй умрёт?

Вместо ответа последовала тишина, которая в сгустившейся тьме звучала громче пощёчины. Силуэты деревьев постепенно таяли в густой дымке, так же как и красные балахоны, которые поглотила тьма. От Бериала веяло загробным холодом, который передался и мне.

– Я не приму её, если ты это хочешь знать. Ей нет места в моём царстве.

Вэй, совсем ещё ребёнок, с сердцем чище и добрее моего во сто крат, она не может, нет, не должна умереть. Всё покрылось тьмой, оглядевшись по сторонам, я не обнаружила ничего вокруг себя. Это была голая равнина, сотканная из тонкой теневой материи. Бериал задумчиво парил над ней назад и вперёд, весь его облик переменился: он перестал быть похожим на человека, точно так жекак не был похож и на любое другое известное существо. Его руки заканчивались длинными когтями, напоминавшими стальные ножи, а из головы торчало три пары рогов. Его покрывала броня, состоящая из выкованных лиц, чьи глаза светились тусклыми огнями. Трещины прорезали всё его тело, из них струились тёмные потоки, которые создавали всё вокруг, сами же очертания его фигуры были расплывчаты, словно подёрнуты плотной пеленой тумана. Вокруг пахло холодной сыростью осенних листьев или дождливым осенним днём.

Истинное лицо Бериала, которое он открыл мне, было ужасным, тем не менее он был частью того мира, что создал, хоть мир этот был отнюдь не привлекательным. Бериал будто забыл о моём существовании, но в конце концов развернулся ко мне и проговорил:

– Я принимаю твоё предложение, Лили. Ты приведёшь его душу ко мне, а дальше я разберусь сам.

Тьма вокруг постепенно таяла: где-то вдалеке прорисовывались знакомые силуэты шатра и вагончиков. Они выглядели словно не обточенные деревянные игрушки, но чем больше рассеивалась тьма, тем отчётливее становились их силуэты. Яркие театральные цвета прорезались через эту мглу, будто озаряя её своим светом. Мои глаза защипало, и я зло вытерла их рукавом. Если бы у меня было сердце, оно наверняка бы выскочило из груди. Наконец, я увижу Вэй и Маджи!

Я сделала пару шагов, но мои ноги по щиколотку увязли во тьме, с недоумением я уставилась на них.

– Не торопись, – глухой голос Бериала разносился по этой пустой равнине. – Ты же не хочешь, чтобы тебя увидела в таком виде?

Он ткнул своим острым когтем мне в бок, напоминая о боли. Моё платье было разодрано в клочья, и больше напоминало ветхую тряпку для мытья сцены. На боку виднелась рана, которая постепенно затягивалась тьмой. Из волос выпало несколько веточек и сухих листьев – я и думать забыла, когда последний раз их расчёсывала.

– Почему ты помог мне? – Тихо спросила я, боясь услышать ответ.

– Разве не этого ты хотела?

Интересно, все боги отвечают вопросом на вопрос? Бериал вытолкнул меня из тьмы, и мои ноги защекотал лёгкий ветерок. Тёмная дымка постепенно таяла вместе с Бериалом, окутывая поляну плотным туманом. Я стояла на огромном лугу, а где-то вдалеке виднелась остроконечная Чёртова Башня, за которой был пологий склон, покрытый небольшими деревьями.

Чёртова Башня – как несложно догадаться – было местом окутанным множеством тайн и баек местных жителей. Поговаривали, что в старые времена, задолго до исчезновения магии, в этой башне жила принцесса. Как по мне, совершенно глупая выдумка – все знают, что принцессы не живут в башнях, да и кто бы додумался её туда запихнуть? У этой принцессы были длинные волосы из настоящего золота, и множество прекрасных принцев, желающих не столько спасти бедняжку, сколько прибрать к рукам добро её отца-короля. Единственное, что отбивало желание у возможных женихов проложить здесь паломническую тропу, так это огромный тролль, охранявший эту башню. Он, как это водится, был вполне не прочь отведать свежей ветчинки королевских кровей.