— Что?! — я даже слышать такое не хотела, — Он же меня спас!

— Суди сама. Он прямо пошел туда, где ты была. И в поисках он так спешил, что опередил своего напарника на два квадрата. Это я уже не от тебя знаю, а от групп, которые были рядом с вами. И главное, Маша, ведь это он тебя вызвал к западному входу!

— Зачем ему это?

— Давай ка подсчитаем: ты набросилась на него в ночном клубе, будучи официальной девушкой другого парня. Заметь, в высшем обществе Лондона важен статус. Потом, когда он притащил тебя в отель и оставил там спать, ты оскорбилась. И назвала его говнюком. После чего замутила интрижку не только с его другом, но с его подопечным принцем. После чего предприняла попытку кинуться к нему на шею. Маш, если честно, я бы тебя убил уже где-то на третьем пункте. Марко Сеймур чертовски терпеливый тип, если что.

— Марко никогда не оставил бы меня на муравейнике. Он не такой. Сильный мужчина способен застрелить или зарезать в состоянии аффекта. Но оставить беззащитную девушку на несколько часов страдать от насекомых, он не смог бы. Это противоречит его природе.

— Давай ка сначала определим, что ты ни черта не знаешь о природе Марко Сеймура. И все твои доводы основаны на догадках, ощущениях, а по большей части на фантазиях. Которые хороши в любовных романах, но в точной науке не работают.

Сердце мое сжалось. Я понимала, что Леха прав. Он единственный, кто разложил по полочкам всю ту путаницу, которую я накрутила в голове и вокруг сердца.

— Бритва Оккама, Маша, — не следует множить сущее без необходимости, — голос Лехи окреп и зазвучал внушительно. Как у лектора, достигшего апогея своего доклада, — Кто вызвал тебя к западному входу? Марко Сеймур. Значит с его поддачи все и произошло.

— Марко не мог! — возмутилась я. Но чувствовала себя крайне неуверенно.

— Скорее всего он не клал тебя лицом в муравейник. Перепоручил посредникам, — жестко ответил Леха, — Наверняка, ему предоставили отчеты, что это безопасно для жизни и здоровья. А когда он понял, что шутка затянулась, помчался в лес сам. Зная, где тебя икать.

— Нет, это не он! — я задыхалась.

Леха придвинулся ко мне, обнял, прижал к груди. Странно, я никогда не думала о нем как о парне. Он ведь Леха. Мой коллега, компаньон, товарищ. А теперь вот я слышу неистовый стук его сердца. Такой же оглушающий как у Марко. Только у Марко он был каким-то своим что ли. В нем слышались знакомые мне интонации, как будто его сердце отзывалось на стук моего. У Лехи же в груди бухали часы. Громко, надсадно, механически. Как мне показалось.

— Допустим, ты права, — голос его звучал глухо. В отличие от сердца-то, — Но это ничего не меняет. За него могла встрять ревнивая девица. Одна из тех, кого он бросил.

Я задумалась. На этот раз Леха скорее прав. Перед глазами встал образ той красотки в одном полотенце. Ведь она скинула его передо мной не по неловкости, а намеренно. И Мия, кажется, говорила о какой-то сумасшедшей, которая бегала за Марко с топором или ножом, а потом разбила его машину. Как я не подумала о таком варианте?

Холодной струйкой страх пролился по позвоночнику, заклубился в животе, а потом добрался до кончиков пальцев.

— Получается, что Марко тоже в опасности?

Я отстранилась, посмотрела Лехе в глаза. Но он отрицательно мотнул головой:

— Ничего ему не угрожает. Он жил себе преспокойно, делал, что хотел, и будет продолжать это делать до самой старости. И плевать ему на всех. Вот его настоящая природа. Это тебе сейчас кто-то угрожает, понимаешь разницу?

— Но тогда мы могли бы вместе… — я почему-то смутилась под его посуровевшим взглядом, но все же закончила. Хотя и тише на порядок, чем собиралась, — Ну… вычислить, кто бы это мог быть…

— Н-да… — он потер переносицу, вздохнул обреченно, — Маш, ловить преступника должны полицейские. Они уже взяли у тебя показания? Наверняка у них есть свои методы. И вряд ли твой Берти позволит им спустить это дело на тормозах. А если ты надеешься таким образом сблизиться с этим Марко, то напрасно. Сколько раз он уже дал понять, что ты его не интересуешь? Готова еще раз рискнуть, чтобы что?

Я задумалась. Больно признавать, но он прав. А Леха, почувствовав твердую почву под ногами, продолжил, с каждым словом набирая уверенность:

— Мы не знаем, кто твой противник. За тобой открыл охоту неуравновешенный тип. Без тормозов, понимаешь? Тебе сделали предупреждение. И в месседже точно прозвучало имя Марко Сеймура. Продолжишь за ним бегать, что дальше? Сейчас тебя уложили в больницу на неделю, а потом? А если попробуют сбить машиной, к примеру? Или с моста скинуть? Переломают руки-ноги? Отравят какой-нибудь дрянью? Сделают инвалидом, не приведи господи. Неужели ты думаешь, что такие как Марко или мажор Платонов, или принц Альберт будут за тобой до старости ухаживать? И ради такой сомнительной перспективы ты готова рискнуть здоровьем и даже жизнью? Ладно, пусть не так пафосно, но ведь тебе банально не дадут сдать даже первую сессию. Вылетишь из колледжа.

— Может быть в этом и смысл? Зачем меня калечить, если я исчезну из Оксфорда сразу после зимней сессии?

— Маш, а может ну ее эту Англию, а? Давай вернемся домой прямо сейчас. Ну, что нам тут светит? Ясно же, что наш прибор в Оксфорде загнется. Это изначально была идея так себе, а теперь-то уж и вовсе…

Я с удивлением на него уставилась:

— Мне казалось, ты-то себя нашел. Ты разрабатываешь свой фильтр. У тебя перспективы, каких в Москве точно нет и не будет.

— Да брось ты, — отмахнулся Леха, — Хорошие у меня и в России перспективы. Химики везде нужны. За химией вообще будущее. А Англия мне не нравится. Климат тут как на болоте, да и не собирался я жить за границей. У меня в родители Москве, бабушка старенькая, родня в Саратове. Не хочу я вдали от семьи большие деньги зарабатывать. Не мое это. Да и ты, ну разве тебе тут нравится?

Вопрос повис в воздухе, потому что тут в палату ворвались Мия с Эльзой и вытеснили Леху энергичным щебетом. Потом подтянулись мои женихи. И все они заняли собой все утро. Берти краснел и запинался на каждом слоге. Видно было, что его распирают неловкость и желание прояснить ситуацию. Но я не стала ему помогать. Сделала вид, что ничего не помню. Сработало. Из палаты он вышел опечаленным. Ладно, потом разберемся. Зато Платон вел себя по-хозяйски. Требовал особого ко мне отношения от медсестер и врача, громко спрашивал, куда занести «кейс с бабками», чтобы меня «лечили как следует». Когда пришли полицейские заявил, что он мой официальный жених и теперь уже с них принялся требовать, чтобы те лучше работали и как можно быстрее нашли негодяя, который бросил меня на растерзание муравьям. Пригрозил, что наймет детективов и устроит им параллельное расследование. Я подумала, что идея неплохая. Я тоже хотела поскорее выяснить, кто на меня напал и почему.

Время шло, стрелки на циферблате больших часов на противоположной стене перевалили за полдень. Марко все не появлялся. Хотя… Леха ведь прав. Я ему не нужна. Ну да, он спас меня, как и всякий нормальный человек в такой ситуации. Я представила себя на его месте. Ну, теоретически. Разве не спасла бы я, к примеру Платона, если бы он вышел ко мне из леса весь израненный? Да я бы как могла тащила его на себе до ближайшего поселка. И волновалась бы, и рыдала от бессилия, и боялась бы за него ужасно. Потому что это другое. Это забота о человеке. О его жизни и здоровье. И это никак не связано с симпатией или любовью. Люблю ли я Платона? Хочу ли замуж за него? Нет конечно. Но вот из леса бы вытащила. Может быть, даже расцеловала на радостях, если бы до этого искала его полдня и думала, что он уже навсегда сгинул. Так что действительно не стоит фантазировать. Марко на вечеринке отступил от меня, ушел, оставил с Берти. Мужчина никогда бы не отказался от любимой девушки. Тем более Марко Сеймур. Который вообще от девиц не отказывается. Я первая. Значит, я ему совсем, окончательно и бесповоротно не интересна. Может быть даже противна. И разве не доказательство этого то, что он меня до сих пор не навестил?