При рассуждении в таком же смысле у его ханского величества, прибежища халифата, возникло намерение не допускать казахов ступить в [его] владения, где они воочию увидели бы и рассмотрели красу, благоденствие, орудия завоевания мира и преимущество узбеков. Не дай бог, лицезрение всей этой благодати толкнет казахов на путь войны и распри, и они, [казахи], в стремлении завоевать эти владения и заполучить эти украшения и вкусные яства, вытащат мечи из ножен битвы и вражды. Отразить их будет очень трудно. В настоящее время они ничего не знают о радостной жизни, благоденствии и довольстве узбеков. Суровый и грубый образ жизни, который они ведут, они представляют себе основой спокойствия и досуга, а узбеков считают поселившимися в тесных владениях и домах и не имеющими веса. Кроме своего полного недостатков образа жизни, они не признают ничего более /83а/ благородного и приятного. Поскольку, вследствие частого общения, в эту страну привозят красивые и изящные товары, особенно хорошие платяные и ковровые изделия, серебряные и золотые украшения, им становится ясно, что узбеки ударами мечей и стрел переняли полную достатка жизнь и благоденствие от чагатайцев и моголов, и сейчас они счастливы, в завидном положении, и веревки шатров их счастья крепко привязаны к кольям вечности. Конечно, они напрягут жилы своего мужества и ступят на путь старания и усилия ради завоевания этих областей. Чтобы их отразить, победоносному войску, возможно, придется испытать множество невзгод и труда. Следовательно, лучше всего пресечь взаимное соприкосновение обеих сторон и общение между ними и полностью запретить им прохождение по этим областям. И то, что его ханское величество изволил усмотреть по части запрещения казахам посещать области Туркестана и Мавераннахра, — крайне мудро. Из таких соображений [хан] поставил преграду на пути воинственных замыслов Гога и Магога казахского войска...

Когда намерение завоевателя мира захватить области Мавераннахра осуществилось, он бросил тень внимания своего на завоевание области Хорасана. В девятьсот девятом году[255] его высокостепенное ханское величество переправился через реку Амуйе. Это была первая переправа через Амуйе, которая была совершена ради завоевания Хорасана. /83б/ После переправы он в долине Балха, ради окружения той области, разбил шатры счастья на пространстве надежд. Царевич Бади' аз-Заман-мирза[256], спасаясь бегством, укрепился в одной горной местности этой страны. Поступило известие от султанов Дешта, что один отряд их, [казахов], направился, чтобы совершить набег на некоторые области и места страны его ханского величества. Услышав это известие, протрубили поход и, повернув обратно из Балха, отправились на казахов. Пройдя через Туркестан, продвинулись вперед на несколько дней пути. У казахских султанов при известии о движении его ханского величества поскользнулась нога выносливости и твердости и дрогнула рука смелости. Они, повернув назад, обратились в бегство и направились в свою сторону. Его высокостепенное ханское величество, здрав и невредим, с совершенным успехом, полный надежд, в превосходном состоянии, с добычей, одержавший победу и обогащенный, возвратился обратно из страны порока. Он острием покоряющего мир меча отогнал узбеков-казахов от предмета их алчности. Это был первый поход [против] казахов.

Через год[257], летом, когда был завоеван Хорасан, [его величество] принял твердое решение настолько истребить улус казахов, чтобы впредь ни один из них не посмел ступить [ногой] на ханские земли. Если даже вследствие похода в Хорасан и Ирак между ханским войском и областями Мавераннахра случится большое расстояние, чтобы они, [казахи], из страха отмщения не вступали бы в эту страну. Не дай бог, ибо вследствие этого его величество вышел бы в своей мести за пределы ярости Бахрама[258].

Действительно, казахи являются такими алчными людьми, что шакалы их жадности алчными зубами разрывают шкуру овцы Исмаила и, чтобы в доме жилось жирней, уносят ее курдюк из Мекки в отдаленную Кипчакскую степь. /84а/ Из кишок делают тетиву для лука, а из желудка ее делают обвертку для наконечников стрел. Само мясо ее — жертвенное, [его] сушат несколько лет, а головой ее угощают родственников из [числа] казахов. Из шерсти ее шьют сначала [себе] рубашку, а под конец делают саван и завертывают в него тело ..............

Одним словом, с намерением отразить этот народ от Самарканда [хан] с многочисленным войском направился в Туркестан, чтобы их устранить. Когда он дошел до границ страны казахов, то, миновав Сыгнак, он приблизился к Кара-Абдалу[259], который является серединой их зимовий. В том же году он вознамерился [пойти] на улус Бурундук-хана и совершил на него нападение. Вышеуказанный, бросив скот и имущество, обратился в бегство. Его величество прибежище халифата, хан, сопутствуемый божественной помощью, победитель, любимец воинов и раийатов, возвратился в Туркестан под сенью могущества, счастья и милостей всемогущего.

В том же году он совершил паломничество к священной гробнице и месту успокоения искреннего друга, превосходительного Хваджи Йасави, да освятит Аллах его преславную душу, и принес пожертвования и милостыню живущим при этом благословенном месте и обителям этой, многоблагодатной обители. ........

/84б/ Возвращаясь обратно из Туркестана, [хан] отправился в Самарканд. В этом году, который был девятьсот четырнадцатым годом[260], в стольном городе Бухаре он принял твердое решение отправиться на священную войну с ними, [казахами]. Улемы Хорасана выдали фетвы об их неверии, и поход на них, согласно фетвам, стал обязательным. Поскольку речь зашла о фетве на войну с казахами, то мы здесь расскажем о том, что стало известно из сообщений заслуживающих доверия людей об образе жизни (казахов) в отношении вероисповедания, чтобы было ясно, почему по божественному закону война с ними необходима, если будет угодно Аллаху всевышнему. А он содействует и оказывает помощь.

Раньше было упомянуто, что казахи являются одним из родов узбеков улуса Чингиз-хана. Первые поколения потомков Чннгиз-хана, управлявшие миром, не принимали ислам до времени Газан-Махмуда, сына Аргуна, сына Абака-хана, сына Хулагу-хана, сына Тулуй-хана, сына Чингиз-хана. Газан в стране Иран является первым государем ислама. Потом его брат Олджайту-султан Худабанде и все прочие, бывшие в улусе Чингиз-хана в Иране. После принятия ислама Газаном [там] уже все стали мусульманами. А в улусе Чагатай-хана первый, кто сделался мусульманином, был Барак-хан, современник Махмуд-Газана, да смилуется Аллах над ним. Можно сказать, что Газан-Махмуд, да помилует его Аллах, был превосходной звездой, появившейся на месте восхода потомков Чингиз-хана и бросившей присущим ей образом на мир свет руководства. Рассказывают, [что] в день принятия им ислама триста тысяч колчанов удостоились счастья принять ислам. Предки высокостепенного ханского величества [Шайбани-хана] тоже близко /85а/ ко времени Махмуд-Газана удостоились принять ислам.

О высокостепенном ханском величестве рассказывали, что его величество изволил сказать: «Наш предок в пятом поколении от Чингиз-хана сподобился принять ислам, поспешив приобщиться к красе превосходства истинной веры. В тот день, когда его высочество, [предок Шайбани-хана], принял ислам, весь улус Ючи-хана, состоявший из разных родов узбеков, обратился в мусульманство. Уши разума этого народа услыхали призыв глашатая: О вы, которые уверовали! Веруйте в Аллаха и его посланника — и язык их изрек: Веруем в Аллаха и его посланника[262]. Дарующий помощь Аллах — свет небес и земли[263], светом руководства объяснил [им] их путь следования, чтобы они, согласно изречению: Ведет Аллах к своему свету, кого пожелает[264], поспешили стать на путь истины и призыв Аллаха — Он призывает к обители мира и ведет кого пожелает к прямому пути[265] — призвал к накрытым столам рая и к достижению райских удовольствий и радостей и обратил их лицом на путь к исламу, чтобы они обрели, что пожелают души и чем услаждаются очи[266].