В понедельник двадцать третьего числа зу-л-хиджжа[396] могущественный и преславный кортеж выступил из города Самарканда с намерением [переехать] в Карши-йи Насаф. Первой остановкой был Как-и Махийан, расположенный в двух фарсахах от Самарканда. В полном великолепии и славе он, [хан], словно солнце, соизволил пробыть два дня в том созвездии Рыб и оттуда совершил переход на стоянку Каклик, в пяти фарсахах от Самарканда. Оттуда пошли на стоянку в Думшук[397], из Думшука августейшую ставку переправили в Акча-Бука[398]. На этой стоянке его величеству были представлены на смотр табуны лично ему принадлежащих лошадей, которые паслись на здешних пастбищах, и это соответствовало содержанию [стиха]: Вот представлены ему вечером легко стоящие, благородные[399].

/134а/ После того как были представлены на смотр табуны коней, августейший кортеж выступил в расположенную между областями Самарканда и Насафа степь. Через два дня после прохождения по этой бескрайней степи земля города Карши от копыт небесных коней стала подобной амбре. Августейший кортеж высокостепенного ханского величества расположился в замке, который является одним из строительных творений его величества на берегу реки Карши.

Этот необыкновенно украшенный замок является одним из чудесных зданий на поверхности земли и расположен на берегу реки Насаф, которая, как украшающий небосвод Млечный Путь, украшает область Насаф. Округа и предместья этой счастливой реки покрыты деревьями, зданиями, нивами и пастбищами. Действительно, по благоустройству земли область с такой свежестью и чистотой, как Насаф, вероятно, мало где можно найти. Там имеется множество построек, разного вида земледелие, несметные доходы, сочные овощи и плоды. Климат [там] очень мягкий, вода весьма вкусная, а чистая почва пригодна для строительства.

Местность Карши сейчас благоустроена, и город этой области славится. На восточной стороне Карши, которая является восточным центром на берегу реки, в здоровой местности, на возвышенном месте, зодчий высокого помысла его ханское величество соизволил построить дворец очень высокий и безукоризненный.

Близ области Насаф находится другая область, которую называют Шахрисаб-зом, а настоящее название этого привлекательного края — Кеш.

Прибытие в этот веселящий дух дворец и остановка в этом украшающем мир Чахарбаге состоялись в субботу восьмого числа месяца мухаррам священного[400].

Августейшее знамя в этом дворце провело два дня, наслаждаясь жизнью, радостью и весельем, в спокойствии и беседах с султанами, которые в этом месте разлучились, [отправившись] в разные края.

/[XII]/ <Утром одиннадцатого мухаррама[401] счастливое знамя выступило со стоянки Карши и остановилось в двух фарсахах от этого владения. На этой стоянке все великие султаны повернули обратно в свои державные места постоянного пребывания. Его высочество, прибежище султанской власти, Мухаммад-Тимур-султан счастливо возвратился в стольный город Самарканд. Его высочество Хамза-султан, радостный и веселый, вернулся в Хисар-и Шадман. Его высочество Убайдаллах-султан, который, чтобы проститься, прибыл в августейшую ставку, получив разрешение, вернулся в Бухару. А эмиры и вельможи Мавераннахра, которые с разных сторон этого края следовали по пути повиновения и службы и удостоились чести присоединиться к августейшей ставке, на этой стоянке, получив халаты и дары, довольные и благодарные, все отправились по своим домам. Счастливые, величественные знамена выступили с намерением перейти Джейхун по переправе Бурдалик[402] и, делая переходы от стоянки к стоянке, воздвигли шатер халифата на берегу реки Амуйе, или Джейхун. А помощь [исходит] от Аллаха, он тот, к кому обращаются за помощью.

Когда августейшие знамена остановились на берегу реки Джейхун, есаулов царской гвардии назначили на сбор кораблей и лодок для перевоза войска. Тщательно обследовав и разведав местность вверх и вниз по течению Джейхуна, они пригнали к переправе все суда, какие удалось найти. И какие суда! Горделивые горы, странствующие по воде туда и сюда, словно содержание [стиха]: И ты увидишь, что горы, которые ты считал неподвижными, — вот они идут, как идет облако[403], — ясно проявляется в движении этих гороподобных ладей по реке или явствует из высоких волн, которые колышутся над бездной морской.

Каждое — будто гора Каф, плывущая по морю, или [птица] 'анка, летящая на крыльях парусов поверх подобных Кафу волн. Это уткотелые, грудью рассекающие бесконечную волну моря, чайки, приравнявшие крылья к ветру и скользящие по синему морю. Это подвижные дома, быстроходные пловцы, подобие рыбы, вмещающей в чреве своем Зуннуна; богомольцы, которые, сотворив на воде земной поклон, ступают ногой в бескрайнее море. Вздутые над синим морем знамена явствуют: У него бегущие, высоко поднятые на море, как горы[404].

После прибытия кораблей и ладей победоносные войска начали переправляться и с помощью тех деревянных посудин переехали через ту бескрайнюю реку. В среду тринадцатого числа мухаррама девятьсот пятнадцатого года[405] его величество наместник всемилостивого, высокостепенный хан сел на корабль. Вечный бог и непроходящее счастье не оставляли его, и он, совершенно здрав и невредим, изволил переправиться через реку Джейхун, и вторично области земли Иранской и Хорасана, состоящие из областей к западу от Джейхуна, обрели новое спокойствие и неизмеримое благоденствие благодаря славному прибытию его величества халифа времени и имама тех дней. Все хаканские войска в течение двух дней прошли через переправу Бурдалик. Превосходительный эмир Камбар-бек, правитель Мерва, вместе с превосходительным главой дивана Масуд-хаджой Камаладдином Махмудом, вышедшие из Мерва для встречи августейших знамен, удостоились чести присоединиться к августейшему кортежу на первой [его] остановке и облобызать подножие трона наместника [всемилостивого]. Достигнув блаженства настоящей и будущей жизни, они представили сокровища и дары, которые взяли с собой. Служба их которую они обязательно несли в дни отсутствия августейших знамен в Хорасане» была одобрена и принята с удовлетворением при дворе ханского великолепия. Когда переход победоносных знамен через реку Джейхун завершился, его величество наместник всемилостивого соизволил решиться пройти через пустыню Бурдалик, которая расположена между Джейхуном и Мервом. Поскольку эта кровожадная пустыня весьма маловодна и пересекающий ее лишается сил от страшного зноя и зыбучих песков, то августейший кортеж обогнал ставку и гарем на один переход. Было поведено, чтобы каждый, кто может, совершил этот трудный переход, а тот, кто не может, отправился бы вдоль берега Джейхуна в Чахарджуй[406] и, пройдя через пустыню Шир-и Шутур, присоединился к августейшей ставке в Мерве.