После окончания праздничных дней и обращения доброго намерения на важные дела государства мусульманской общины и завершения надлежащих совещаний, как упоминалось выше, было бесповоротно решено отправиться в поход на казахов, и в понедельник восьмого шавваля[307] стоянка Каср-и 'Арифан, находящаяся поблизости от мазара Хаджи Парса, стала местом развязывания грузов державной ставки. Как подробно упомянуто в начале книги, переправились через реку Сейхун и на том берегу реки Сейхун, напротив города Сыгнака, собрались все султаны, вспомогательное войско Туркестана и войска окрестных мест. Явилось тысяч триста колчанов. Отсюда выступили в страну казахов. Теперь, если будет угодно богу, будет упомянуто обстоятельство, как враг был раздавлен губительным ударом нападения и ограбления под копытами попирающей судьбу конницы. А помощь исходит от Аллаха и у него просят помощи.>

<Августейшие знамена с благодатным намерением и возрастающим день ото дня счастьем вместе с султанами стран света выступили из пределов области Сыгнака в страну казахов. Триумф справа и слева и победа при августейшем стремени (сопровождали их) наподобие путевых гонцов.

Владение Сыгнак — конец благоустроенных земель северной стороны области Дешта. В старину он был очень большим, цветущим городом. Вся эта область весьма благоустроена и возделана, и всему тому краю содействовали всякого рода блага и спокойствие. Этот город в действительности является пограничной заставой Дешт-и Кипчака и славится по всему миру обширностью площади и наличием безопасности и спокойствия. От заслуживающих доверия людей той страны стало известно, что в прежние времена и предшествующие эпохи в этом благоустроенном владении и обильной радостями стране было так много жителей и обитателей, что ежедневно на рынках жарили пятьсот верблюдов и к вечеру на базарах не оставалось ни куска. Поистине, эта земля способна поддаваться такому благоустройству. Оросительные каналы ее обработанных полей все выведены из реки Сейхун. Степи и поля той страны богаты водой, травой, кустарником так для топлива. В степях того владения, как стада овец на пастбищах, пасутся дикие сайгаки, куланы, степные бараны и разные другие животные. Все люди, обитающие в том владении в незимние дни много охотятся и заготавливают на зиму запасы продовольствия. Мясо животных, добытых на охоте, в том владении бывает дешевым, стоит мало. В эту страну со стороны Дешта, из Хаджи-Тархана доставляют множество благ, жирных овец, коней, верблюдов и другие ценные товары, как-то: шубы из меха киша и тина, то есть из соболя и белки, тугие луки, стрелы из белой березы, шелковые ткани и другие драгоценные изделия. Так как [Сыгнак] является началом благоустроенности центра того владения по отношению к обитателям Дешта, то купцы владений и местностей Дешт-и Кипчак до пределов реки 'Адил, которые, являются северным краем благоустроенных [земель] и примыкают к побережью Бахр ал-Мухит[308], сделали город Сыгнак местом складов своих [и] приводят сюда торговые товары. Купцы областей Туркестана, Мавераннахра и с Востока до пределов Кашгара, Хотана привозят в Сыгнак товары этих стран и совершают с людьми Дешта торговые сделки и обмен. Поскольку эти торговые сделки совершаются в Сыгнаке, то это владение постоянно является местом пребывания купцов из [разных] стран, и добра и товаров всех стран там в изобилии. Обитателей [Сыгнака] хотя и немного, но все они воины и /[VI]/ люди боевые, закинувшие луки за плечо мужества и опоясавшиеся саблями на битву. Никто из казахов не жаждет напасть и ограбить их земли, и они проживают в том всюду благоустроенном владении и радостном краю в полном спокойствии и веселии под сенью богатства и изобилия.

Коротко говоря, августейший кортеж расположился напротив Сыгнака со стороны Сейхуна, на склоне высокого песчаного холма, который представляется в виде небольшой горы в том владении и расположен к северу от Сыгнака. Говорят, что тот высокий холм является краем Туркестанской области и началом владений узбеков. Могилы и гробницы всех ханов узбеков из шибановцев, юрты которых в старину были близки к Туркестану, находятся в самом Сыгнаке и в его округе, потому что он является окраиной благоустроенной области, в которой имеются город, городские власти, основание мечети и рынок, а по ту сторону его — обширная стеиь, где нет ни признака благоустройства. Признаков городов в ней совсем не существует. Поневоле, из именитых ханов Дешта гроб каждого, кому наступал час предопределенной смерти, обязательно доставляли в Сыгнак, и над могилой его воздвигали здание, похожее на купол.

Озаренная светом гробница и пречистая могила его величества хана мира, хакана времени Абу-л-Хайр-хана, да осветит Аллах его доказательства, расположена вне города Сыгнака, и зодчий высоких помыслов нашего ханского величества построил над могилой доброго деда очень высокое здание ...

Августейший ханский кортеж высокостепенного ханского величества, снявшись с песчаного склона [холма], вступил в страну и юрт казахов. Сделав смотр славным султанам, могущественным эмирам, громадной рати, загонявшей львов, многочисленной как муравьи, он, соблюдая обязательную осторожность и благоразумие, отправился по берегу Сейхуна среди разнообразных зарослей и теснот тех кровавых дорог. Передовым полком победоносного войска был 'Убайдаллах-султан со славными войсками и вращающей мир ратью. Когда вышеназванный выступил со славной своей конницей и попирал округу кровожадного Дешта копытами войска, стремительного, как горный поток, и с помощью клинков мужественных решений проходил по тесным дорогам, то высочайший кортеж высокостепенного ханского величества, двигаясь вслед, совершал переходы. А славные султаны с бесчисленными, как пылинки, и блистательными, как солнце, войсками, проторяя дороги по сторонам того пути и открывая путь следования, шли вслед за вращающим небосвод кортежем.

В таком порядке, идучи и едучи, передвигались они от стоянки к стоянке в чрезвычайно сильную стужу и мороз. Стужа была настолько [сильна], что сопровождающие августейшее знамя, несмотря на то что привыкли к зимним холодам того края и много лет тело и душу подвергали невзгодам холода той страны, единодушно решили, что мы-де никогда не испытывали этакого холода и не терпели с таким трудом и тяжестью мучения стужи.

Стужа была такая сильная, что ни у кого не было силы высунуть руку из рукава или засучить рукав[310]. Ноги так замерзли в меховых сапогах и в шелковых обмотках, ты сказал бы, что в мех и войлок завернули кусок льда. Лицо замерзло от стужи, ты вообразил бы, что оно — стальное зеркало, которое вынули из войлока. Каждый волос, покрывшись непрерывными, похожими на иней каплями и парами, казался веткой, на которой расцвела весна, или пальмой, сверху донизу покрытой цветами белой розы и жасмина. Глаза от стужи и сильной боли у впадины покраснели, как кровь, а ресницы [стали как] сухие колючки, воткнутые вокруг той пучины крови. Каждый палец на руках и ногах будто слиток золота, который нужно надолго положить в тигель, чтобы он от жара расплавился. Ногти посинели от стужи, ты подумал бы, что [это] ляпис-лазурь на перстне, которая наложила на ноги и руки печать покоя и застоя. В открытом леднике рта слюна от стужи застыла, будто белые зубы, а о теле, ты подумал бы, что оно гранат, в котором замерзла кровь и холод разложил его на части. Дыхание от страха перед холодом убежало в печь груди, а жилы высохли подобно струнам чанга и лопнули...