<В самую напасть, горестное затруднение и разгар сжигающего душу зноя победное войско в течение шести дней пересекло ту кровожадную пустыню и безжалостную долину. В понедельник девятнадцатого числа месяца мухаррама[407] остановка августейших знамен имела место в пригородах царского города Мерва при полном ликовании и радости, необыкновенном веселии и удовольствии. Слава Аллаху за то, что счастливо возвратился он к месту своему. В послании, которое было написано в Герат в первый день из пригородов Мерва для объявления о прибытии августейшего кортежа в Мерв, было начертано это двустишие:

Барабанный бой радостной вести раздался по всем областям Хорасана, и звуки трубы грабительских набегов разрушили жилище надежды и опоры врагов. Появление поводов к ликованию сделалось причиной радости любимых друзей, а сошествие бесконечных обязательных к исполнению предписаний религии стало причиной позора недругов. Окрестные правители и повелители сторон с поздравлениями /[XIII]/ и подарками направились ко двору благоденствия ханского величества. Из каждой области к ханскому дворцу потекли с подобающими редкостными дарами именитые вельможи и знатные особы эпохи. Счастливые благожелатели стерли со страниц памяти знаки тревог, а люди счастливые, ищущие возвышения престола вместо благодарностей говорили словами Са'ди.

Стоянка в Мерве длилась два дня. Каждый день августейшее собрание облачалось в убранство ученых бесед и украшалось полезными поучениями ума. И поскольку благим намерением ханского величества было поклониться священной гробнице [имама] Ризы, привет ему, то он недолго изволил задержаться в Мерве и направил счастливые стопы к тому мазару, достойному обязательного поклонения и почитания. А помощь (исходит) от Аллаха.>

<Августейшие, сопровождаемые изо дня в день возрастающим счастьем знамена, выступив в среду двадцать первого мухаррама[408] из стольного города Мерва под сенью милости милосердного и оберегаемые благоволением божьим, оказали честь остановиться на стоянке Тахирабад, расположенной на расстоянии четырех фарсахов от Мерва. На этой стоянке произошло соединение кортежа его величества хана с Большой ставкой и обозом, которые в течение похода на казахов оставались в Мерве. Какой обоз! Вообразив себе, что высочайшие знамена будут двигаться из Андхая в Герат, они выступили из Мерва и направились в Талхатан. Когда прошел слух, что державный кортеж идет по Мервской дороге и держит путь в Мешхед, они из Талхатана пошли в Тахирабад, расположенный на дороге в Мешхед. На этой стоянке они удостоились встретиться и имели честь присоединиться к августейшим знаменам. Пробили в накры радостной вести о прибытии победоносных войск к обозу и к своим вещам в Большой ставке. Ликование от той встречи увеличило в сердцах веселье и радость. На другой день совершили переход из Тахирабада в Рабат и пошли с намерением пересечь Серахскую степь. Не доходя до Серахса, переправились через Гератскую реку[409], которую в этой местности называют рекой Тедженд. Августейший кортеж оказал честь остановиться в местности Чахчах, находящейся на расстоянии четырех фарсахов от места Мейхене[410].

Высокосановный кортеж из селения Чахчах вступил в долину Келата и несколько дней изволил потихоньку следовать по прекрасной местности. На подъеме [дороги] в Келат удостоились чести встретить и облобызать подножие престола наместничества накибы и шерифы священного Мешхеда [имама] Ризы, привет покойному и сочувствие! Они приступили к исполнению обязательных обрядов приветствия и к [приношению] даров, соответствующих достоинству тех славных шерифов и благородных сейидов. Ласкающая вельмож милость хаканского величества исполнила правила чествования, уважения и возвеличения по отношению к тем совершенным знатным мужам обязательной добротой и благодеянием. Получив указания о приготовлении месторасположения августейшего кортежа, они возвратились с той стоянки в Мешхед. На этой же стоянке к месту славы и величия пригнали в цепях и ошейниках заслуживших злобы несчастливцев тех краев, которые засели в крепости и долгое время шли тропой мятежа, упорства, восстания и смуты. Большая часть их проливала кровь жителей той области и шла путем беззаконного убийства. Конечно, в силу [слов]: Воздаяние за злое деяние — подобным ему[412] — вышел высочайший указ о смертной казни и искоренении тех злодеев и пошедших неправым путем. Всех их побили и упокоили мучительными камнями и очистили ту область от мерзостей и насилий тех гибельных происшествий. Превосходительный кортеж прошел перевал [и] Мешхедская степь сделалась становищем превеликолепных шатров августейшей ставки. В понедельник третьего сафара[413] в Мешхедской степи у мазара Рабй б. ал-Хайсама, который находится в одном фарсахе от священного Мешхеда, устроили стоянку и бросили посох пребывания на месте.

Удивительно, что с того дня, как выступили из Мерва в поход на казахов, и до сего дня, когда [ханское величество] изволил остановиться в Мешхедской степи, он в течение всего этого времени, больше четырех месяцев, постоянно совершал молитву кратко, как путники. На этой стоянке он соизволил остановиться, и полная молитва, без сокращения, началась с полудня сего дня. Если кто-либо осведомлен об обстоятельствах походов предшествующих государей и воочию видел это огромное расстояние, тот знает, что ни один государь, должно быть, не проходил такое расстояние в столько времени без того, чтобы посередине не сделать остановки. Для изучающих обстоятельства походов знаменитых царей этот случай покажется весьма необычайным и удивительным...>