Он соизволил углубиться в составление плана важных мероприятий и счел ничтожным [для себя] переносить невзгоды ради достижения целей, а для души признал пустяком погрузиться в волны потока трудов и лишений ради достижения жемчужин целей и надежд, до тех пор пока не появилось то, что явилось, и не вышло то, что не выходило.

Однако причиной вражды, соперничества, распри и войны с ханами Дешта, особенно с Бурундук-ханом, который сейчас является самым старшим из ханов и известнейшим из предводителей Дешта, есть зависть к огромному богатству и драгоценному счастью, которая мучила их огорченные сердца, и также зависть к благоденствию, радости, господству, могуществу, и [само] присутствие вселяло злобу в их души. Поскольку по праву наследования ханствовать в Дешт-и Кипчаке надлежит его величеству и поскольку многочисленные и счастливейшие деды его величества хана полновластно ханствовали в Дешт-и Кипчаке, то никогда те люди (т. е. казахи) не переставали думать, что если сокол намерения его величества [Шайбани-хана] направится на охоту завоевания областей Дешта, /76б/ то, конечно, перед высочайшим умом раскроются ворота победы и название ханства будет стерто с надменных лиц ханов Дешта.

У высокого ханского величества с Бурундук-ханом бывали переговоры, знаменательные дни и битвы, которые все известны в улусе узбеков, и в истории хана об этом много написано и упомянуто. Я, бедняк, слышал занимательный рассказ его ханского величества, который изволил сказать: «Однажды с сотней моих гвардейцев [мы] совершили налет на ставку Бурундук-хана, у которого, возможно, было более пятидесяти тысяч конных бойцов. Со стороны их стоянок мы вторглись в середину [месторасположения] их женщин, детей и разного скарба, не упустив ни минуты должным образом пограбить и по обычаю убивать и нападать. Храбрость и мужество их не имели никакой силы, чтобы кто-либо из тех людей вышел и отворил ворота драки, спора, единоборства и сражения и решился устранением грабежа и захватом добычи обрести славу, и прозрачной водой закаленного меча смыть со своего белого лица черные чернила позора. И мы, захватив добычу, невредимо возвратились с того поля боя убийцами, грабителями и победителями».

Подобных этому случаю у них было много. Между прочим, одно событие еще до завоевания Мавераннахра. Когда были завоеваны области и города Туркестана, над крепостью Отрар были начертаны знаки власти его величества, прибежища царства, Мухаммад Тимур-султана. Его высочество, несмотря на то что в то время был совсем малолетним и жил в крепости Отрар, открыл врата вражды и раздора с ханами и султанами Дешта. Бурундук-хан вместе с султанами и более тридцати тысячами всадников осадил его высочество Мухаммад Тимур-султана в этой крепости и стал оспаривать его славу, с ним бороться и воевать. Его высочество султан, по мудрой поговорке: львенок в действительности подобен льву, несмотря на малолетство, нисколько не дрогнул и не испугался, а по обычаю обороны крепости укрепил ее /77а/ и донес барабанный бой своей власти до ушей разума ханов Дешта. В конце концов Бурундук-хан отчаялся завоевать эту неприступную крепость, так как осада длилась долго, а его войско ничего, кроме бессилия и позора, не проявляло, никто никак не мог осилить и совладеть с гарнизоном крепости. Само собой он счел [себя] слабым на арене боя, вывел наступавшего коня из вилки[245], повернул в степь и пешком снялся с того поля. И на самом деле, [ему] в военной игре вышел мат и он потерпел поражение.

После того как были завоеваны области Мавераннахра и все пространство этой страны от дальнего Сейхуна до берегов реки Джейхун вошло [в ведение] августейшего дивана, независимые государи, которые были могущественными правителями тех областей, стали сходить на нет. Уста божественного предопределения прочли по скрытому внушению содержание изречения: Сколько они оставили садов и источников[247] тем блуждающим в пустыне и они подвергнуты наказанию[248]. И приговор господа рабов, который ради отмщения своего, согласно изречению: Ведь господь твой в засаде[249], подверг их порицанию и наказанию по слову: Пролил на них господь твой бич наказания[250]. Громовой удар смерти внезапно разрушил дом чагатайских старцев-султанов, и могучее войско смерти в короткое время уничтожило тех мужей, которые на арене времен были полновластны и счастливы.

У молодых людей счастье неустойчиво, разум неопытен, могущество несоразмерно. Некоторых на поле брани он поверг на окровавленную землю гибели, а некоторых на аркане плена и гибели он заключил в углы и ямы. Некоторых скрытое наказание, [согласно изречению]: Если бы Аллах не предписал им выселения, то он наказал бы их в ближайшем мире[251], подвергло несчастию и бедствиям времени, переселением и блужданием в самом изумительном виде и расстройстве. Их Бай-сункар стал моголом, соединясь с моголами, а их Бабур от бегства в Хиндустан стал кабульцем. В общем, радость и веселье, удовольствие и забава, успех в победе и удача были словно пашня, которую постигло бедствие и стала она сухим сором, который развеивают ветры[252], а Аллах над всякой вещью мощен![253]

После того как знамена власти его величества, солнцеподобного хана утвердились, а государство и правление моголов и чагатайцев исчезли, у ханов Дешта забилась жила зависти. На самом деле они так заявили, что вследствие крайней нужды в платье и одежде, главную часть которой составляет кербас, — ведь одежда и саван для людей необходимы — они вторгнутся в пределы владений ханского величества, ибо несколько раз был издан августейший указ, чтобы население Туркестана никаких торговых сделок с казахскими купцами не совершало, и чтобы между ними и жителями этих земель не было взаимных посещений и поездок купцов. Так что несколько раз в некоторых районах Туркестана и городах Хорезма было приказано ограбить казахских купцов. У ханского величества при издании этого указа были в виду разного рода и мудрые соображения...

[Затем Ибн Рузбихан приводит случаи из истории завоеваний ближневосточных стран, в частности завоевания Египта полководцем халифа Умара Амром б. аль-'Асс, и рассказывает о его военной тактике.]