Поскольку божественное предопределение постановило, чтобы на крыше могущества и счастья били в литавры ханства его высокостепенного ханского величества и самих избранных и важных из потомков и родственников его величества, долгие годы и бесчисленные века знамя их счастья развевалось во всем мире, а светильники их правления и халифата загорелись в самых отдаленных странах света, то в непременном согласии со случаями, описанными в божественной сунне, как только во мраке бедствий и событий хотят зажечь державные светильники, со всех сторон раздается тяжелый вздох холодного дуновения с намерением погасить этот божественный свет и уничтожить это сияние. В конце концов, враждуя и мстя, в этом жгучем огне опаляют свои бороды и усы. Некоторые люди свет этого светильника счастья хотят затушить своими устами[240]. В намерении уничтожить бытие его величества наместника всемилостивого со стороны негодных злодеев было приложено много усилий. Но всякое их намерение погубить обращалось в решение отплатить, и каждое порицание врагов — в благополучие, каждое причинение страданий и обида — в божественную помощь и руководство на праведном пути. Как повествуется в летописях, уже с раннего детства его величество претерпел разного рода неприятности и лишения от коварных врагов. Степными (т. е. кипчакскими. — Р. Д.) ханами было проявлено много вражды, и кажется, что оценка ее была причиной тревоги его величества за родину вследствие привязанности к ней, что если бы не эта тревога, то, возможно, его величество никогда бы не склонился к завоеванию мира, а предавался спокойно досугу и проводил бы /74а/ время в получении наслаждений, препятствующих приобретению степеней завоевателя мира, мешающих стараниям завоевать страны и покорить мир, ибо праздность есть сильная помеха в поисках совершенства в обоих мирах, а искание покоя является для души громадной преградой в достижении высот счастья в обоих обителях. Об этом я слушал замечательный рассказ его ханского величества и передам его здесь, если будет угодно Аллаху.

Однажды в Туркестанской степи высокостепенное ханское величество соизволил сказать: «Потомки ханов, знаменитых султанов и влиятельных вельмож из числа людей степи, которые по происхождению узбеки, как только начинали вставать [на ноги], сознавать [окружающее], из пропасти младенчества подниматься до высот разума, обнаруживать в себе начала совершеннолетия и чувствовать наступление зрелости, их усилия и старания большей частью тратились на стяжание богатства». В. стремлении собрать стада овец, приплод от которых является причиной умножения богатства, — предпосылка приводит к выводу, вывод же — животные, — они прилагают большие усилия и заботы, чтобы в короткое время от размножения овец собрать огромные богатства и чтобы от разведения мелкого рогатого скота добыть в той бескрайней степи большое состояние. В короткий срок они становятся крупными богачами. На узбекском и монгольском языках влиятельного богача называют бай.

Его величество изволил сказать: «У меня в начале совершеннолетия, когда начинается стремление к богатству, которое является основой жизни и причиной порядка дел будущей жизни, совсем не было желания накопить стада овец. Пространство полета моих помыслов ограничивалось ловлей хищных птиц, как-то: ястребов, соколов, кречетов».

В числе хищных птиц имеется большая птица, называемая орел. По этой причине[242] в августейшее собрание доставили очень крупного орла, так что разум от вида его пришел в изумление, а мысль от необычайности его стала летать в долине удивления и недоумения. /74б/ Его когти словно стенания смерти. Клюв его напоминает острие копья. Силой воображения размер его тела рисуется размером сказочной 'анка. Цвет его крыльев — цветник узоров Мани, следы пера своего он вписывал на скрижали сердца. Его полет над головой морских и земных птиц подобен быстроте назначенного смертного часа ради похищения душ животных. Его крик, ты сказал бы, есть голос смерти, отнимающий души у живых призраков небесного пространства. Когда он опускается на голову лани, ты счел бы, что это витающая смерть, которая опускается с неба на голову немощных, и тихий напев его во время охоты охотника, ты бы сказал, сливается с приятной мелодией чанга и уда.

.......................

Высокостепенное ханское величество изволил сказать: «Из этой породы орлов уже несколько штук попало в сильные руки начальника царской охоты». Каждое утро сокол намерения завоевать мир устремлялся на охоту на степных и водоплавающих птиц, а вечером ханские ловчие птицы: соколы, шахины, орлы и сунгары, исполнив долг и обязанности охоты, возвращались домой, а из мяса добытой дичи устраивали достойным образом царский пир. Все присутствующие на том царском пиру, все сотрапезники были мужи науки, благочестивые подданные, дервиши, чтецы наизусть Корана и улемы. Никогда весьма отважная мысль его [величества] не обращала луч внимания на приобретение стада овец, подобно другим султанам.

Конечно, в мыслях, которые в то время приходили ему в голову, /75а/ заключались великие полезные предприятия, потому что если бы его августейшие мысли клонились к приобретению овец и умножению средств благополучной и покойной жизни, то он в стремлении завоевать мир не брался бы за обязанности, приносящие испытания, лишения и невзгоды, и он отказался бы от усилий и стараний ради достижений целей и желаний. Так как [хан] отказался от приобретения стад и средств для роскошной жизни и благополучия, то он направил свои воинственные намерения исключительно на охоту, но постоянное пребывание в той стране не считал препятствием к завоеванию мира. И конечно, согласно течению божественного предопределения, он, по достижении полного совершеннолетия, покинув Дешт-и Кипчак, направился в Мавераннахр. В течение некоторого времени, проживая в славном городе Бухаре, он поспешил изучить и затвердить на память священное слово божье, приобрести научные знания и украсить себя одеянием нравственных совершенств и сведений, дарованных [свыше] и благоприобретенных. Поскольку в те годы обилие важных дел и завоевательная деятельность не отвлекали [его] и не препятствовали стремлению к знаниям и собеседованиям с людьми учеными, благочестивыми и совершенными, то благородная особа [Шайбани-хана] посредством бесед с дервишами, аскетами и учеными достигла степени совершенства в обеих областях — в теории и практике — и поднялась до высшей точки познания и созерцания. Частое общение с улемами и влиятельными духовными особами привело к тому, что одаренному сделалось понятно и ясно, что время наступления обещанного явления и час открытия тайны скрыты за завесой сокровенного мира. Когда приблизился предсказанный посланником Аллаха, да благословит его Аллах и да приветствует, срок, который он указал относительно Землепашца, то знамения обещанного стали совершенно ясны высокому уму [Шайбани-хана] благодаря вразумлениям духовных особ и написанному пером людей вдохновенных. Среди них было одно крупное духовное лицо и ученый из Рума, которого звали Маулана Ахмад, да освятит Аллах его душу и да умножит для нас помощь его. Он написал книгу, называется она Искандар-наме[243], и в этой книге он дал полное изложение истории Александра Македонского. Составлена она /75б/ на языке румских турок.

[Затем Ибн Рузбихан хвалит стиль поэмы и завершает своими стихами]. Случайно один из друзей божьих в дни пребывания его величества прибежища халифата в Дешт-и Кипчаке представил ее в виде подарка августейшему собранию. Чтение и просмотр этой книги открыли пред высочайшим умом разные ворота. От изучения этой сокровищницы знаний в казне воображения заняли место перлы цветов истин и тонких мыслей. Одной из причин и притязаний завоевать мир оказались два бейта вазахре[244], содержащей самую суть науки книги, которые были остатком записей людей вдохновенных (т. е. суфиев. — Р. Д.). Содержание их указывало на победы, которые будут обретены кем-то [происходящим] из Дешта. Между прочим, в них заключались слова: «Война показалась из Дешта». Появление такой мысли /76а/ в благоуханном уме [Шайбани-хана] стало причиной искания наследственного владения и желания распространить правосудие и благотворительность по всему миру. В солнцеподобное сердце [его] запало: «Почему бы нам не быть этим предсказанным явлением и не рассыпать драгоценные камни по лику земли?» Несомненно, в силу слов: Поистине, всевышний Аллах любит людей высоких помыслов и не любит низких, [Шайбани-хан], несмотря на малость богатства и могущества, следуя высоким помыслам, приступил к завоеванию мира, согласно словам, сказанным поэтом Мутанабби: