За время колхозной жизни двухкомнатные избы крестьян превратились в однокомнатные. Жилища обветшали до крайней степени. Крыши сгнили, протекают. От бревенчатых изб колхозники переходят к баракам, глиняным хижинам, землянкам. От керосиновой лампы они часто переходят к коптилке–маслёнке…

Жилища колхозников, по характеристике их обитателей, это «не жильё, а горе…»

Жилищно–бытовой стандарт жизни колхозников упал на целое столетие, до уровня помещичье–крепостной эпохи середины XIX века.

Этот стандарт колхозной жизни не мог не упасть до этого уровня: сама колхозная система — это не что иное, как система государственного крепостничества, ещё более тяжёлая и реакционная, чем система помещичьего крепостного права.

В 1958 году, в Советском Союзе, в белорусском журнале молодёжи была опубликована повесть писателя Кулаковского «Добросельцы». Автор описывает одну белорусскую деревню, материальный быт колхозников, в частности, одежду.

Колхозные начальники, которые описаны там, одеваются хорошо.

Председатель колхоза имеет: тёплое пальто, новые сапоги, валенки.

Председатель сельсовета одет лучше: кожаное пальто, каракулевая шапка, френч, галифе, хромовые сапоги.

Описанные в книге Вирты «Крутые горы» председатели тамбовских колхозов тоже одеты хорошо.

Один председатель имеет очень дорогую шубу, полушубок, костюмы.

О другом автор пишет: «Одевался он красиво и добротно: пальто с бобриковым воротником, такого же меха шапка, на ногах новые бурки».

Об одежде жён колхозных начальников в печати был сообщён факт. Председатель очень отдалённого от Москвы колхоза приехал с женой в столицу и там, в ГУМ-е (в государственном универсальном магазине), купил жене меховое пальто за 15.000 старых рублей (или 1500 новых рублей). Случай этот был описан в газете «Русская мысль» (Париж) в 1959 году.

Так одеваются колхозные начальники и их жены.

Они могут так одеваться потому, что председатели колхозов, по сообщениям советской печати, получают денежного жалованья от 160 до 900 новых рублей в месяц. Они получают также большие премии за перевыполнение планов по заготовке и продаже продуктов. Кроме того, почти всегда используют колхозное имущество и денежные средства для своих личных целей, а также вымогают у подвластного населения взятки.

Но простые колхозники одеты очень плохо.

Типичная для них одежда — поношенный ватник или пиджак.

В книге Б. Полевого «Повесть о настоящем человеке» одежда одного колхозника описана так: «Баранья шуба, вся состоящая из пёстрых заплат».

Другой колхозник, из той же повести, был одет в рваный армяк, с верёвкой вместо пояса.

А колхозный мальчик–подросток был в старинном бабьём шушуне и тоже подпоясан верёвкой…

Почти во всех книгах о советской деревне упоминается эта деталь: колхозники были подпоясаны верёвкой. Этот факт говорит о том, что на одежде нет ни пуговиц, ни застёжек. Поэтому колхозники вынуждены подпоясываться какой–либо верёвочкой. Прежде на одежде были пуговицы или застёжки, и поэтому никакого пояса не требовалось. Праздничную одежду крестьяне нередко подпоясывали широким, красивым кушаком (красным или зелёным), но для другой цели: для украшения.

Одежда рядовых людей в Советском Союзе, особенно, колхозников, очень ветхая. Даже в Москве одежду пожилой бедной женщины одна наблюдательница охарактеризовала так: «Истрёпанное платье, сшитое или купленное лет 20 назад».

Американские юноши, участники Всемирного фестиваля в Москве, совершили экскурсию в музей Л. Н. Толстого в Ясной Поляне (Тульская область). В окрестностях Ясной Поляны они увидели колхозников, одетых, по их выражению, «в лохмотья». Американцы подчёркивают, что слово «лохмотья» надо понимать в буквальном смысле, оно употреблено ими отнюдь не фигурально.

Во многих случаях в советской печати упоминается о «заплатанных рубашках» и «худых штанах».

Русский писатель, выехавший из Советского Союза в 1966 году, В. Тарсис говорит, что «колхозники одеты, в отрепья»…

Недаром колхозная одежда вошла в поговорку. Вместо дореволюционной поговорки «одет, как нищий», в социалистическом государстве говорят: «одет, как колхозник»…

Некоторые русские эмигранты, вернувшиеся из Бельгии в Советский Союз, прислали своим оставшимся за–границей знакомым письма, в которых в горько–насмешливом тоне описывают нужды и радости жителей «самой счастливой страны в мире».

«У вас там (в Бельгии) что? Получишь гроши, пойдёшь, купишь себе рубаху, штаны или ботинки и никакого удовольствия! — пишут они. — А тут (в Советском Союзе), если по случаю рубаху, достанешь, — как ребёнок радуешься счастливой, зажиточной жизни…»

В социалистическом государстве ощущается острая нехватка не только рубашек, платьев, брюк, костюмов и пальто. Там не хватает даже фартуков, рукавиц и пуговиц…

В повести Кулаковского «Добросельцы» многократно описывается одежда крестьян в белорусском колхозе.

Зимой свинарка ходит на работу в свитке. Рукавиц у неё нет. Целый день, с раннего утра до позднего вечера, в жестокие зимние морозы, она работает на ферме без рукавиц. О том, как мороз «донимает» свинарку в плохой одежде и обуви, в повести сказано: «…Мороз злобно хватал за вспотевшие плечи, за ноги и за руки без рукавиц».

Придёт колхозница со скотной фермы вечером домой — обогреться ей негде. Вечером печь она не топит: очень устала после работы, и дров недостаток. А без топки изба так остывает, что женщина иногда ложится спать на печи, не раздеваясь…

Конюхам, которые бывают на работе круглые сутки, из колхоза для дежурства выдаются ветхие тулупы. «Около конюшни, — говорит повесть, — был конюх, дед Платон, в старом тулупе, подпоясанном верёвкой» (опять верёвка!)…

Что касается обуви, то сапоги конюху были выданы только один раз и лишь на один день: когда ожидался приезд областного начальства. На следующий день колхозный начальник опять отобрал сапоги…

Галоши имеет только одна жительница на всей территории сельсовета: это бывшая церковная сторожиха, сохранившая галоши ещё с нэповских времён!..

Повесть говорит о том, что канцелярские служащие сельсовета тоже одеты плохо. Заведующий военно–призывным столом зимой ходит в осеннем поношенном пальтишке. Зимняя одежда секретаря сельсовета описана кратко, но выразительно: «Поношенное осеннее пальто», «летняя фуражка», «даже рукавиц нет».

В доколхозные времена крестьянки обычно сами делали рукавицы для всей семьи: вязали из толстой суконной пряжи, или шили из кусков овчин, сверху обшивали плотной холщевиной. А теперь колхозницам не из чего сделать рукавицы. Нет овец, — поэтому нет ни суконных ниток, ни овчин. Нет конопли, — поэтому нет холщевины. В магазинах нехватка мануфактуры.

Назначенный из города колхозный председатель, уходя в деревню на службу, захватывает с собой «дополнительные портянки». Он знает, что в колхозной деревне не сможет достать даже портянок…

Из всех описанных в повести колхозниц только руководительница молочной фермы, девушка Даша, одета хорошо: она имеет новый ватник, пальто, тёплый платок, вязаный шарф, шерстяную кофту, новые валенки. На какие средства и какими путями смогла эта колхозная девушка так хорошо одеться — в повести не сказано. Но сообщение повести о том, что её брат работает в министерстве и живёт в столице, даёт основание предположить, что именно он помог ей купить одежду.

Глава советского правительства Н. Хрущёв в своих речах хвастливо заявлял: «Мы свои лапти давно в музей сдали» — Но вот в колхозе Вирятино, в богатой прежде Тамбовской области, Этнографический институт Академии наук Советского Союза всесторонне обследовал жизнь колхозников. Книга об этом исследовании была издана в 1959 году. Обследование установило: большинство колхозников ходит в лаптях…