Люди, попашие в эти страшные лапы и безвыходные подземные крепости, бессильны перед этими омерзительными чудовищами. Только герои–богатыри способны победить таких страшных чудовищ и избавить от них вечных рабов, их жертвы. Только герои–богатыри — Георгий Победоносец, Добрыня Никитич, Илья Муромец — способны победить таких страшных и могучих чудовищ.

Раньше, до революции, начиная со школьной скамьи, крестьяне читали легенды, былины и сказки о драконах, о «Змеях Горынычах», о «Соловьях–Разбойниках». Но после Октябрьской революции все эти былины, сказки, легенды — были изъяты из школьных хрестоматий, изо всех других библиотек и уничтожены, как «несозвучные коммунизму».

Но у некоторых культурных крестьян эти Школьные хрестоматии, былины, легенды, сказки сохранились дома, в их маленьких библиотечках. Их хранили, как драгоценность, и читали. Да и все другие пожилые колхозники их не забыли.

А огромную картину с изображением Георгия Победоносца, который верхом на белом коне налетает на страшное зелёное чудовище, на дракона с огнедышащей пастью, и поражает его копьём, — эту картину крестьяне, посещая церковь или проезжая мимо неё, всегда могли видеть. Она была нарисована на фронтоне церкви в Болотном и на городских храмах.

Полустёртая, эта картина сохраняется ещё и теперь на фронтоне закрытой церкви, превращённой в склад для сельскохозяйственного инвентаря.

И теперь, за годы пребывания в крепости дракона, в «колхозном аду», — в переживаниях и мыслях колхозников их самочувствие и надежды оформились именно в этих ярких и выразительных былиннолегендарных образах. Коммунисты это и есть разбойники–грабители, современные «Соловьи–Разбойники» или ещё более жуткие драконы-истязатели. А колхозники это — попавшие к ним в неволю рабы, жертвы этих кошмарных чудовищ.

Колхозники мучительно переживали это своё порабощение коммунистическими «драконами». По их откровенным рассказам, по их прозвищам, которые они дали своим врагам–мучителям («Соловьи-Разбойники», «драконы»), — ясно было, что в глубине души они лелеют мечту о своём освобождении из лап этих чудовищ.

В их сердцах теплится никогда не умирающая надежда на героев-освободителей, воинов–богатырей, сильных и вооружённых для такого решительного победоносного боя. Живёт надежда на героя–воина, Георгия Победоносца, «Егория Храброго», память которого крестьяне чтили каждую весну — в то символическое время, когда Егорий Храбрый, вместе с Солнцем, побеждал Чудовище–Зиму. Колхозники надеялись и ждали, как Георгий–Победоносец на вихревом скакуне налетит на страшное чудовище, Дракона Современного, и мощным копьём пронзит его кровавую, ненасытную, огнём и серой дышащую пасть.

В сердцах колхозников горит неугасаемый огонь надежды на мужицкого богатыря, Илью Муромца, который жил в этих краях — в Дебрянских (Брянских) лесах, в селе Карачарове, которое впоследствии стало городом Карачевом, Орловской губернии.

Надеются и мечтают земледельцы всей Колхозно–Подтянутой Империи, а среди них и орловско–брянские земляки Ильи Муромца. Вот выпьет Илья оживляющей воды Божией, излечит свою расслабленность, встанет на резвы ноги. Тогда вскочит на коня богатырского, ранит калёной стрелой «Соловья–Разбойника» (кровавого палача, обитателя Брянских лесов, непроходимых дебрей), свяжет его. А потом Илья всенародно казнит его за дела разбойничьи, отрубит ему голову, приговаривая:

Вспоминая героические былины и легенды о Георгии Победоносце, об Илье Муромце и Добрыне Никитиче, колхозники сопровождали их такими разговорами, которые ясно показывали, что они люди реального, здравого смысла. Они хорошо понимали, что многомиллионную, хорошо вооружённую и сплочённую партию, армию «драконов» и «Соловьёв–Разбойников», победить нелегко...

Бороться с этой партией–армией в одиночку не сможет никто, даже Илья Муромец или Георгий Победоносец. Победоносцев и Муромцев должно быть много. А под их командой должны принять активное участие в боях все жертвы «драконов» — весь подсоветский народ, в первую очередь, колхозники, как самые угнетённые и обиженные жертвы «драконов».

— Против «драконов» и «Соловьёв–Разбойников» нужно бороться всем честным народом, — говорили колхозники. — Да не с голыми руками. Оружие нужно…

— А тогда уж «драконам» не сдобровать!..

Таково было отношение колхозников к коммунистическим «драконам» и к «Соловьям–Разбойникам».

Но колхозники не ограничивались только злобной руганью да мечтами и планами о свержении «драконовской власти» всенародными усилиями, под руководством новых героев, Победоносцев и Муромцев.

Некоторые колхозники проявляли эту свою вражду к «драконам» и действенно, в индивидуальном порядке. Колхозники нападали на «драконов», стремясь избить или даже убить их, хотя хорошо знали, что за это установлено тяжёлое наказание, вплоть до расстрела, как за «антисоветский террор и бандитизм» — так советская власть квалифицировала эти «антисоветские преступления».

Об одном случае, о нападении колхозника–плотника на председателя сельсовета в Болотном, уже было рассказано в одном из предыдущих очерков.

Был и другой, аналогичный случай. Колхозник напал на местного секретаря партячейки и избил его. Этот секретарь сделал на колхозника донос за то, что тот отрицательно отозвался о колхозной системе, высказав свою уверенность, что проклятая антинародная система скоро сгинет.

Третий случай нападения, — когда колхозник грохнул письменным прибором в служебном кабинете самого председателя райисполкома, типичного «дракона», истязателя колхозников…

Четвёртый случай (о котором рассказано в одном из предыдущих очерков), когда колхозник–подросток напал на своего отца–коммуниста и хотел проломить ему молотком голову, — тоже в своей основе имел политическое умонастроение колхозника. Мальчик так сильно озлобился на отца не за то, что тот развёлся с его матерью. Таких случаев было слишком много, и они такого враждебного отношения у детей не вызывали. Но мальчик–колхозник так сильно озлобился на своего отца за то, что тот со своей новой, молодой женой живёт материально очень хорошо, а оставленным детям–колхозникам никакой материальной помощи не оказывает. Колхозные же порядки таковы, что дети, оставленные без помощи, там голодают, бедствуют, мучаются. Отец–коммунист, живущий хорошо, оставляет своих голодающих детей без помощи не только в противоречии с совестью, но даже вопреки советским, коммунистическим законам о выплате детям алиментов после развода. Именно из–за этого голодающий, брошенный без помощи, колхозник–подросток бросился с молотком на своего сытого отца–коммуниста. Он считал своего отца–коммуниста вдвойне виновным перед собой: и за тот колхозный режим голода, который установила партия «драконов», при активной помощи отца; и за то, что сытый отец–коммунист оставляет безо всякой помощи своих голодных детей, даже вопреки коммунистическим законам.

Все вышеперечисленные случаи нападения на коммунистов были случаями индивидуальными и стихийными, осуществлёнными сразу, без подготовки, импульсивно.

«Драконы» довели свои жертвы до невыносимого положения, и те с отчаянием, долго не раздумывая, бросились на своих мучителей, «драконов», с кулаками, письменным прибором или молотком.

Мне рассказали о случае группового и обдуманного нападения колхозников на «дракона».

В одном посёлке, который при коллективизации не был присоединён к соседней деревне, а остался на положении самостоятельного колхоза, — не было ни одного коммуниста: ни члена партии, ни комсомольца. Председателем колхоза был тоже беспартийный местный крестьянин, действительно избранный собранием жителей.

Пользуясь такими обстоятельствами, этот маленький поселковый колхоз самочинно осуществлял много таких мероприятий, которые для колхозников были очень благоприятны и желательны, но совершенно противоречили советским законам о колхозах. Так, например, председатель колхоза, желая максимально снизить хлебозаготовки, в своих отчётах вдвое снижал уровень урожая. А в соседних колхозах председатели–коммунисты в своих отчётах обыкновенно увеличивали размеры урожая вдвое, по сравнению с действительным: им хотелось похвастать своими «достижениями» перед своими районными партийными начальниками и сдать своему государству как можно больше хлеба в виде хлебозаготовок. Об интересах же колхозников они совсем не заботились.